Академия магии
Шрифт:
Время.Воздух был горячим и плотным. Фэрис кашляла, пока у нее не заболело горло. Она ощутила привкус крови. Рядом с ней Тириан согнулся пополам, силясь вдохнуть глоток воздуха.
Проницательность.Фэрис упрямо вспоминала прохладный камень, гладкий, серебристый серый камень строений Гринло, каждую лестницу, каждую башню. Она кашляла до тех пор, пока у нее не начали подгибаться колени.
Воля.И она вспомнила головокружительную высоту, вращение мира, когда однажды
И мир вращался вокруг Фэрис. Только рука Тириана помогла ей устоять на лестнице, когда темнота снова сомкнулась вокруг. Но это была прохладная темнота, а жар отступил под напором свежего ветра, такого сильного, что он шевелил ее волосы и дергал складки халата.
Впервые за долгие годы сквозняки подняли пыль, попавшую в заточение на лестнице хранительницы. Сначала дышать было так же трудно, как в задымленном помещении. Затем ветер стих, пылевая завеса осела, и воздух очистился.
Фэрис спрятала лицо в ямку на плече Тириана и позволила себе отдохнуть так в усталом молчании. Некоторое время они оба глубоко, с присвистом вдыхали полной грудью чистый воздух, пахнущий Гринло и морем.
— Хорошая работа, — сказал Тириан хриплым голосом.
— Ничего еще не сделано. Разлом еще ждет.
— Мы до него доберемся.
Лестница, которая вывела их наверх, в ясное утро, была той самой лестницей, которую Фэрис помнила в Гринло. Заканчивалась она знакомой башенкой-перечницей. Но дверь башни вывела их не в Гринло. Фэрис и Тириан очутились на крыше, засыпанной обломками кирпича и камней.
Пробыв так долго в темноте, Фэрис лишилась дара речи, увидев свет. Она глупо хлопала глазами, а Тириан прошел мимо нее и отправился на разведку по развалинам бывшего тронного зала.
Было ранее утро, столь ранее, что город внизу только начинал пробуждаться. Небо на востоке освещалось разгорающимся восходом солнца, а редкие облака обещали ясный день. Львы, которые обитали в руинах, еще спали.
Тириана просто невозможно было узнать, измученный, небритый, грязный, он где-то потерял свой фрак, сорочка его посерела от пыли и порвалась, а манжеты заскорузли, пропитанные чем-то, подозрительно похожим на засохшую кровь. Запястья были покрыты такими же пятнами, они воспалились и распухли.
Фэрис посмотрела на себя и обнаружила, что грязна не меньше, чем он. То, что она приняла за пыль, оказалось пеплом. Пот смешался с этим летучим серым веществом, и в результате она оказалась покрыта пятнами, напоминающими мазки краски. И вся чесалась.
Тириан обнаружил дверь во дворец и поманил ее. Фэрис покинула тень башни-перечницы.
Краешек солнца только что показался над горизонтом, и мир менял свой цвет каждое мгновение. Повсюду царил свет, так много света, что Фэрис едва различала узор под ногами.
Она подняла глаза. Если она видела горизонт, то могла ориентироваться. Если она не смотрела, куда идет, то знала, куда идти. Она видела, как меняется узор под лучами восходящего солнца, и двигалась осторожно, стараясь не оступиться.
Разлом она узнала по прикосновению, еще до того, как его распознали остальные органы чувств. Она почувствовала, как что-то слегка изменилось у нее под ногами, словно узор расплывался. Фэрис посмотрела вниз. Она стояла в центре рисунка, выложенного белым стеклом на белом камне. Прямо под ее истрепанными туфельками этот узор менялся. Белое стекло становилось дымчато-зеленым, цвета солнечного луча в морской воде. Зеленое стекло поднималось вверх, образуя еще один лестничный пролет. Фэрис устало двинулась вверх по ступенькам.
Когда зеленое стекло превратилось в прозрачное, Фэрис остановилась. Лестница тянулась вверх, насколько хватало глаз, и лишь отраженный солнечный свет выдавал ее присутствие. Фэрис стояла неподвижно, глядя вверх. После времени, проведенного взаперти, тепло солнца было приятным, небо завораживало. Она не могла оторвать от него глаз. А вокруг себя со всех сторон она ощущала разлом.
Этого момента Фэрис все время боялась. Наконец-то она добралась до разлома, но все же совершенно не представляла себе, как его сомкнуть. То, чему ее учили в Гринло, не подготовило ее к подобной задаче.
А может быть, и подготовило. Фэрис вспомнила башню-перечницу. «Проницательность и воля», — сурово сказала она себе.
Жаль, что с ней нет Хилариона. И декана тоже. А больше всего жаль, что нет Джейн.
«Защита, — напомнила она себе. — Защита, которая уравновешивает Гринло, держится на двух якорях».
Вспомнив тишину часовни Святой Маргариты под Гринло, она подумала о резервуарах и проходах под замком. Поставить нижний якорь там, в спальне Грэлента.
Фэрис позволила остальной части конструкции встать на место, все время поднимая глаза к небу. Там должен находиться верхний якорь, когда она закончит. До тех пор там будет только небо. Не разлом. Она не позволит себе отвлекаться на разлом.
До этого момента Фэрис удавалось продержаться, но тут она услышала тихий звук, который не смогла бы определить. Это мог быть шорох накрахмаленных нижних юбок. Или слабый хруст сухой ветки в тот момент, когда ее охватил огонь.
Еще до того, как обернулась, Фэрис поняла, что она уже не одна на стеклянной лестнице.
На пять ступенек ниже ее стояла Менари, оглядываясь так, словно любовалась видом. На ней уже не было парика. Ее собственные русые волосы падали на плечи шелком еще более богатым, чем серый шелк платья на ней, точно соответствующий цвету ее глаз.
— Что ты здесь делаешь? — спросила Менари.
Фэрис нахмурилась.
— Что ТЫ здесь делаешь?
Снова послышался слабый звук. Она осознала, что слышала шелест шелковых юбок Менари. Как долго Поганка наблюдает за ней?
— Никогда раньше не забиралась так высоко. — Менари вытянула шею и посмотрела вверх. — Почему ты здесь остановилась?
— Кто тебя выпустил?
Глаза Менари ярко сияли.
— Кто-то извлек для меня дополнительную магическую силу из разлома в Двенадцатую ночь. Она разрушила все чары на много миль кругом. Поэтому я ушла из Севенфолда и вернулась домой повидать своего дорогого отца. Он рассказал мне, что вы с Джейн наведались сюда этой ночью. — Ее едва заметная улыбка стала шире. — Ты думаешь, здесь есть какая-то связь?