Акцент судьбы
Шрифт:
— Господин лейтенант, в восьмом секторе сигнал маяка. Курсант Транг, — доложил диспетчер.
— Поднимай группу. Он долго терпел, видимо сильно намучился — пять дней в джунглях далеко не сахар. Что, теперь у нас один Томов остался? Видимо, нашел надежное убежище.
— Может, его раньше забрать?
— Нет. По результатам этой группы будет принято решение о дальнейшей целесообразности подобных мероприятий.
— Да нельзя больше такого делать. Только парнишек угробим. Троих вон в последний момент вытащили, даже сигнала подать не успели, остальных на реабилитацию отправили, у всех укусы, отравления, куча местных паразитов — в общем, полный букет.
— Нас не спрашивали. Но ты прав. Рапорт я все-таки напишу и по инстанции отправлю.
— Может, вытащим Транга и своими силами Томова подстрахуем?
— И как ты это себе мыслишь? Думаешь, мы там за ним можем следить?
— Ну не знаю. Может, просто рядом будем находиться? В случае чего не надо будет тратить время на дорогу.
— Нет, не надо. Но с мужиками поговорим. Пусть навестят его, посмотрят, все ли в порядке.
Ким тщательно прицелился и резко выдохнул в трубку древесного борщевика. Тонкая игла, пролетев метров пятнадцать, впилась в птицу, и она забилась в судорогах. Яд паука-лицедея действовал настолько быстро, что у нее не было никаких шансов. Еще находясь на базе, Ким вычитал в отчете экспедиции об этом насекомом, его яд не был смертельным в прямом смысле этого слова, но, попадая в тело жертвы, сильно воздействовал на нервные окончания, вызывая своего рода болевой шок, и все мышцы сводила сильнейшая судорога. Сегодня ему удалось самостоятельно добыть дичь, можно было, конечно, еще проверить ангу, но посещение этого хищного растения, мягко выражаясь, не приносило удовольствия. Один только запах от разлагающихся трупов животных чего стоил. Пока птица билась в судорогах, Ким осторожно к ней приближался. Торопиться было нельзя, сегодня он уже от этого едва не пострадал, когда чуть не попал в объятия питона. Несмотря на то что питон был явно неспособен справиться с человеком, нападение все-таки последовало, а его укусы весьма болезненны. Но одно дело — на земле, и совсем другое — на головокружительной высоте. Хорошо, хоть Ким был подготовлен основательно и в последний момент заметил опасность. Ну а яд одинаково эффективно действовал на всех. Зверьки высунули мордочки из костюма и глазели во все стороны. Удача охотника не осталась ими не замеченной: почуяв добычу, они проявили беспокойство. Ким уже неоднократно удивлялся их способности правильно оценивать обстановку: когда он выслеживал добычу, они вели себя исключительно тихо и в то же время, когда ему улыбнулась удача, радостно заверещали. Росли они очень быстро, уже через неделю у них появились острые как бритва зубки и не менее острые когти, теперь они не только лакали сок с кровью, но и вполне прилично расправлялись с добычей.
Ким возвращался довольный, как возвращается с удачной охоты охотник, но, подходя к домовине, он насторожился. Что-то было не так. Он не мог сказать что, но понял, что ощущает чье-то присутствие. Зверьки, видимо почувствовав его тревогу, тут же затихли, не подавая признаков жизни. Ким замер и стал внимательно, метр за метром, осматривать густые заросли, впрочем, вскоре он убедился в тщетности своих попыток: рассмотреть что-либо в этом буйстве красок было решительно невозможно. А ведь каркуньи молчат, это может означать, что несколько минут назад здесь кто-то был, эти ящерки уже успели привыкнуть к Киму и теперь не считали нужным прерывать свое кряканье в его присутствии. Вывод напрашивался сам собой — или поблизости крупный хищник, или его пришел проведать проводник. Но тогда в любом случае на ветках должны были остаться отметины либо от острых когтей, либо от триконей, которыми обязательно должны пользоваться проводники. Ким медленно присел и принялся искать следы на гладкой коре ветви. Так и есть. На коре едва заметно отпечатался след от триконей, скорее всего, его действительно пришел проведать проводник. Ким выпрямился и снова прислушался: каркуньи по-прежнему молчали, следовательно, он был где-то поблизости и наблюдал за ним. Прикинув примерно, где он может находиться, Ким крикнул:
— Хватит вам прятаться. Знаю, что вы здесь.
Чуть выше того направления, куда он смотрел, шевельнулась листва и показалось удивленное лицо.
— Ну ты молоток. Как узнал-то?
— Так каркуньи выдали.
— Да нет. Вроде молчали. — И тут же хлопнул себя по лбу: — Точно. Какой же я идиот, ну конечно. Как я сразу-то не догадался?
— Пришли меня проведать?
— Ну да. Все уже давно свои тренировки закончили, один ты у нас остался.
— Со мной все в полном порядке. Питание хорошее. — Ким показал свою добычу. — Сплю замечательно, личная охрана тоже имеется. — И он кивнул на высунувшихся любопытных зверьков.
— А на ночь где устроился? Дупло нашел?
— В домовине белгалы. Там как у нас на базе. Пойдемте лучше туда.
— Похвастаться хочешь?
— Сами увидите, здесь здорово. Я вас даже кофе угощу.
— Гавлим нашел?
— Нашел.
— Значит, тебе здорово повезло. У нас его очень ценят. Там еще есть?
— Много. Потом покажу.
Ким с гордостью демонстрировал гостю, с какими удобствами устроился, как сам смастерил оружие и приспособился варить кофе. Проводник внимательно выслушал Кима, а потом достал коммуникатор.
— Дежурный. Курсант Томов программу выживания выполнил в полном объеме, завтра возвращаемся.
Вечером Ким сидел на краю домовины и с грустью слушал пение лигорий. Проводник с подозрением за ним наблюдал.
— Ты чего такой грустный? Завтра назад, рад должен быть.
— А чего радоваться? Здесь вон как здорово. Жить, конечно, не сахар, но недельку я еще здесь бы побыл.
— В первый раз вижу человека, которому в этих джунглях хорошо. Междупрочим, что у тебя за звери, я здесь таких ни разу не видел.
— Да вот сначала съесть их хотел, а потом они меня за мамку приняли. Так и ходим теперь вместе.
— Надо же. Чего только на свете не бывает, — покачал головой проводник.
Утром отправились на базу. Ким шел уверенно, а в душе поднималась тревога. За небольшое время он сильно привязался к своим зверькам, но теперь не знал, как решится вопрос с ними, и неизвестность сильно угнетала его. Зверькам тоже передалось его состояние, и они тихо заскулили.
Проводник все же расслышал их писк.
— Чего это они?
— Они все понимают. Боятся расставаться.
— Надо же. Придем, свяжемся с нижним полигоном — там как раз изучением здешних зверушек занимаются. Попробуем определить их туда.
— Скучать они сильно без меня будут.
— Да уж. Конечно, будут. На будущее запомни: вся жизнь — сплошное расставание.
Встречала их вся база. Всем было интересно взглянуть на курсанта, который не только выполнил всю программу, но и устроился с таким комфортом, что не желал возвращаться. Сначала к этому известию отнеслись с большой долей скепсиса, но, когда увидели абсолютно здорового курсанта, да еще отказавшегося от еды, поверили, что такое возможно. Позднее Ким составил отчет о своей «борьбе за жизнь» и остался на базе ждать решения по своим приемышам.
Биолог с нижней базы явился на следующий день. Он прошел в комнату Кима и с недовольным видом заявил:
— Ну, если меня вызвали глядеть на викулью, урою. Где эти щенки?
Ким слегка свистнул, и два гибких тельца метнулись к нему на кресло. Биолог замолчал и с недоверием уставился на них. Но зверьки, не обнаружив ничего для себя интересного, тут же затеяли игру. Кима поражала скорость, с какой зверьки мечутся по комнате, и это, когда им всего восемь дней от роду. Зверьки стали проявлять интерес и к вошедшему, но это его явно не обрадовало. Не обрадовало — мягко сказано; он попятился к выходу, медленно, плавно открыл дверь и, когда оказался снаружи, быстро захлопнул ее. Поведение биолога сильно удивило Кима, но он ему ничего не объяснил, поэтому Ким продолжал ждать. Минут через десять поступил вызов по коммуникатору: