Акренор. (Трилогия)
Шрифт:
Ким размышлял, насколько сильно усложнилась ситуация.
Изначально они планировали войти в ворота, почувствовать нагревание камней, которые маг сделал и выдал им специально для этого. Когда маг близко, камень теплеет. Когда маг совсем рядом, камень становится горячим. Действовала эта штука недолго, но им и не нужен был постоянный контроль над тем, где находится Виктор, нужен был только сигнал, что пора открывать ворота.
«Заодно было приятно чувствовать тепло этого камня, выигрывая финальную схватку на арене», – подумал Ким.
Так вот, маг должен был подобраться к воротам,
Патрулировали коридоры отборные представители гвардии, из тех, кто попал на службу некроманта, минуя кладбища. Все опасные участки их тел были, как всегда, полностью прикрыты, но задача у Кима и Рема оставалась прежней – если они хотели пробраться тихо, то в случае стычки с патрулем необходимо было уничтожить латников как можно быстрее.
Если они завязнут в схватке, если поднимется тревога и подтянется помощь, то сколько бы мертвецов они ни упокоили, всех им не одолеть.
Поэтому все то время, которое Ким находился в замке, он наблюдал за движением мертвецов и старался нарисовать примерную карту их маршрутов. Патрулей было много, да помимо патрулей в ключевых местах стояли часовые. Но для подмастерья вора, пусть и бывшего, несложно было составить маршрут, позволяющий избежать ненужных встреч как с движущимися патрулями, так и с постами на пересечениях ключевых коридоров.
Только вот не все патрули двигались по изначально определенному маршруту. В движении части из них наблюдался некий заданный хаос, не позволяющий полностью рассчитать, будет тот или иной проход пуст в нужное время или как раз в нем они и увидят шагающих навстречу мертвецов.
Ким легким стелющимся шагом пробежал до конца короткого прохода, соединяющего два больших коридора, и прижался спиной к стене. Рем двигался медленней, не стараясь полностью повторять манеру движения Молнии, вместо этого он перемещался не в такт, как камешек на резинке, привязанной к Киму. Когда вор убегал вперед, Рем слегка отставал, медленно разгоняясь, когда ведущий останавливался, Рем приближался к нему почти вплотную.
Вор прижал лопатки к стене, повернул голову, приготовившись выглянуть из-за угла. Но услышал мерную поступь патруля. Слишком близко, чтобы успеть вернуться назад и изменить маршрут. Ким поднял ладонь в сторону друга, а затем махнул ей в сторону стены, показывая, что Рему надо прижаться к стене вслед за Кимом.
Первый патрульный, из стандартной четверки, которая составляла местные патрули, вышел из-за угла. Прошел в полушаге от Кима, но не обратил на него ровно никакого внимания. Ким прятался в тени и был невидим. Почти невидим. Невидим для того, кто не знает, куда смотреть.
Живых, полагающихся на зрение, на слух, на понятные Киму органы чувств, он бы обманул.
Но мертвые полагались не только на глаза, тем более что не у всех они были в наличии. Мертвых, особенно гвардию, некромант наделил каким-то особым чувством, позволяющим им ощущать присутствие поблизости живых, точно знать, где те находятся, как будто видеть их, хоть и не глазами.
Поэтому остальные патрульные остановились и уставились черными бездонными глазницами шлемов прямо на Кима. Первый тоже начал разворачиваться обратно, запоздало среагировав, словно только поняв, что прошел мимо чего-то, на что надо обратить внимание.
Действовать сейчас следовало быстро. Это были обычные гвардейцы, не говорящие избранные, но и с ними справиться было крайне тяжело. Ким прыгнул вперед.
Первому он сунул острие кинжала прямо в ту самую глазницу, пробив легкую железную сеточку, призванную защищать глаза, или что там было на этом месте у мертвого патрульного. Добрался острием до затылка, провернул.
Когда делаешь что-то не в первый раз и даже не во второй, начинает получаться все лучше и лучше. Удар Кима был идеален. Кинжал не застрял, и мертвец был успешно упокоен в одно мгновение.
Ким решил не обращать внимания на первого патрульного, похоже, самого медлительного из всех, и шагнул в сторону замыкающей двойки. Рему, подобравшемуся к месту действия, ничего не оставалось, как сосредоточиться на оставшемся.
Вор сделал еще шаг, уменьшая дистанцию между собой и мертвецами до такой, на которой длинные мечи, которыми были вооружены патрульные, становились почти бесполезны. Металлическая лента, прикрывающая позвоночник гвардейцев, мешала ему подобраться к почти единственному уязвимому месту, но Ким решил и эту проблему. Стелющимся шагом ступив еще ближе, он обошел мертвеца чуть сбоку и, пока тот еще только пытался развернуться в сторону юркого нарушителя, вонзил лезвие точно в узкую щель между шлемом и доспехом. Скорее всего, Ким пробил шею мертвеца насквозь и сделал это как раз ближе к шейным позвонкам. Он ступил еще на шаг вперед и дожал кинжал, перерубая позвонки, пока лезвие не встретилось с металлической накладкой. Она так и осталась неповрежденной, но превратилась из защиты в абсолютно бесполезную полоску металла – патрульный падал, наконец-то отпущенный из этого мира.
Ким, правой рукой выдергивая кинжал, начал разворачиваться и в последний момент успел перехватить уже замахивающуюся руку мертвеца с мечом у самого запястья. Дернул и попытался вывернуть, но сразу же понял, что тягаться силой с возрожденным бесполезно. Так же, как бесполезно пытаться сделать ему больно.
Мертвец надавил. Ким как раз выдернул кинжал, неимоверным усилием слегка отогнул ладонь патрульного в латной рукавице, расширяя щель между ней и наручами. Вонзил кинжал прямо в щель и с силой крутанул.
Полностью отрезать руку ему не удалось, зато он почти перерубил кость. Мертвецу не хватило оставшейся части, чтобы удержать меч, перчатка просто повисла на остатках мышц и сухожилий. Меч при этом так и остался зажат в мертвых пальцах.
Патрульный схватил Кима левой рукой за плечо и сжал. Вор сразу почувствовал, что еще немного – и большой палец сломает ему ключицу. Согнув руку с кинжалом, Ким из последних сил, почти вслепую, вогнал острие в щель между перчаткой теперь и левой руки мертвеца. Качнул вправо-влево и сразу почувствовал, как ослаб нажим пальцев врага. Качнул еще раз, и вторая рука у мертвеца безнадежно повисла.