Академия любви и ненависти
Шрифт:
— Так, наверное, это из-за возвращения Роберта! — воскликнул Эльз, выбросив козырь из колоды.
Я едва не перевернула на себя чашку.
— Чего ты её тревожишь? Чаю не даёшь ребёнку попить, — возмутился Фог поведением друга. — Эли, он ушёл в лес за рубинами, мы ему всё рассказали и показали, напомнили, что тебе нужны камни для духов и побольше, так что парнишка наш при деле.
— И если бы ты нам вчера всё объяснила по-человечески, рассказали бы больше и тебе не пришлось тратить на это время, — добавил недовольно Эльз.
Я сформировала крошечную огненную стрелу и пустила её точнёхонько
— Утренняя зарядка! — сообщила я надутому повару со счастливой улыбкой.
— Скорее бы вернуться в Каисторн. Каждое утро буду любоваться твоим недовольным лицом во время подъёма, — мстительно заметил Эльз в ответ и сбежал в другую комнату.
— Гад! — крикнула ему вдогонку.
— Ты. это. Эли, не ругай его. Мы с утра уже выслушали за то, что в лес тебя вчера потащили. Ну и Эльз ответил твоему защитничку, что сам бы за тобой и присматривал, раз такое дело, а то как бросать девиц в одиночестве на пляжах незнакомого мира, так это он может. — смущаясь и запинаясь, признался Фог.
Я со стоном упала на подушки, всё-таки облив себя чаем. Только не это! Обиженные призраки, злой как голодный анкилот Роберт, невыспавшаяся я — шикарный будет денёк.
Глава 26. Царь горы
Роберт принёс цветы.
Нет, рубины он, конечно, тоже принёс. Но кому они нужны? Особенно после того, как я встала, привела себя в порядок, вышла во двор домика местной ведьмы и увидела новую беседку, да с накрытым столом!
– Пирожные! Мои любимые!
– выдохнула я, не веря своему счастью.
– И тебе доброе утро, милая, - раздался ехидный голос от калитки.
– Я тоже рад тебя видеть.
– Доброе утро, Роберт, - сдерживая желание неприлично облизнуться на заваленный сладостями стол, вежливо ответила я и обернулась. И расхохоталась! Что тоже было далеко от этикета, но как тут удержаться?
– О, Великая! Ты как дракон на горе сокровищ!
– всхлипывая, сообщила мужчине в окружении рубинов.
– Ешь иди, изверг! Я ей тут всю ночь мотаюсь между мирами, добывая информацию и сладости, возвращаюсь с цветами, а что получаю в ответ?
Он отчитывал меня, едва сдерживая смех, так что обмануться было невозможно — шутит. В воздухе искрила радость, приятно щекоча ноздри, заставляя постоянно морщить нос и улыбаться.
– Ну прости, дорогой, - в ответ на его «милую» позволила себе тоже обратиться почти интимно.
– Это мои любимые пирожные, я их сто лет не ела. Такие в столице не делают, а я тысячу лет не была дома.
– Хотелось бы услышать, что это я любимый, - пробубнил Роберт под нос, спускаясь с кучи рубинов, которые, по всей видимости, полночи носил из леса в наш милый и уютный дворик по просьбе хитрой потусторонней парочки. Не дали выспаться моему хорошему.
– А ещё я тебе принёс кусок капустного пирога из дома. И корзину разных гостинцев.
Я замерла, держа в руках вилку с кусочком воздушного пирожного, которое отломила, напрочь проигнорировав нормальную еду для завтрака — яйца, фаршированные блины, канапе.
Из дома!
Он сказал, что еда из дома!
И это
– Эли, а нам можно к вам?
– раздался звонкий голос Фога, заставив вздрогнуть от неожиданности и выронить сладость на землю.
– Ой, прости, исчезаю, - проговорил призрак, уже просачиваясь назад сквозь окошко.
Краткое появление призрака позволило взять себя в руки. Я отложила вилку, подошла к Роберту и заглянула в тёмные глаза.
– Ты видел мамулечку? Как она? А папа? А тётя Но?
– начала расспросы, тщательно следя за малейшим движением мышц на его красивом лице. Пусть только попробует мне соврать! Знаю я эти его попытки меня оградить от всего плохого.
– Кори, конечно, я видел твою маму. Я ведь ходил к ней с браслетом и расспросами. Пришлось, правда, нарушить все правила приличия, но я волновался, как ты здесь без меня.
– И?
– поторопила, сощурив глаза.
– Все домашние обрадовались, узнав, что ты в безопасности и виделась с братом. Тётушка Но громко сокрушалась, что я пришёл на несколько минут и у неё нет возможности приготовить тебе любимой еды, поэтому мне вручили кусок капустного пирога и запретили его есть под страхом ещё одного родового проклятия с вашей стороны.
– Ты не любишь капусту, - заметила машинально.
– Я был голоден. И жизнь в Каисторне меня научила не вертеть носом от нормальной еды. Ты бы видела, что порой подают в других мирах.
– Роберт!
– возмутилась я попыткой перевести тему. Информации о семье было преступно мало!
– Всё у них хорошо, правда, хорошо. Не волнуйся. Ждут тебя на каникулы. Я рассказал о нашем плане проверить домик Мариссы.
– А что на это сказал папа?
– уточнила осторожно.
Самый тонкий момент. Прагматичный и любящий строить планы отец страшно воодушевился, когда я рассказала ему о Заке де Варривале. Папа знал, что дочь с детства по уши влюблена в соседского парнишку и переживал, что я, со своим строптивым характером, откажусь выходить замуж за кого бы то ни было, кроме Роберта. А тут вдруг помолвка, где я выступаю инициатором. Папа даже не скрывал, что надеется на её закономерный итог. В то, что мы справимся с проклятьем он не верил. Столько поколений пыталось — ни у кого не вышло.
– Что рекомендует нам поскорее избавиться от иллюзий и жить дальше полнокровной жизнью, не гоняясь за призраками прошлого. Нам обозначили сроки — пока ты не закончишь академию. Не успеем — он не даст благословения.
Так вот, почему сегодня так прохладно. Кое-кто тихо бесится про себя и поневоле подмораживает воздух.
Но папа тоже хорош. Запугивает.
По закону он, разумеется, может выдать меня замуж только лишь своей волей, но я слишком хорошо его знаю. Он так не поступит. Они с мамой настолько искренне и сильно любят друг друга, что папа не сможет лишить и меня подобного счастья. Как бы не настаивал, не уговаривал, не убеждал.