Академия небытия. Умирать, так с музыкой
Шрифт:
Половина стены у ректорской башни отсутствовала, вокруг все усеяно обломками мебели. Внутри виднелся золотой дракон, то и дело выпускающий струи дыма.
– Миллхаус?
– Инспектор? Да пошел ты в ад, инспектор, не до тебя сейчас…
– Вы тут что, все с ума посходили? – Флорентин только собрался наверх, чтобы с риском для жизни опросить ректора, как сработал карманный передатчик. Взглянув на экран, инспектор забыл и о драконе, и о китайце, и о порталах. Появилась новая цель! И куда приятнее!
– Зайду попозже, когда с ремонтом разберетесь! – крикнул он и помахал
Второй переход в один день не добавил приятных ощущений. От недосыпа и истощения кружилась голова, подташнивало, но дело того стоило. Как вовремя распространилось видео переполоха на Светлом факультете. Бдительные граждане, увидев в этом оплоте доброты и воздушности адских тварей, задались вопросом, а откуда вообще такое богатство? И чего это святая троица, стоящая у руля факультета сотни лет, сверкала панталонами, пытаясь справиться с одной-единственной студенткой? Судя по комментариям, Бламс грозило дело о жестоком обращении с темными тварями и студентами, нарушении собственного же устава факультета и попирании всевозможных загробных договоренностей. Поднялся такой гвалт, что половина учащихся отказалась выходить на занятия.
Короче, дело межмирового масштаба.
Вызванные им помощники уже торчали возле дверей в ректорат. По крайней мере, здесь все стены были на месте.
– Здравствуйте, а я к вам с проверкой! – звучно хлопнув дверями, Флорентин вошел в приемную, перепугав тощенькую серую секретаршу. То ли дело кошечка Людочка у Миллхауса.
– А госпожа ре-е-ктор сегодня не принима-а-ает, – проблеяло это создание в прямом смысле слова, потому как вид имело частично овечий.
– Ну она на месте? – инспектор кивнул в сторону кабинета.
– Нет, – испуганно продолжила секретарша, то и дело поглядывая на дверь.
– Еще лучше, никто не будет мешать проводить обыск! – Он кивнул помощникам. – Начинаем!
Копия бумажки с постановлением спланировала на стол секретарши, а самой комиссии в приемной уже не было.
Впрочем, белая драконица, разодетая в шелка как перед показом мод, сидела в кресле и готовилась защищать свою кладку яиц, если так можно сказать о студентах.
– Вы не имеете права! – твердо заявила Арлетта Бламс.
– И право имею, и полномочия… – инспектор многозначительно помолчал, думая добавить еще кое-что, но посчитал фразу слишком пошлой для такого интеллигентного общества.
Арлетта была спокойна до безобразия, во время безобразия и после. Даром, что ли, у нее тридцать студиозов шредерной машинкой работали? Все документы уничтожены, сожжены и развеяны ветром и вентилятором. А показания студентки Темного факультета? Ложь и промоакция. Как и видео – хороший монтажер и из драконицы белочку сделает. Век технологий!
Тем более этот дуралей Миллхаус открыл портал и забрал всю эту раскаменившуюся нечисть к себе, так что даже следов жизнедеятельности не осталось. Пришлось выплатить внеочередную премию работникам метеобашни, и «Музей неестественных существ» превратился в зимний сад с превосходными ледяными скульптурами.
Правда, со скульптором она потом поговорит, когда закончится эта нелепая проверка. Одна из статуй подозрительно похожа на нее в момент душевного смятения, ну не может представительная ректорша скакать по колоннам, сверкая исподним.
– Ну раз у вас права, то милости просим, – очаровательно улыбаясь, Бламс отступила к книжным полкам, давая инспектору доступ к своему письменному столу и сейфу. Пустому, разумеется.
– Люблю умных людей, – добавил Флорентин, наблюдая за ректором. Безмятежное спокойствие раздражало, он знал, что эта древняя ящерка что-то скрывала, явно гнусное и дурно пахнущее, он такое носом чуял, никаких штатных оборотней не надо. Так где же Бламс прячет свое грязное бельишко?
Но пока действует презумпция невиновности, не пойман – не вор. А у нее было время подготовиться, Флорентин уверен, что если и существовала какая-то документация, все уже давно уничтожено. Ему остается лишь водить носом, надеясь на безалаберность исполнителей. Невозможно все контролировать, в этом он убедился еще в юности, только-только поступив на работу в ЗОБ. Сколько ни проверяй подчиненных, все равно где-нибудь накосячат. Лучше сразу закладывать этот процент нежданчиков в схемы работы и просто вовремя корректировать.
Помощники приступили к рутинному обыску, а Флорентину не сиделось на месте. Смотреть на самодовольное лицо Бламс надоело еще на десятой минуте, а искали основательно, так что на один кабинет могло уйти много времени.
– Столовую не переносили? – вежливо поинтересовался Флорентин у хозяйки кабинета.
– Нет, все осталось по-прежнему. Можно попросить вас захватить мне кофе? – Арлетта была в своем репертуаре, смотря на Флорентина и поигрывая второй пуговичкой на льдисто-голубой блузке. В этой ее чопорной недоступности было нечто волнующее, да и у инспектора случался период, когда ему до одури нравились строгие дамочки…
Флорентин невольно сглотнул, но такие фокусы на него больше не действовали. Многолетняя практика – это вам не хухры-мухры. Он улыбнулся своей самой неотразимой улыбкой:
– За кофе сходит секретарь, не путайте меня с вашей болонкой. Ой, овечкой.
– Хам, – констатировала Арлетта и оставила в покое блузку.
– Зато красивый, – Флорентин едва удержался, чтобы не показать возмущенной драконице язык.
Насколько он помнил, кормили на Светлом факультете отвратительно, зато кофе варили неплохой. Если прямо сейчас не бахнуть чашечку, то он уснет прямо в кадке с фикусом посреди коридора. На пути в столовую его настигло чувство опасности, интуиция сделала стойку, и Флорентин полностью доверился ей. И она привела его к неприметной двери для персонала.
Девушка в безвкусной длиннополой форме студентки Светлого факультета отчаянно шмыгала носом и мешала длинной ложкой варево в большой кастрюле. В помещении стояли жар и вонь подгорающего крахмала.
– И чего?
От этого вопроса инспектор вздрогнул.
– Чего я добилась? Вместо того чтобы вернуться назад, я торчу на этой чертовой кухне и варю миллионную кастрюлю овсяного киселя? Да меня от одного запаха мутит!
Флорентин задумчиво почесал затылок. Либо у девушки проблемы с головой, либо она разговаривает с кем-то невидимым.