Акции убийства
Шрифт:
– То есть получается, что этот Новостроевский находится вне досягаемости? – спросила я.
– Да, все так, все верно, – подтвердил Простовойтов.
– Но ведь кроме вас, Ростислав Викторович, наверняка есть и другие инвесторы? – продолжала я расспрашивать мужчину.
– Конечно, а как же! Естественно, я не один инвестор этого проекта, – ответил Простовойтов.
– Так и остальные, надо полагать, тоже вложили немаленькие суммы, – предположила я.
– Определенно так, Татьяна Александровна! – воскликнул Ростислав Викторович. – Но понимаете, в чем тут дело. Этот самый Новостроевский – очень непростой тип. Он сразу понял, кого из инвесторов можно, как сейчас говорят, «кинуть», а кого – нет. Я, когда почувствовал, что пошло что-то не так, пообщался с остальными вкладчиками, поглубже
– Интересно, что же? – спросила я.
– О, много чего! – воскликнул Простовойтов. – Например, то, что, оказывается, имеется только один функционирующий ресторан. И он находится в Тарасове. Его Новостроевский продавал инвесторам по частям. Ну, это были люди с положением и облеченные властью. У каждого из них, как я потом выяснил, имелась поддержка и защита там, – мужчина поднял взгляд к потолку, – на самом высоком уровне власти. С такими сражаться, а тем более обманывать их – себе дороже, это я вот к чему говорю. Именно поэтому ресторан «Былина» уже изначально был представлен как рекламный объект, потому что был продан. Точнее сказать, он находится в долевой собственности у инвесторов. Но меня интересовал именно последующий выкуп, я уже вам это говорил. И тогда Новостроевский предложил такой вариант. Он рассказал, что в Балаково полным ходом идет строительство ресторана, который как раз подходит под мои условия. Перед тем как вложиться, я съездил в Балаково и все сам посмотрел. Там действительно шла активная стройка, ничего не могу сказать. Уже и фундамент был заложен, и строительные материалы подвезены, и подъемные краны стояли. Рабочие работают, прорабы их подгоняют, в общем, работа кипит вовсю. Я подумал, ну, какой здесь может быть подвох? Ведь я же все видел своими глазами, убедился во всем воочию. В общем, вложился я в это предприятие. А через несколько месяцев стройка заглохла.
– Но ведь вы, я полагаю, требовали свое, вложенное, у этого самого Новостроевского? Так? – спросила я.
– Конечно, требовал! Но вы поймите, Татьяна Александровна, угрожать Новостроевскому – дело совершенно бесперспективное. Сейчас ведь не лихие девяностые, когда в ход шло все – и утюги, и паяльники, и цемент. Да я и не стал бы действовать такими методами. Кстати, Новостроевский это сразу понял, прочувствовал. Я же говорю, что он – первоклассный психолог и знает, как и с кем себя вести. Меня он совершенно не опасается. Что я могу ему сделать? Только написать заявление в суд, ну, и в прокуратуру. Но тут сложилась такая ситуация, что суд ничего не решит в моем случае.
– Ну, суд вынесет свое решение в любом случае, – возразила я.
– Разумеется, Татьяна Александровна, вынесет. Но посудите сами: все документы оформлены как полагается, все – по закону. Конечно, суд вынесет решение, обязывающее Новостроевского заплатить мне как инвестору. Но ситуация такова, что ведь Новостроевский и не отказывается от этого. Только вот денег у него нет. А долгов – выше крыши. Он всем задолжал: и рабочим, и нескольким таким же, как и я, инвесторам. Поскольку налицо неприкрытое мошенничество, то здесь необходимо уже заводить уголовное дело. И оно, кстати, уже было заведено, но потом все заглохло. И мое мнение таково, что следователю или дали команду, чтобы он закрыл дело, или же…
Тут Простовойтов замолчал.
– Так вы, Ростислав Викторович, не доверяете следователю? – прямо спросила я.
Мужчина промолчал.
– Тогда у вас должны быть веские причины для такого недоверия, – продолжила я. – Ведь если отсутствуют необходимые факты для продолжения уголовного дела, то тут уж ничего не поделаешь. Понимаете, Ростислав Викторович, уголовные дела просто так не заводятся и внезапно не прекращаются. Вполне вероятно, что этот следователь пришел к выводу, что состава преступления нет. Вот почему все и прекратилось. Так что я вряд ли смогу вам быть полезна, Ростислав Викторович.
– Однако у меня имеются сведения, что Новостроевскому помогали выйти сухим из воды в сложившейся ситуации. Ну, то есть он изо всех пытался закрыть это уголовное дело.
– Вы в этом уверены, Ростислав Викторович? – спросила я.
– В том, что Новостроевский не сидел сложа руки, а искал выход, я уверен на все сто процентов. Другое дело, что конкретно, что именно он для этого делал, я, конечно, наверняка знать не могу. Сразу хочу сказать, Татьяна Александровна, что у меня вполне лояльное отношение к следователю. Может быть, имеется кто-то, кто хочет закрыть это дело, а может быть, элементарно не хватает доказательств. Если имеет место быть первая причина, то бесполезно бороться против Новостроевского и что-то предпринимать в этом направлении. Ну а если все дело только в недостаточной информации, то я могу ее восполнить. Я ведь не просто так наблюдал все это время, я активно общался с такими же «кинутыми» инвесторами, как и сам. Ведь весь план этого мошенника Новостроевского прост как пять копеек. Он просто-напросто обобрал нас здесь, в России, а на Кипре за счет наших же денег собирается проворачивать такую же схему. Все же ясно как на ладони! Спрятался за границей в надежде, что там он находится в безопасности. Но ведь если уголовное дело будет доведено до конца, я имею в виду расследование, то Новостроевского просто обяжут выплатить все, где бы он ни находился. Хоть на Луне!
– То есть, Ростислав Викторович, вы хотите, чтобы я выяснила, имело ли место какое-либо давление на следователя, который вел уголовное дело против Новостроевского? Так? – спросила я.
– Именно так, Татьяна Александровна, – кивнул Простовойтов. – И в случае если никакого влияния на следователя никто не оказывал, а дело застопорилось только по причине недостаточной информации, то я готов предоставить недостающие факты.
– А вы не рассматривали, Ростислав Викторович, такой вариант: вы сами лично обращаетесь к следователю и предоставляете нужную информацию по делу? – спросила я.
Простовойтов вздохнул.
– Татьяна Александровна, я обдумывал многие варианты, в том числе и этот, о котором вы только что сказали. Но я не могу рисковать своим положением и своей должностью, в случае если действительно кто-то рангом выше инициировал прекращение уголовного дела. Это было бы по меньшей мере неосмотрительно с моей стороны. Это может в случае чего повлечь очень серьезные и большие неприятности. Я имею в виду тот вариант, при котором я предложу свою помощь. Для начала все-таки следует все досконально выяснить.
Простовойтов вопросительно посмотрел на меня.
– Хорошо, Ростислав Викторович, я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выяснить, какие же «подводные камни» существуют на самом деле. Как фамилия следователя, который вел расследование, вы знаете? – спросила я.
– Конечно! Это – Петров Олег Александрович. Татьяна Александровна, вот вам моя визитка. – Мужчина подошел к столу и, взяв лежащий на нем прямоугольник, протянул его мне.
– А вот вам мои координаты. – Я, в свою очередь, достала из сумки свою визитку. – Постараюсь вам помочь.
По пути из коттеджа Простовойтова в город я еще раз анализировала ставшие мне известными факты.
Итак, что мне стало известно? Некий Новостроевский Иннокентий Александрович «кинул» своих инвесторов в Тарасове и подался на Кипр. Впрочем, в Россию этот мошенник тоже время от времени приезжает. Расследованием его деяний занимается Олег Александрович Петров. Кстати, Олега я знаю, несколько раз приходилось с ним сотрудничать. Непонятно, почему при наличии заявлений от потерпевших и начатого расследования уголовное дело не было заведено. Или же оно было заведено, но потом приостановлено. Ростислав Простовойтов насчет этого момента высказался как-то не особенно внятно. Однако то, что заместителю председателя по ЖКХ, каковым является Ростислав Викторович, очень хотелось бы точно знать, не оказывается ли давление на следователя, – это было высказано прямо. Понятно было и то, что Ростислав Простовойтов крайне заинтересован в том, чтобы вернуть средства, которые он вложил в проект Иннокентия Новостроевского. Однако он опасается за свою карьеру государственного служащего, не решается действовать сам и поэтому обратился к третьему лицу. То есть ко мне. В принципе, ничего сложного в просьбе Ростислава Простовойтова не было, тем более что уже было начато расследование. Почему бы и не помочь?