Акция возмездия
Шрифт:
– Так зовут человека, владеющего самым большим танкерным флотом планеты, – пояснил Бабичев. – Это один из крупнейших торговцев нефтью и нефтепродуктами во всем мире. Мегарос – грек по происхождению. Расцвет его бизнеса пришелся на период «холодной войны» и нефтяного бума. По неофициальным данным, уже в то время он являлся одним из самых богатых людей на планете. Но даже и сейчас его состояние исчисляется миллиардами долларов. Кстати, Мегарос довольно легко пережил период снижения мировых цен на нефть, занявшись контрабандой и торговлей оружием. Он был одним из немногих западных бизнесменов, кто в период «холодной войны» активно сотрудничал с Советским Союзом. В первую очередь его всегда интересовали деньги, а не политика. Играя на противостоянии Восточного и Западного блоков, Мегарос умудрялся извлекать из ситуации сверхприбыли. Правительство СССР использовало тогда возможности грека
Из рассказа Бабичева Чернышов уже догадался, что случилось что-то очень неординарное. Страшась того, что он сейчас услышит, Павел спросил:
– И что же произошло дальше?
– Я думаю, мне не нужно вам, Павел Андреевич, объяснять, что после того, как премьер-министр был назначен исполняющим обязанности президента, начальник его охраны фактически возглавил всю Федеральную службу охраны. Формально директор ФСО остался прежний, но реальная власть уже перешла к полковнику Рогозину. Состояние такой неопределенности – есть власть или нет – продлится до президентских выборов, когда новый президент окончательно закрепит все кадровые изменения своим указом. Полковник Рогозин уже видит себя начальником ФСО. Поэтому, пока вопрос с его новым назначением окончательно не решен, он постоянно старается выслужиться. Впрочем, я повторяюсь. Вот такие дела. – Бабичев надолго замолчал.
– Я все понимаю, Владимир Борисович. Понимаю, что вам трудно говорить. Но пока вы не расскажете главного, наш разговор может продолжаться бесконечно долго, – поторопил его Чернышов. – Что же произошло в итоге?
– В итоге Рогозин обратился ко мне как к начальнику отдела по разработке и планированию контртеррористических операций. Через нашу зарубежную агентуру Рогозин связался с Мегаросом и предложил ему выплатить те самые триста миллионов долларов в обмен на собранное на него досье Комитета госбезопасности. Грек не поддался на подобный шантаж и ответил категорическим отказом. Возможно, он посчитал, что наша служба блефует, а возможно, не видел в этом досье для себя серьезной опасности. Я предупреждал Рогозина, что дальнейшее давление на Мегароса бессмысленно, что это только озлобит его. Но, увы, начальник охраны не внял моим словам.
– Он продолжил шантаж? – спросил полковник ФСБ.
– Хуже, Павел Андреевич, гораздо хуже. – Бабичев еще раз тяжело вздохнул и отвел глаза в сторону. – Рогозин решил захватить кого-нибудь из близких миллиардеру людей, кого-нибудь из членов его семьи, и потребовать за них выкуп.
– Не может быть, чтобы начальник охраны премьер-министра пошел на такое! – воскликнул Чернышов.
– Я сам не верил, Павел Андреевич, пока Рогозин лично не приказал мне разработать соответствующую операцию. Я категорически отказался. Уже на следующий день меня сняли с должности начальника отдела и вывели в кадровый резерв. Но это, как вы понимаете, не самое страшное. Главное в том, что Рогозин не отказался от своей идеи. Его выбор пал на единственную дочь Мегароса, которая в это время путешествовала по Европе с двумя своими детьми. Две недели назад она переехала в Прагу. Именно там Рогозин решил осуществить операцию по захвату дочери и внуков миллиардера. Выбрав момент, когда женщина с детьми отправилась на очередную экскурсию по городу, трое наших сотрудников попытались остановить ее автомобиль… Дальнейшие подробности, думаю, вам известны. 9 февраля об этой автомобильной аварии в чешской столице говорилось во всех выпусках новостей на каждом телеканале.
– Значит, Амалия Фоджа, дочь бизнесмена, погибшая вместе с детьми и личным шофером, как раз и была дочерью Агригиона Мегароса? – Теперь Павел вспомнил, откуда ему известно имя грека. Из выпусков новостей десятидневной давности, сообщавших о гибели дочери миллиардера.
– Да, – в ответ на вопрос Чернышова кивнул полковник Бабичев, – это была она. В качестве причин аварии была названа версия о том, что шофер якобы не справился с управлением. А в действительности он не справился с управлением, потому что пытался оторваться от машины преследования!
– Но если Мегарос узнает правду, у него может возникнуть желание отомстить за смерть своей дочери и внуков, – высказал предположение Павел.
– Вот и Рогозин подумал точно так же, – ответил Бабичев, – поэтому и направил своих людей, чтобы убить греческого миллиардера, тех самых, кому ранее поручал захватить дочь Мегароса с ее детьми.
– Этого ни в коем случае нельзя допустить! – воскликнул Чернышов и схватил полковника службы охраны за отворот куртки. – Греки исповедуют закон кровной мести! А у Мегароса – большая семья. За убийство главы клана его родственники будут мстить еще сильнее.
– Вы правы, Павел Андреевич. Но в данном случае Агригион сам позаботился о своей безопасности. Трупы тех, кому Рогозин приказал убить Мегароса, были сброшены в воду в афинском порту. Кстати, поместье миллиардера расположено не в Афинах, а в городе Патры. Тела специально перевезли в Афины, поближе к российскому посольству…
– Мегарос знает, кто организовал на него покушение? – спросил Павел.
– Думаю, да. На телах двоих наших сотрудников были обнаружены следы истязаний, а также следы от уколов. Очевидно, их пытали и допрашивали с применением наркотических средств. Вам ведь известно, Павел Андреевич, как можно заставить говорить человека, вколов ему «сыворотку правды». А подозрения у миллиардера уже были, фактически ему лишь требовалось получить признание.
– Значит, теперь он знает, кто стоит за покушением на его жизнь и кто виновен в смерти его близких, – уже утвердительно произнес Чернышов.
– Знает, – подтвердил его слова полковник Бабичев. – 16 февраля Мегарос выехал из своего поместья в неизвестном направлении, а 17 февраля в наше посольство в Праге пришел факс с предупреждением о его мести…
– О боже! – только и смог произнести полковник ФСБ.
– Лично я текст предупреждения не видел, – продолжал рассказывать Бабичев. – Насколько мне известно, послание было анонимным, но его содержание однозначно указывает на авторство Агригиона. В своем послании ответственность за гибель близких Мегарос возлагает на исполняющего обязанности президента и его окружение. Миллиардер обещает отомстить – и обещает, что его месть будет жестокой и кровавой.
– Но почему в нашем управлении ничего неизвестно об этом?!
– Это же естественно, Павел Андреевич, – усмехнулся Бабичев. – Работникам пражского посольства неизвестны подробности гибели дочери Мегароса. Они не знают, что Амалия Фоджа и ее дети погибли в результате попытки похищения, организованной русской Федеральной службой охраны. Поэтому в посольстве анонимное предупреждение и не восприняли всерьез.
– Все правильно, – кивнул Павел. – Наши зарубежные посольства буквально завалены подобными угрозами в адрес главы государства. Большая часть такой корреспонденции не идет дальше канцелярии посольства. Хотя в данном случае угроза более чем реальна. Но что предприняла ваша служба?
– Наша служба, как ей и предписано, взяла под усиленную охрану исполняющего обязанности президента и членов его семьи, – вздохнув, ответил Бабичев. – Но боюсь, все это полумеры.
Чернышов закрыл глаза. «Преступными методами нельзя добиться справедливости, – вспомнил он чьи-то слова. – Начальник охраны исполняющего обязанности президента, по сути, сам действовал как международный террорист, когда приказал похитить в Праге дочь греческого бизнесмена. Да, Рогозин пошел на это, чтобы вернуть, как он считал, принадлежащие России деньги. Но что получилось в итоге? Дочь миллиардера и ее дети погибли, а ее отец, с которого Рогозин намеревался получить выкуп, одержим жаждой мести. При необходимости он употребит эти же триста миллионов, чтобы осуществить свою угрозу. Одно преступление порождает другое – возможно, еще более страшное». Чернышов открыл глаза и, обращаясь к полковнику Бабичеву, спросил: