Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!
Шрифт:
Я отдалась огню, чего никогда не делала прежде, и почувствовала, что стала так же горяча, как он. Но, когда он принялся покрывать поцелуями мою шею, лаская и поглаживая меня, я подняла на него глаза.
Это было похоже на заклинание, на наваждение, на какое-то фантастическое путешествие, где не было ни верха, ни низа. Была только я и он, сгорающие в невидимом огне, задыхающиеся в невидимом дыму…
– Бесстыдники! – проскрипела скатерть, пока я с улыбкой дразнила поцелуем чужие губы. Мне хотелось рухнуть в его объятия. И больше никогда их них не возвращаться. Почувствовать оттиск его тела на моем теле, а потом поднять глаза и увидеть в них свое отражение.
– Тише-тише- тише, - прошептал Змий, осторожно ловя мой неосторожный вздох губами.
Я так и уснула на его плече. Утром я проснулась одна, слыша, как кричит петух. Сладко потянувшись, я села на кровати, с улыбкой закусывая зацелованные губы.
Моя рука нырнула под подушку, пытаясь нашарить шкатулку, как вдруг поняла, что ее нет! Я сбросила подушки на пол, перерывая кровать. Шкатулки нигде не было…
Я чувствовала, как меня прошиб холодный, отрезвляющий пот. Мне показалось, что от волнения у меня закружилась голова. В руках появилась такая слабость, что я едва могла удержать перьевую подушку.
– Где она? – прошептала я, отчетливо помня пламенное сердце и замок – змею. – Где шкатулка?
Мне казалось, что я сейчас упаду. Я заглянула под кровать, в надежде, что мы ее случайно уронили… Наматывая на себя покрывало, я поднимала матрас, проверяя, нет ли ее там…
– Тише, успокойся, - прошептала я, глядя на свои дрожащие пальцы. – Рано паниковать! Пока еще слишком рано… Может, мы ее положили в укромное местечко! Без паники! Все хорошо!
В горле стоял ком, а я обшарила всю комнату.
Неужели он меня обманул и забрал ее обратно? Я тяжело дышала, застыв в центре горницы. Я ведь не помню, когда он ушел…
Я присела на кровать, чувствуя, как пылают мои щеки. Смятая постель напоминала мне о пленительной жаркой ночи. А холодное утро ознобом пробежало по коже.
– Так вот, значит, как ты девушек обманываешь? – выдохнула я, обнимая себя за плечи. Я стиснула зубы, а из глаз покатились слезы смертельной обиды. – Вот значит, почему ни одна не уберегла! Потому что ты этого не хотел! Принес… А потом унес…
Я промолчала, кусая себе губы и не то плача, не то смеясь.
– Нашла, кому поверить! – выдохнула я, хватая подушку и прижимая ее к себе. – Змию! Получил то, что хотел, а теперь уже другой сказки рассказывает…
При мысли о том, что сейчас какая-то девица краснеет от сего слов, мне стало так больно, словно в сердце загнали иглу.
– Тише, - прошептала я себе, сжимая кулаки. – Мы это переживем! Просто возьмем и переживем!
Я снова помолчала, вспоминая вкус его губ и то, как запускала руку в его золотые кудри.
– Ненавижу! – прошептала я, а по щекам потекли слезы. – Как чувствовала, что доверять нельзя! Как знала!
Обнимая колени, я плакала от обиды. В сердце промелькнула шальная надежда, что я плохо искала. Я перерыла маленьким бульдозером всю комнату. Каждый раз, когда я видела новое место, где еще не смотрела, и где она могла бы быть, я чувствовала такую надежду, от которой щемило сердце. Но стоило увидеть, что ее нет, разочарование прошибало меня ледяной волной.
– Это бесполезно, - выдохнула я, утирая слезу. – Он меня обманул. Впрочем, как и всех…
И тут я увидела бумажку на полу. Ту, которую должна была передать водяному. Я хотела было положить ее на стол. Если мне не повезло в любви, то пусть хоть у кого-то будет шанс.
Бросив бумажку обратно, я встала у окна, чувствуя, как ветер сушит мои слезы. А может быть, его сердце сейчас бьется в чужих руках? Я так явственно представляла, как девушку смотрит на золотую змейку и так же как и я прислушивается к каждому удару.
– Я ни за что не сдамся. Я буду жить дальше, - выдохнула я, сжав кулаки. – Какой бы горькой не была любовь, я буду жить дальше.
Мне казалось, что меня оглушило. Я лежала на кровати. Вот как встану, как пойду менять мир!
Ночь медленно кралась, затекая в окна. Я так и не нашла в себе силы взять и пойти на пару. Я просто лежала и смотрела в потолок. А мокрая от слез подушка до сих пор пахла им.
Глава девятнадцатая. Прощай навсегда…
Глава девятнадцатая. Прощай навсегда…
Я открыла глаза от того, что в комнате что-то зашевелилось. Ветер снова скинул конвертик, а у меня не было сил подняться и снова вернуть его на место. Пусть лежит. Но ветер понес бумажку к печке. Печка горела сама по себе, словно издеваясь надо мной… Каждый отблеск, каждый блик напоминал мне о том, как из снопа искр вырастал красавец с ослепительной улыбкой.
Мне пришлось встать, чтобы схватить письмо. Оно слегка обгорело, а я бережно вынула его и обдула. И тут я посмотрела на бумажку, что лежит в конверте.
– Погодите, - занервничала я, глядя слова, которые попались мне на глаза. «Отворяю засовы, отворяю замки…». А это точно признание в любви?
Я раскрыла конверт, разворачивая бумагу.
– Отворяю все замки, отворяю все засовы, впускаю тебя, как сама вхожу, - прочитала я, сохранившийся кусочек письма. Больше ничего разобрать не удалось.
Погодите… А вот этот вот жуткий шорох… Он когда в комнате начался? Я присела на стул, задумываясь.
– Ладно! – встала я, направляясь к двери. – Соседка, говоришь… Соседка…
Я раскрыла одну дверь, видя, как вздрогнула девица, поперхнувшись чаем.
– Извините, - заметила я, решительно ища нужную дверь. – Значит, с другой стороны!
Я отворила двери внезапно. Да так, что она вздрогнула. Соседка сидела перед зеркалом и расчесывала волосы, заплетая их в косу. Увидев меня, она обернулся, и перепугалась ни на шутку.