Академия (не)красавиц
Шрифт:
Ума Мире тоже не занимать. «Кто–то пошутил про ведьм» — это было в мире архов, когда мы обнаружили свой ненадлежащий вид. Но она не уточнила. Сыграла смущение. Да и смущение, собственно, она вряд ли играла. Мира у нас безыскусная и хорошо воспитанная. Когда не общается плотно с Бри, по крайней мере.
Сбиваясь и запинаясь, она всё же дорассказала согласованную с Оганером де Луаром версию событий. Её величество задала ещё несколько вопросов, убедилась, что все её спутники одобрительно кивнули, затем махнула рукой, отпуская нас.
И явно поверила! Ведь к концу монолога ответчицы
Ректор и глазом не моргнул, никак не показал, что доволен, но я была уверена — справились.
Шли с Бриджит, поддерживая деревянную от напряжения Миру. Впрочем, её скованность испарилась, как только мы оказались на свежем воздухе. Общаться не стали — знали, что за нами следят и будут следить ещё пристальнее прежнего. Фурии — создания недоверчивые и часто верят своей интуиции, а не глазам, артефактам и специально обученным людям. А то, что она прибыла лично, ещё и в столь ранний час, как раз и говорит о том, что интуиция её трезвонит не своим голосом и идеальный рассказ Миры не сможет заглушить её до конца.
Ну что же, переходим на военное положение.
В отсутствие Таяны мы являли собой образцово-показательных аристократок, которые замечательно учатся днём, без устали — по вечерам в библиотеке, и не затевают ровным счётом ничего серьёзнее мелких шалостей по отношению к одногруппникам.
В один из вечеров, когда в библиотеке остались только я, Бри и десяток ведьмочек, Монмар подлетел к моей парте и заглянул в учебник. После того, как мы облачили его в порядочный костюм, призрак питал явную слабость, всячески с нами дружил. Заодно и намекал, что пора бы уже заказать ему ещё пару костюмов или, на крайний случай, несколько шейных платков, как у Зорга.
– И что это мы тут такое читаем? Про истинные пары? Неужели наша ледяная леди растаяла?
– Чего это она ледяная леди?
– тут же возмутилась Бриджит.
– Она у нас девочка с огоньком, вода и лёд — это моя стихия.
– Если ты вода, Бри, то по меньшей мере водопад, - весело ответил ей бывший торговец специями, ещё и подколол: - но никак не сдержанный, хорошо воспитанный лёд. Я говорю про твою подругу. Её огонь невероятно сильный, но она заковала его в броню и никому не показывает, ведёт себя как классическая холодная вода, да, девочка?
– Ты видишь нашу силу?
– уточнила заинтересованно.
– Конечно. Я многое вижу, но не говорю. Знаю я вашу студенческую братию — только дай волю, доведут даже меня до умопомрачения.
Призрак подмигнул и сделал вокруг люстры пару кругов, затем «уселся» на соседний с моим стул.
– Монмар, - обратилась я к любимому библиотекарю, накрывая нас троих самым надёжным куполом из тех, что знала. Бри понятливо добавила ещё и от себя что-то совершенно невероятное, снежно-мерцающее. Хорошо, мой верхний надёжно скрывал эту красоту. Лишнее внимание было ни к чему. Ведьмочки увидят немного смазанные фигуры, но это всегда можно списать на усталость глаз. В конце концов, уже ночь, цифры и буквы давно плывут перед глазами. А для самых любопытных у нас есть давно заготовленная
– Я - весь внимание, мои прекрасные дамы.
– У нас два важных вопроса. Первый — можно ли восстановить разорванную насильно связь истинной пары, - произнесла, наблюдая, как увеличиваются в размерах глаза Монмара.
– Второй — какой ты видишь силу Никиаса?
– Про первое даже не слышал никогда. Я думаю, вам с Эйнаром стоит погостить у драконов. Только будь осторожна, Серена, без этой связи ты можешь оказаться в неловком положении. Драконы обожают невинных дев, не связанных прочными узами вроде той, что защищала тебя прежде.
– Спасибо, попробуем. Если получится, конечно.
– По поводу второго вопроса — теперь, когда ты его задала, я понял, что меня всегда смущало в этом пареньке. Прежде я думал, это особенность его магии. У него их три: смерть, земля и королевский металл. Но иногда, периодами, я чувствую в нём ещё одну, тёмную и древнюю силу, которой не знаю названия. С её помощью Никиас легко подчиняет людей, но работает она странно. Быстро пропадает.
– Так! Я поймала мысль! Монмар, подумай хорошенько. Когда принц возвращается от её величества он начинён этой силой, но по мере её использования она полностью пропадает? Или с течением времени, если он ею не пользуется?
– азартно спросила я.
– Серена, ты о чём?
– не сообразила Бри, что к чему.
– Он не может ею не пользоваться. Эта сила управляет и им, - окончательно подтвердил мои подозрения Монмар.
– А что это значит?
– А это значит, мои дорогие, королева поит его своей кровью. Потому Ник то ведёт себя как надменный, самовлюблённый и всемогущий, то вновь возвращается в амплуа милого мальчика. И запах! Запах, Бри! Помнишь, мы как-то обсуждали, что он то усиливается, то почти незаметен? А на балу у Фойтисов от него вообще не пахло этим ужасом.
– Да-а-а, - протянула подруга, кивая.
– Ты хочешь сказать, королева держит его на расстоянии только под действием своей крови и потому есть запах, а вблизи как-то убирает это? Я не могу сообразить. Объясни по-человечески. Это зелье или что?
– А я, кажется, понял! Никиаса приняли королевские артефакты из-за того, что он — прямая родня и имеет королевский дар. Им без разницы, кто его мать, главное, что сильны магия королевского дома и родственная связь. Но вас, аристократов, с разными уникальными дарами, обмануть сложнее. Кто-нибудь запросто может вычислить, что Никиас — не сын её величества.
– Всё верно. И вы оба правы. Она напитывает его и зельями и силой. Помнишь, Бри, о чём рассказывала Зоя? Ведьмы с чёрными венами источали ужасающий запах. Скорее всего, они пили больше зелья, чтобы с лёгкостью управлять окружающими. И оно даёт ощущение вседозволенности, может даже, всемогущества. Какой человек сдержится? Ник мог попасться на ту же удочку и чуть перебарщивать с дозировкой. Всё же, он хоть и маг, притом сильный, но тоже имеет слабости. А её величество при каждой встрече корректирует его состояние, потому в свете никого и не знает о запахе. А мы голову ломаем.