Академия миражей: правда или ложь
Шрифт:
Пауза, возникшая после нашего с Льюисом появления, прошла. Народ внимательно осмотрел нас и не счел достойным внимания. Я тоже не горела желанием знакомиться с потенциальными конкурентами, тем более середнячками – трех девушек и парня, стоявших независимо друг от друга, я не знала. Освирды всегда держатся обособленно, наверное, оберегая секреты своей гильдии. Вон, как подозрительно таращатся на мое красное платье. Между прочим, для поступления я выбрала самый модный и красивый наряд из своего гардероба – черные воланы на рукавах, дополнительная плиссировка и очерченная кружевами
Я встала у краешка дороги, искоса взглянув на своего спутника – тот беззастенчиво плюхнулся на обочину дороги, решив, видимо, отдохнуть, так что я огляделась и прислушалась к разговору стоявших рядом крестьян.
– И тут я ему говорю, – продолжает прерванный разговор один высокий рыжеволосый детина, – не стоит стоять у меня на пути… Смету в одно мгновение! Да! А он такой…
Не удержалась, хмыкнула. Повисла пауза, и на меня обратилось сразу несколько пар гневных глаз.
– Простите, – я с достоинством извинилась, потому что манеры – очень важно для будущей магнессы.
Но мне послали такие красноречивые взгляды, что я внутренне поежилась. Почему-то сразу осознала огромную дыру недопонимания между нами. Мне всего лишь показались забавными прозвучавшие омографы, а они расценили мою улыбку, как оскорбление! Обидно…
Я повернулась к Льюису, но парень попросту спал, лежа на зеленой травке. Да уж, непросто вступать одной в незнакомый магический мир, когда тебе шестнадцать лет. Еще вчера за мной по следам ходила старенькая служанка, а вот сегодня я осталась совсем одна и без поддержки. Непривычно, но нужно как-то разруливать ситуацию.
– Я, правда, не хотела вас обидеть, – все-таки пояснила свой хмык, – просто звучало забавно: стоить стоять… Ну, и тот парень, наверное, испугался?..
Снова молчание. Теперь уже освирды перестали шушукаться и тоже повернулись ко мне. Чувствуя себя малость неудобно под общим наплывом любопытных взглядов, я сделала книксен и представилась:
– Кристалина Вандерос, наполовину дворянка, родом из района Коттевиль. Мечтаю поступить в Академию миражей, чтобы научиться магии Ирреальности. Надеюсь, мы подружимся.
Скептические взгляды со всех сторон. Да что же они все такие напряженные?
– Это вряд ли… – высказался прыщавый парень, которому, собственно, и рассказывал рыжий детина историю своих побед. – С такими выскочками нужно держаться на стороже.
– Да, влезает, куда не просят, – поддержал его другой крестьянин.
– Но я же ничего не сделала… – растерянно пробормотала я, но меня самым грубым образом перебили:
– Не лезь к нам, и вообще отойди вон на ту сторонку, к балахонщикам, – рыжий был так возмущен, что почти орал. – Ты, того… Не стой тут! Хмыкает она, издевается. Думаешь, не понимаем? И глазенки свои выпучила, а ну иди…
Стало так обидно, что прям до слез. Но показывать свою слабость этим неучам я точно не стану, потому что нужно быть выше этого.
Я отвернулась, чтобы не глядеть в их сторону, но не сделала и шага.
– Чего стоишь? Сопит тут… – не унимался рыжий крестьянин. – А ну, иди к этим… к благородным! Пшла!
Вот это взбесило меня вконец. Понимая, что сейчас натворю дел, я глубоко вздохнула, но все равно не смогла совладать со своими эмоциями. А когда я злюсь, мои прекрасные зеленые глаза темнеют и становятся одной черной точкой. Не знаю, почему у меня такая особенность, среди моих друзей и знакомых такого ни у кого нет, и обычно все пугаются этого.
– Чо вылупилась? – уже не так уверенно спросил крестьянин и сделал шаг назад. – Ненормальная, что ли?
– Извинись, – нарочито спокойно прошипела я и сделала шаг вперед, – немедленно.
– У ты, фифа какая, – храбрился крестьянин, но зеркально повторял мои движения и отступал. В панике он оборачивался, ища поддержки у дружков, но те моментально скрылись в кустах, видимо, испугавшись моих глаз.
– Извинись! – от возмущения мой голос изменился и теперь звучал, как хруст льда под ногами.
Противно и жутко, я знаю, но ничего с собой поделать не могу. Честь – эта та вещь, которую я буду защищать до последнего вздоха. И не обшарпанным, наглым крестьянам ее марать!
В рядах благородных пронеслась волна вздохов. Освирды тоже взволновались, и их группа пришла в хаотичное движение. Краем глаза я отмечала эти детали, понимая, что снова пугаю окружающих, и спустя минуту мои зрачки превратятся в два прозрачных зеркала. Почему-то вспомнились мамины слова о выдержке благородной леди, но со мной подобные нравоучения не прокатывали: если я злилась или возмущалась, мои глаза меняли цвет, а облик наводил на разозливших ужас. И только денежные подарки и сладости обычно успокаивали возмущенных родителей и моих бывших друзей. Мы переезжали несколько раз из города в город, и я заводила новых. Дружила, играла, привязывалась всем сердцем. Но стоило им позволить по отношению ко мне какую-нибудь несправедливость, как я теряла самообладание, а глаза меняли цвет.
А потом мои друзья переставали со мной общаться. В Коттевиле мы жили год, и за это время я еще ни разу не выходила из себя… До настоящего момента.
– Мать моя луна! – взвизгнула девушка из благородных. – Посмотрите на ее глаза, глаза!
Раздался ужасающий крик, и я сама вздрогнула.
– Это же демон!.. – закричал другой голос, и волна возмущения снова накрыла меня.
С неба пошел снег… Почему-то летом, посреди теплой и ясной погоды, посыпались широкие, воздушные хлопья… Мне снова не повезло, я забыла взять манжетку!
Мимо пронесся холодный вихрь, взлохматил волосы и чуть не сдул в кусты… Рядом кто-то заплакал…
С досады я топнула ногой и попыталась разглядеть сквозь странные блики в глазах, искажающие обычное зрение, кто же из этих взволнованных людишек оскорбил мою честь.
…Меня прозвали демоненком в детстве, когда я была особенно капризна и чувствительна. Те пятеро детей, что завели меня ради смеха в чулан и хотели запереть… Но это в прошлом, и я давно не слышала, чтобы меня так обзывали – все-таки я красивая, стройная девушка с пушистой копной коричневых кудрявых волос…