Академия оборотней. Черная кошка
Шрифт:
— Я понимаю, мисс Конрад. Действительно, неприятное упущение. Но я полагал, что кто-то из Хранителей рассказал вам о нас. Теперь вижу, что это совсем не так. Но обещаю, что, вернувшись, сам займусь этим вопросом. А пока загляните в библиотеку и передайте ее смотрителю, что вас направил лорд-канцлер. Пусть даст вам книгу о Круге из закрытого доступа. А это, — мужчина остановился уже внизу, в холле. Я увидела, как он снимает с пальца тяжелый перстень с печатью на которой был отчетливо изображен оттиск крысиной лапы, — предъявите ему, как доказательство моего слова.
Кольцо
— Пусть выдаст вам книгу «Магический орден. Сила тринадцати», — продолжил канцлер. — Думаю, там есть много ответов на ваши вопросы. Остальное я расскажу позже, когда вернусь, — он с улыбкой взглянул на меня и я кивнула, благодарная магу за помощь.
— Книгу выносить нельзя за пределы библиотеки. И советую вам ничего не выписывать из нее. Просто прочтите и запомните некоторые моменты, — закончил Вудхауз. — А сейчас прошу меня простить, — он бросил взгляд на ожидавших его Хранителей. — Дела, мисс Конрад.
— Спасибо, милорд, — ответила я и еще крепче сжала в кулаке кольцо Крысы. — Я верну вам перстень в целости и сохранности! — добавила уверенно.
— Не сомневаюсь, — он вернул мне улыбку и, развернувшись, направился к Сове и Медведю. А я, проводив компанию Хранителей взглядом, вздохнула и бросила взгляд на лестницу, отметив про себя, что пока вниз больше никто не спустился. Видимо, обсуждают план действий. План, в котором мне пока не было места.
Новый дом нравился ему меньше прежнего. Наверное, потому что он был более светлым и просторным. А он не любил ни свет, ни простор. Старое убежище, хранившее в себе память былых лет, было раскрыто. Но он еще планировал вернуться туда после. Вернуться не просто для того, чтобы прозябать на развалинах. Нет. Когда он получит всю силу, то восстановит дом и все окрестности. Вернет им былую мощь. А пока приходилось мириться с тем, что есть. И, к сожалению, было у него теперь немного.
Художник жалел о потере верного слуги. Теперь Крис не мог быть его ушами и глазами в академии, но это еще не означало, что он не найдет новый способ проникнуть на территорию. Просто пока не придумал выход из сложившейся ситуации. Но безвыходных положений, как Художник понял на собственном опыте, не бывает.
Он прошел к столу, полюбовавшись на набросок руны, которую мелом вывел на деревянной поверхности. Создавая нечто новое, он порой забывался и мог рисовать где застанет вдохновение. Вот и сейчас руна, красивая в том, что несла в себе, красовалась перед взором Художника, вдохновляя его на призыв. Но пока было рано. Уже скоро он использует ее. Повторит созданное, но не сейчас. Всему свое время.
Когда в углу что-то завозилось, Художник повернул голову и посмотрел на связанных, лежавших на полу. Увидев, что ребенок пришел в себя, он улыбнулся, почти ласково, и подошел ближе. А затем опустился на корточки, глядя на мальчика и, чуть склонив на бок голову, принялся рассматривать его.
Ребенок был худеньким и длинноногим. Настоящий жеребенок. В нем чувствовалась кровь оборотня, но скорее всего, он еще ни разу не оборачивался. А все из-за крови человеческой матери. Полукровки всегда дольше и тяжелее развиваются в этом плане. Что, впрочем, не останавливает оборотней от подобных связей с человеческими женщинами.
Сам Художник считал это глупостью. Подобные браки стоило запретить, чтобы не искоренилась чистая кровь его народа. И он знал, что будь у власти сверженные правители, подобное было бы наказуемо. А так…
Что теперь удивляться тому, что сильные оборотни, в которых просыпается магия, рождаются все реже и реже?
Мальчик смотрел на похитителя широко распахнутыми глазами. Красивыми, как отметил про себя Художник. Он всегда считал, что у парнокопытных именно глаза, самая привлекательная часть внешности.
— Ммм, — промычал ребенок через кляп. Глаза его опасно заслезились. Того и глядишь, расплачется.
— Мне нет дела до того, что ты хочешь рассказать, — усмехнулся похититель и покосился на мать ребенка. Женщина, после магического удара, нанесенного им, спать будет еще долго. Уж он об этом позаботился. А вот мальчик…. Мальчик ему пригодится сейчас. И впоследствии, тоже.
Положив руку в карман, он лениво достал мел. Отодвинулся от ребенка на пару шагов, освобождая пространство для воображения, и начал рисовать, уже не думая о мальчике, продолжавшем тихо не мычать, но поскуливать, словно маленький щенок.
Теперь мысли направились в иное русло. Он вспоминал то, что узнал с помощью мальчишки-помощника. И, пока рисовал руну, пытался представить себе новую хранительницу. Ту, которой достался амулет кошки.
Ее оберегают. Девчонка, скорее всего, совсем зеленая, неопытная. А значит, легкая добыча для метаморфа. Но как ее отыскать и выманить из академии? Тот еще вопрос.
Ребенок замычал уже более плаксиво. Того и гляди, расплачется.
Художник поднял взгляд и руку, направив ее на мальчика.
— Замолчи, малец, — произнес он. — Скоро придет твой отец и, если он будет благоразумен, то получит вас обоих назад в обмен на то, что нужно мне. А пока… — прервав фразу, опустил взгляд вниз. Туда, где засветился влитой в него магией, тонкий узор. Отложив в сторону мел, довольный своей работой, Художник улыбнулся и провел ладонью над магическим светом, призывая силу.
И сила отозвалась.
Мальчик коротко вскрикнул. Кляп подавил полный крик, рванувшийся из детской груди. Руна засветилась ярче, а затем поднялась над полом, оторвавшись от досок. Закружилась, словно живая, и повинуясь движению руки создателя, ударилась в ребенка.
Мальчик еще раз коротко взвизгнул, а затем исчез. Одежда, в которую он был одет, опала и в ее ворохе шевельнулось что-то крошечное.
Художник протянул руку и приподнял край штанов, позволяя выбраться наружу маленькому мышонку. Тот было пискнул и рванул в сторону, но создатель не позволил. Удар магии подбросил малыша в воздух, и он завис прямо перед ухмыляющимся лицом мага.
— Думаю, господину Мунни хватит и одной супруги в качестве платы. А ты мне еще пригодишься в этом виде. Заманишь для меня одну кошку и получишь свободу. Договорились? — улыбнувшись, Художник протянул ладонь и мышонок, безвольный, опустился на его руку.