Акротирский шпион
Шрифт:
— Он ведет раскопки, вы трудитесь не покладая рук, а я… ну, допустим, что вы правы…Но он, скорее всего, копает в такую жару не своими руками?
— У него есть двое турецких рабочих, которые помогают ему… Не могу понять, зачем это я вам рассказываю. Ведь вы хотели меня проинформировать, а не наоборот!
Через пять минут мы разошлись хорошими друзьями, ее сообщение о том, что у Вальполя работают два турка, имело для меня достаточно важное значение. Всякий агент, который охотится за военными тайнами, нуждается в помощниках для передачи информации, если сам не пользуется радиопередатчиком. Но такое бывает достаточно редко, потому что всю эту работу — вести разведку, зашифровывать данные и передавать их, и кроме того, еще и часто менять местопребывание, чтобы вражеская контрразведка не запеленговала передатчик — одному человеку выполнить не по силам.
Теперь оставалось выяснить, с кем Натан Ф. Вальполь поддерживал связь через этих двух турецких помощников, — с египетской, сирийской, израильской или, может, и с турецкой разведкой. Для кого он тут, на Кипре, занимался военным шпионажем, если он вообще является шпионом?
Вечером того же дня мисс Ругон познакомила меня с мистером Вальполем. Он глянул на меня из-под тяжелых бровей своими мутно-серыми глазами восточного покроя, словно на какого-то не к месту нарушителя спокойствия.
— Рад познакомится с вами, — и жестом пригласил меня сесть к нему за стол.
Во время ужина мы почти не разговаривали. Мысленно я спрашивал себя, не мое ли присутствие парализовало язык Вальполя — ведь утром он так энергично разговаривал со своей очаровательной соседкой. Мы ели индюшку с каштанами, вкусно приправленную мускатом и греческим изюмом, потом выпили по бокалу самосского вина, которое я с большим наслаждением пил маленькими глотками. Когда дошли до кофе, Вальполь закурил почти черную сигару и утомленно откинулся на спинку стула, не проявляя никакого желания начать беседу.
Тогда я очень осторожно начал его расспрашивать об археологических находках. Как известно, человек скорее показывает свою натуру, когда тактично начинаешь интересоваться его занятием. Должен сказать, что к этой беседе я заранее должным чином подготовился: всю вторую половину дня я просидел в английской библиотеке Никозии и прочитал о кипрской старине все, что нашел.
И поскольку у меня была чудесная память, я чувствовал себя вполне компетентным в этом вопросе.
— Я искренне удивлен, — сказал через некоторое время Вальполь, — что вы, лейтенант Андерсон, проявляете интерес к таким вещам. — (Мне показалось, что в его голосе зазвенела ироническая нотка.). — В наше время люди почти не обращают на это внимания. Складывается мнение, что эпоха сенсационных раскопок канула в лету. — Он осуждающе сморщил свой орлиный нос и закончил: — А тут на Кипре после Чеснолы почти ничего не делалось в этой отрасли.
— Это был итальянский археолог, не так ли? — с уважением заметил я.
— Это — великий предшественник мистера Вальполя, — сказала мисс Ругон.
— Луиджи Пальма Ди-Чеснола — пробормотал Вальполь, бесцеремонно потягиваясь и заложив руки за затылок. Откровенно говоря, от такого поведения да еще в таком месте меня покоробило. — Да, он родился в Турине… Возвратившись из Крымской кампании, пошел на службу к американцам и во время войны с Южными штатами дослужился до бригадного генерала. Позднее стал консулом США на Кипре. Тогда это была завидная должность; она давала ему широкие возможности посвятить себя исследовательской работе.
Я обратил внимание на достаточно культурный язык Вальполя, который приятно контрастировал с его небрежным, а за столом даже заслуживающим осуждения поведением. Невзирая на небрежность в одежде и жестах, которая обычно свойственная многим научным работникам, он производил впечатление очень образованного человека. И хотя я знал, что квалифицированные агенты с целью маскировки нередко проходят тщательную подготовку в определенной области знаний, — да я и сам несколько часов назад начинял свою голову сведениями из археологии, — на протяжении того вечера мне не раз приходило в голову, что наша контрразведка ошиблась. Ни одна шпионская школа в мире не могла бы сделать из Вальполя такого любителя древности, которым он был.
— Поскольку вы, мисс Ругон, и вы, мистер Андерсон, проявили такое большое внимание к моей работе, я хотел бы предложить вам съездить со мной к месту раскопок, — наконец промолвил он. — Послезавтра утром я еду в Акротири; в моей машине хватит места на всех, и я очень хотел бы показать вам поистине удивительное место моих раскопок. А вам мисс Ругон, я еще должен сообщить: там поблизости есть небольшое, но к удивлению чистое озеро — вы могли бы поплавать, сколько вашей душе заблагорассудится.
Я радостно кивнул в знак согласия, и мисс Ругон тоже приняла это предложение.
Мы проживали на разных этажах и потому распрощались в лифте. Добравшись к своей комнате, я приготовил себе тепленькую ванну — и заслуженно; я имел право гордиться успехами первого дня: завоевал благосклонность Вальполя да еще и познакомился с такой прелестной девушкой. Правда, мне было ясно, что Вальполь пригласил меня лишь для того, чтобы удобнее было заманить в свою машину мисс Ругон. Однако от этого ничего не менялось в главном: он дал мне возможность пристально следить за ним самим в течение целого дня.
А может — это предположение пришло мне в голову, когда я уже довольный сам собой лежал в ванне, — может, у него возникло какое-то подозрение? Тогда он, по-видимому, приглашал меня лишь для того, чтобы показом своих раскопок убедить в достоверности этого маскарада.
Обстоятельно поразмыслив, я отбросил такую возможность, принял холодный душ и лег спать. Но сразу заснуть мне не удалось; я несколько раз ловил себя на том, что пытался вызывать в воображении ту белокурую, кареглазую журналистку — ее взгляд, улыбку, звучание ее голоса…
«Не такая уже и плохая работа разоблачать шпионов», подумал я, засыпая.
Выпуклый плексиглас и хромированный радиатор сверкали, осеняемые первыми лучами утреннего кипрского солнца. Натан Ф. Вальполь сел за руль длиннющего фордовского «Линкольна», выпуска 1950 года, в котором мы втроем удобно поместились на переднем сидении; позади сели два турецких землекопа, положив свой шанцевый инструмент в багажник.
— Неубиваемый, надежный автомобиль, — сказал Вальполь с детской гордостью американца, обращаясь к мисс Ругон, которая сидела между нами. — У него под капотом сто пятьдесят две лошадиных силы. Невероятно мощный мотор.