Академия (не)красавиц

Коняева Ирина

— Э-э, леди Бон… Хм.

— К вам заходила леди Феар и требовала поцелуев, — произнесла я с холодной отстранённостью зомби–секретаря.

— Снова? — мученически вздохнул ректор.

Как снова?!

А–а–а! Это он меня раскрыл и хотел вывести на эмоции. Ну и ладно, всё равно сработало, хоть и ненадолго.

— Приветствуем вас в лекарском крыле, господин ректор, — уже своим голосом поздоровалась я, скидывая иллюзию и перекрашивая стены в привычный им цвет.

— Не можете без розыгрышей, да, девушки? Недди, ну ладно Серена, но ты, уважаемая фифа!

— А что, уважаемая фифа

не может иметь чувство юмора? Жаль, у Серены не идеально с иллюзиями, может, было бы ещё веселее. — Старший лекарь вынырнула из ниши за колонной и расхохоталась. — Но вы бы видели своё лицо!

— Везде одно и то же! — в сердцах выдохнул Оганер де Луар, начальник, который обожал шуточки подчинённых и позволял украшать свой стол как найденными уликами, так и связанными преступниками. — Но весело. Я действительно на секунду поверил, что пришёл к себе.

Мы открыто улыбнулись и дисциплинированно принялись за отчёт.

— Серена, ты на сегодня свободна, забеги только, пожалуйста, в спортивный зал, занесли Морту записку, у него, по идее, уже никого нет. Не в службу, а в дружбу! — с улыбкой попросил Кранстон.

— Конечно, господин ректор. А вы меня отпустите с Никиасом на бал. Не в службу, а в дружбу? — тут же ввернула я его фразочку, включив всё своё обаяние и скопировав нахальство Таяны.

— Рассмотрю, — серьёзно пообещал ректор, кажется, удивившись.

— Спасибо. До завтра!

Я убежала, спрятав письмо в карман платья. На улице было уже прохладно, ещё немного и зарядят дожди, затем резко похолодает, за пару недель облетят листья с деревьев и почти сразу землю укроет снег.

Холод я не любила, потому поёжилась от одной только мысли, и ускорилась, мечтая сбежать к себе, принять горячий душ, напиться ароматного чая с травами и, против обыкновения, не пойти в библиотеку, а засесть с каким–нибудь романчиком и предаться лени.

Так замечталась, что в здание, где проходили тренировки в прохладное время года, влетела, не особо оглядываясь. Мы как–то с Мирой уже приходили сюда к тренеру, так что дорогу знала и повода для остановки, в принципе, и не было.

А зря.

— Тренер, ректор Кранстон попросил переда…

Рука с письмом застыла в воздухе, так же, как и рот — в неприлично открытом положении.

— Проходи, Серена, — откликнулся Морт, направляясь мне навстречу.

— Э, я тут постою, — отмерла я, превращаясь из статуи «Вам письмо» в порядочную, потупившую взор девушку.

— Проходи, Серена! — совсем другим, требовательным и недовольным тоном, произнёс тренер. — Негоже боевому магу падать в обморок от вида полуобнажённой натуры. Или ты и в музее смотришь в пол? — ехидно добавил мужчина.

Подняла глаза на этого нехорошего, злого, противного и гадкого человека. Ну разве так можно? Нет, я понимаю, конечно, что боевые маги — это боевые маги, но мы ведь при этом остаёмся невинными леди. В нас вдолблены, вколочены, прибиты гвоздями правила приличия. И если во влюблённом состоянии мы иногда можем позволить себе вольности, то вот так, прилюдно, посмотреть на сотню полуобнажённых мужчин?

Ну не сотню, конечно. Это у страха глаза велики. Но весь наш поток, а это больше тридцати парней!

Зачем они вообще сняли рубашки?

—

Простите, тренер Морт. Я прежде никогда не приглашалась в жюри на мужские конкурсы красоты, — выдала я от неожиданности.

— Красавцы, да? — гордо, словно сам их породил, спросил преподаватель.

— Кхе… Разумеется. Они в отличной физической форме. С таким–то тренером! — пошла я на откровенную лесть, лишь бы изменить настроение мужчины в лучшую сторону и сбежать как можно раньше.

Не тут–то было!

— Ложная скромность, Серена, мешает боевому магу выполнять его работу. Ты не должна стесняться. Пойдём.

— Куда? — ужаснулась, прекрасно понимая, чем мне грозит это «хорошее настроение» Морта. — Вам письмо от ректора, кстати. А мне нужно бежать.

— Приличные девушки бегают за такими орлами, как мои! — тут же выгнул грудь колесом Морт. — А ещё, милая, не подсовывают любимым, самым лучшим тренерам желающих выйти замуж ведьм.

О нет!

Ну почему, почему бедокурят Таяна с Бри, а расплачиваюсь я?

— Лично я не имею к этому никакого отношения.

— Не сомневаюсь. Ты девочка разумная, поэтому сейчас сможешь получить допуск на Зимний Бал, допустим, для пяти подруг. Ну и для себя, разумеется. Но немного зная тебя, предположу, что это тебя интересует в меньшей степени.

— Почему? Я люблю балы, — ответила, зная, что Ник, Роальд и Варн внимательно слушают каждое моё слово, а я буквально пару часов назад изо всех своих сил изображала страстную любовь к светским развлечениям.

— Я о том, что ты готова идти на жертвы во имя других, но не ради себя, — хохотнул Морт. — Итак, перед тобой шеренга моих орлов. Догадаешься, почему они здесь играют мышцами друг перед другом, получишь допуск на бал, нет — нет.

— Отказаться я не могу, да?

Я смотрела куда угодно, только не на шеренгу боевиков без рубашек, выходило из рук вон плохо, потому что на довольную физиономию Морта смотреть было ещё неприятнее. Вот уж воистину, месть — блюдо, которое нужно подавать холодным. Тренер светился от счастья, выдумав подходящий предлог для возмездия шаловливой студентке.

— Я же говорю: умная девочка. Давай, орлы в полном твоём распоряжении. Можешь заставлять их крутиться, демонстрировать рельеф, щупать — всё, что угодно.

— У вас сегодня по программе женский обморок и его ликвидация? — уточнила нервно.

— Это ответ?

— Нет, разумеется!

Зыркнула на бессовестного тренера, мечтая испепелить на месте, и пошла вдоль ряда накачанных мужских тел, стесняясь поднять глаза на лица одногруппников, хотя и было интересно, что испытывают они.

После двухчасового истязания мышцы всех «представленных образцов» — это я так пыталась дистанцироваться от ситуации и рассматривать её как научный эксперимент — едва не разрывали гладкую кожу и представляли из себя весьма приятное зрелище. Многочисленные боевые татуировки, искусно выполненные, разноцветные, начинённые силой так, что сверкали подобно драгоценным камням при ярком искусственном свете, поражали и восхищали своим великолепием. Скромность не позволяла мне полноценно разглядеть их, я довольно быстро проходила вдоль ряда, пока не застыла возле одного из мужчин.