Академия (Основание)

Азимов Айзек

– Понятно. Иначе вы не были бы здесь.

– Естественно. Дела вот какие: главный человек на Анакреоне сейчас – регент Винис, дядя короля Леопольда.

– Знаю. Но в будущем году Леопольд достигнет совершеннолетия. По-моему, шестнадцать ему в феврале?

– Да.

Помолчав немного, Верисов добавил:

– Если доживет. Его отец погиб при странных обстоятельствах. Игольная пуля попала ему в грудь на охоте. Сказали, что это несчастный случай.

– Хм-м-м… Кажется, я припоминаю Виниса. Я его видел на Анакреоне в те славные денечки, когда мы спровадили их с Терминуса.

Еще до того как вы начали там работу. Ну-ка, ну-ка… Если не ошибаюсь, тогда это был темноволосый молодой человек, смуглый, косил на правый глаз. И еще нос у него крючковатый.

– Он самый. Нос крючком, косоглазый – все правильно. Только волосы у него уже седые. Он играет в грязные игры, оставаясь, к счастью, самым набитым дураком на планете. Однако дьявольски проницателен и изобретателен, отчего глупость его распространяется довольно успешно.

– Так обычно и бывает.

– Образно говоря, он из тех, кто считает, что для того чтобы разбить яйцо, в него нужно выстрелить из бластера. Вспомните, что сразу же после смерти старого короля именно он пытался ввести налог на имущество Храмов. Помните?

Гардин задумчиво кивнул и улыбнулся:

– Священники тогда взбунтовались.

– Еще как! На Лукреции было слышно. С тех пор со священниками он стал более осторожен, но кое-какие дела проделывает исключительно жестко. Помимо всего прочего, он потрясающе честолюбив.

– Это, скорее всего, комплекс неполноценности. Как у младших королевских сыновей.

– Да, наверное. Но у него все сводится к одному. Он просто спит и видит, как бы напасть на Академию. И скрывать этого не пытается. Учитывая запасы оружия, он вполне на это способен. Старый король построил могущественный военный флот, и последние два года Винис настороже. Ведь налог на имущество Храмов первоначально планировалось пустить на дальнейшее вооружение. Когда затея провалилась, он добился того, что налоги с прибыли повысили в два раза.

– Это вызвало недовольство?

– Не настолько серьезное. В течение нескольких недель после этого темой речей на всех королевских церемониях были дисциплина и повиновение властям.

– Ясно. А что стряслось сейчас?

– Две недели назад торговый корабль анакреонцев подобрал брошенный военный крейсер старого имперского флота. Он, похоже, болтался в пространстве лет тридцать, не меньше.

Глаза Гардина загорелись. Он выпрямился в кресле.

– Да-да. Я слышал об этом. Комиссия по Навигации послала мне петицию с требованием, чтобы я забрал корабль для проведения научных исследований. Похоже, он в хорошем состоянии?

– В отличном, – кивнул Верисов. – Когда на прошлой неделе Винис получил предложение передать корабль Академии, его чуть кондрашка не хватила.

– Кстати, он пока не отвечает.

– И не ответит. Разве что орудийным залпом. Видите ли, он навестил меня в тот день, когда я улетал с Анакреона, и спросил, может ли Академия отремонтировать и вернуть крейсер анакреонскому флоту. По его намеку, ваше послание означает, что Академия вынашивает планы напасть на Анакреон, Он сказал также, что отказ отремонтировать крейсер укрепит его в подозрениях и что он берет на себя ответственность за оборону Анакреона. Вот его слова: «Беру на себя». Вот почему я здесь.

Гардин расхохотался.

Верисов улыбнулся в ответ и продолжил:

– Понятно, что он ждет повода для немедленного нападения, то есть отказа.

– Ну, чему быть, того не миновать, у нас для размышлений – шесть месяцев. За это время надо привести корабль в полный порядок и передать его Винису с наилучшими пожеланиями. И… знаете что? Его надо переименовать. Назовем его не как-нибудь, а именно «Винис» – в знак уважения и лучших чувств, черт бы меня побрал!

Он снова расхохотался.

– Допускаю, что это логично, Гардин, – сказал Верисов, – но я обеспокоен.

– Чем?

– Знаете, что это за корабль? О, тогда умели строить корабли. Это такая громадина! По военной мощности – половина анакреонского флота. Ядерных зарядов, которые он несет, хватит, чтобы взорвать целую планету! Кроме того, он оборудован защитным полем, способным отразить пучок Q-лучей без дополнительных затрат энергии! Он слишком хорош, Гардин.

– Ерунда, Верисов, ерунда… Мы с вами прекрасно знаем, что у Виниса и без того достаточно оружия, чтобы завладеть Терминусом. Что же изменит передача крейсера? Вы-то должны понимать, что настоящей войны не будет никогда!

– Надеюсь, да. Но… – посол поднял глаза к потолку. – Но, Гардин…

– Ну? Что же вы остановились? Продолжайте!

– Это, конечно, не мое дело. Но я читал газету, – сказал он и положил на стол «Городские Новости», указав па первую полосу. – Как это понимать?

Гардин небрежно пробежал взглядом страницу и ответил:

– Группа Советников формирует новую политическую партию.

– Да, там так и написано… – кивнул Верисов. – Конечно, вы лучше разбираетесь во внутренних делах, но… они вас атакуют только разве что не физически! Насколько они сильны?

– Чертовски сильны. Не исключено, что именно они возглавят Совет после следующих выборов.

– А не до? – Верисов украдкой взглянул на мэра. – Существует столько способов захвата власти, не считая выборов.

– Вы меня за Виниса принимаете?

– Нет, конечно. Но ремонт корабля займет несколько месяцев, и после этого нападение на Терминус станет неизбежным. Наша щедрость будет воспринята как капитуляция, признание собственной слабости, а имперский крейсер удвоит мощь анакреонского флота – флота Виниса. Я не я буду, если он не нападет. Зачем испытывать судьбу? Сделайте одно из двух: либо раскройте Совету план кампании, либо начните войну с Анакреоном сейчас.

Гардин нахмурился:

– Сейчас? До начала кризиса? Нет. Это единственное, чего делать категорически нельзя. Существует Гэри Селдон. И План.

Верисов немного растерялся и пробормотал:

– А вы… абсолютно уверены в том, что План существует?

– В этом не может быть никаких сомнений, – твердо ответил Гардин. – Я присутствовал в Склепе и видел Селдона своими глазами, то есть не его, конечно, а объемную видеозапись.

– Я не о том, Гардин. Я просто не понимаю, как можно рассчитать историю на тысячу лет вперед. Может быть, Селдон переоценивал себя?