Академия
Шрифт:
— Ну да, могла бы и догадаться, — протянула Геллара, поджав губы. — Ну, у вас Кормак будет, тот еще тип. Не удивлюсь, если у него в роду были гномы.
— Кормак отлично курирует! Тебе лишь бы на внешность смотреть, — Сайн чуть ли не взревел.
— А еще на магический резерв, — девушка начала загибать пальцы, — способности, навыки, мозги, умение организовать студентов…
— Ну вот с последним твой Натаниэль явно не справляется, — самодовольно отметил человек-гора.
— Ошибаешься, — чуть ли не по слогам ответила Геллара Жарфак. — Ему просто безразличны те, у кого нет даже капли самосознательности.
— Впитывать, ага, — буркнул Сайн.
Нет, это надо прекращать. Перевести разговор в более безопасное русло, иначе они прямо тут передерутся.
— Сложно было на первом курсе? — я наконец попробовала морковное пюре. Вязковатое, с комочками, но довольно нежное и вкусное. Сливок не пожалели.
— Первые пару недель, — ответила Геллара. — Потом уже как-то пообвыклись. А ты чего так рано приехала? Учеба начнется только через неделю.
— Как раз чтобы пообвыкнуться, — улыбнулась, поднося к губам стакан с киселем. Кисленький.
— И как первые впечатления?
— Кхм… впечатляющие, — снова улыбнулась. — К примеру, я уже умудрилась потерять чемодан.
Выжидающе уставилась на ребят. Может, сейчас подскажут, где тут комната хранения забытых вещей.
— А-а-а, ну с этим к Марте.
— К Марте?
— Ну, ключница, — пояснила Геллара. — Без нее ты бы не получила ключи от комнаты. Мировая, кстати, баба! Очень толковая и понимающая. Поймала нас однажды за распитием вина, но ректору не пожаловалась!
Я промолчала. Мировой бабой мне Марта не показалась, но с местными лучше не спорить. По крайней мере, пока что. Немного напрягало то, что сама ключница о моем чемодане ничего не знала. Наверное, стоит задать ей этот вопрос снова. Вдруг ее данные изменились.
— А библиотека находится на четвертом этаже жилого корпуса? — уточнила я, вспоминая рассказы сестры.
— Там маленькая совсем, — отмахнулась Геллара. — Нормальная библиотека располагается в отдельном корпусе. Проход через третий этаж учебного…
— Ногу сломишь с этими переходами, — вырвалось у меня.
— Мы тоже в первое время плутали, потом привыкли, — пожала плечами девушка. После, приметив, что сидящие за столом заметно заскучали, добавила: — Ладно, пойдем мы. Сама понимаешь, после практики немногие вообще передвигаться способны, а мы и так заболтались.
— Да, спасибо, — улыбнулась. — Хорошего вам вечера.
— И тебе не хворать, — хихикнула Геллара и вскочила. Все тут же поднялись из-за стола, зависая надо мной громоздкими исполинскими тушами. С самого детства за мной по пятам следовала фобия: меня бросало в дрожь, едва кто-то надо мной возвышался. Нет, речь велась не о высоком росте, а о подобном вот нависании. У меня тут же начинала кружиться голова, тряслись руки, а на лбу выступала испарина.
К счастью, компания ушла раньше, чем все панические симптомы начали проявляться. Облегченно выдохнув, я вернулась к трапезе.
ГЛАВА 2
Теплое знакомство
Библиотека встретила закрытыми дверьми. На всякий случай створки я подергала и на себя, и от себя. Не поддались. Постучалась — тишина. Лишь глухой звук эхом стукнулся о стены коридора. Как так? Тут студенты к знаниям спешат, а библиотека закрыта!
Еще раз глянула на резную деревянную табличку, на которой аккуратно выбито: «Библиотечный корпус». Вроде не ошиблась — пришла строго по адресу.
— И что теперь делать? — почему-то вслух пробормотала я.
Зловещая тишина. Может, есть смысл попросить ключи у Марты? Хотя в третий раз за день она наверняка будет не рада меня видеть. Да и не факт, что ответственная за жилой корпус вообще имеет ключи от общей библиотеки.
— Ты чего тут? — я вздрогнула от неожиданности. Обернулась. Натан, собственной персоной. И опять с кипой толстенных фолиантов. И зачем только носит, умеет же по воздуху перемещать…
— Привет, — хрипло, с перепугу, ответила я. — Еще раз.
Натан кивнул, затравленно на меня поглядывая. Сразу понятно — не ожидал он тут меня увидеть. Да и не хотел.
— Закрыто?
— Да.
— На, подержи, — не успела я возразить, как мне уже всучили всю эту груду макулатуры, оттягивающей руки к самому полу. И как он только носит такие тяжести?! А с виду кажется очень хрупким, даже хлипким. Еще и эта отмазка с грыжей!
Парень тем временем зашарил по карманам брюк. Пара секунд, и вытянутый узорчатый ключ у него в руке.
— Как? — выдохнула я.
— Вот так, — парень улыбнулся и вставил его в замочную скважину.
Звучание открывающихся створок разрезало царившую вокруг тишину. Едва двери открылись, меня обдало приятным запахом книг. Словно библиотека облегченно выдохнула прямо нам в лица, едва мы ступили на порог. Закружилась голова, в глазах запрыгали черные мушки. Я пошатнулась, и стопка книг начала расползаться.
— Стой, стой, — Натан подскочил ко мне, позволяя опереться на свою руку. Книги повалились из рук, но в последний момент, уже у самого пола, были подхвачены магией студента. — Не бойся, это с непривычки. Тут очень много живых книг.
— Живых? — переспросила я, позволяя довести себя до ближайшего кресла.
— В которых запечатаны ауры. Неужели во дворце не было таких?
— Отец категорически против любых магических проявлений, — выпалила я. — Из-за этого я не смогу воссоздать самые простейшие чары, даже будучи осведомленной в теории. Я не понимаю, как это работает!
Истерика набрасывалась крепкой веревкой, сдавливала шею, руки, ноги. Я говорила, говорила, говорила. Не могла остановиться. Рассказывала про сестру, про жизнь во дворце, про преподавателей. Нет, ничего лишнего, никаких тайн. Просто внезапно мне захотелось с кем-то поделиться хотя бы частичкой своей жизни. Мне захотелось быть понятой. Захотелось, чтобы хоть один человек, хоть этот странный, зашуганный юноша был на моей стороне.
Натан слушал не перебивая. Лишь внимательно поглядывая из-под челки. Слушал о том, как дружны мы были с сестрой в детстве: как сбегали из дома, гуляли в обнимку по лесу, как подшучивали над матерью и слугами и как резко потом все изменилось. Не перебивал и когда рассказывала о запрете его величества на магию во дворце. И как я раньше не придавала этому никакого значения, считая, что так у всех? А теперь… катастрофа. О том, что я попросту позорю род, и про «в семье не без урода» сказала, кажется, раз семь.