Аксаков
Шрифт:
Глубоко актуальный смысл придавал Иван Аксаков понятию патриотизма. В передовой статье газеты «День» «В чем недостаточность русского патриотизма?» он пишет, что «время и обстоятельства требует от нас патриотизма иного качества, нежели в прежние годины народных бедствий», что «надо уметь стоять за Россию не только головами(как на войне — М. Л.), но и головою», то есть пониманием происходящего, «не одним оружием военным, но и оружием духовным; не только против видимых врагов, в образе солдат неприятельской армии, но и против невидимых и неосязаемых недугов…» Для патриотизма важны не только воинские подвиги, но и подвиги духа. Такое редкое сочетание качеств патриота — мужественного воина и мыслящей личности — было в генерале Скобелеве, с которым Ивана Аксакова связывали дружественные отношения. Какой вой подняла «либеральная пресса» в ответ на
Иван Аксаков не раз подчеркивал, что «общество» — это не партия, не какая-то официальная корпорация образованных умов, а духовно-нравственное единение выразителей народного самосознания. Как редактор «Дня» он мог быть по-человечески великодушен к разным людям (сведя, например, на страницах «Дня» мытарившегося в Европе Печерина с другом его молодости), но был непреклонен в своих принципах, отказываясь печатать статьи, чуждые его убеждениям.
Но каковы взаимоотношения «общества» и «так называемой интеллигенции»? То, что составляет сущность мировоззрения «общества» — народность — для «интеллигенции» решительно пустой звук, атавизм. Ретроградами, реакционерами в глазах «интеллигенции» были и Достоевский с Иваном Аксаковым, которых родственно связывала идея русской народности. Главное для «интеллигенции» — «теории», очередные философские книжки, вывезенные из-за рубежа. Как в некрасовской поэме «Саша»:
Что ему книга последняя скажет, То на душе его сверху и ляжет.Прочитали или даже просто услышали о Вольтере, Дидро — и появились вольтерьянцы-просветители с масонской помесью. Узнали о Гегеле — расплодились гегельянцы. Познакомились с Сен-Симоном, Фурье — на арену вышли социалисты. Вслед за тем — ученики Фохта, Молешотта — с резаньем лягушек, культом естествознания, что только и сулило прогресс.
В статье «О деспотизме теории над жизнью» Иван Аксаков писал: «Из всех фасадов самый худший есть фасад либерализма». Либералы-интеллигенты слепо раболепствуют перед своим идолом — прогрессом. В другой аксаковской статье «Ответ на рукописную статью „Христианство и прогресс“» говорится: «Прежде всего о заглавии „Христианство и прогресс“. Слово „ прогресс“ само по себе ничего не выражает; ведь мы говорили: „прогресс добра и прогресс зла,прогресс болезни“. Цивилизация, отвергающая веру в Бога и Христа, ведет к одичанию,какие бы там либеральные и прогрессивные знамена не выкидывала». В наше время разнузданного террора мирового либерализма особенно актуально звучат аксаковские слова: «Апостол Иоанн определяет антихриста именно как лжеподобие Христа. Такое лжеподобие преподносится теперь миру современным прогрессоми разными гуманными и литературными теориями».
Заискивание, раболепство перед «просвещенным» Западом сочеталось у «интеллигентской» черни с презрением, ненавистью к России. Считающая себя «солью земли» «интеллигенция» давно уже даже и выходцами из нее воспринимается как отрава народной почвы, как враг, губитель России. Философ-богослов С. Булгаков писал в своей статье в «Вехах» (как бы в продолжение мыслей Ивана Аксакова о разрушительной роли «интеллигенции»): «…для патриота, любящего свой народ и болеющего нуждами русской государственности, нет более захватывающей темы для размышлений, как о природе русской интеллигенции, и вместе с тем нет заботы более томительной и тревожной, как о том, поднимется ли на высоту своей задачи русская интеллигенция, получит ли Россия столь нужный ей образованный класс с русской душой, просвещенным разумом, твердой волей, ибо в противном случае интеллигенция… погубит Россию».
С годами имя Ивана Аксакова как общественного деятеля приобретало все больший авторитет. В 1872–1874 годах он был председателем Общества любителей российской словесности. Особенно прославился он на поприще председателя Славянского комитета. Еще во время путешествия по славянским землям, вскоре после смерти отца, он поставил своей задачей «упрочить дружественные связи со славянами и узнать поближе их дело и обстоятельства». В дальнейшем Иван Сергеевич очень много сделал для плодотворного развития этих связей, для помощи славянам. Расположенное к Ивану Аксакову московское купечество вносило через него в Славянский комитет крупные денежные суммы, которые шли на народные училища в славянских странах. На деньги купцов выплачивались стипендии студентам-славянам, учившимся в России.
Велика, действенна была роль Ивана Аксакова в защите славян от турецких поработителей. Он как руководитель
29
Газета «Народна армия» (орган Министерства обороны Болгарии) от 2 октября 1973 года писала в связи со 150-летием со дня рождения И. С. Аксакова о том, что не случайно болгары называли своих ополченцев во время русско-турецкой войны «детьми Аксакова». Он, Аксаков, позаботился не только о вооружении (о покупке 20 тысяч ружей системы «Шаспо»), но и об обмундировании их. Даже униформа для ополченцев, так называемая «пехотная болгарка», была предложена Аксаковым».
В январе 1878 года русские войска, ведя безостановочное наступление, приблизились к стенам Константинополя. Не имея сил для сопротивления, турки признали свое поражение. 19 февраля (3 марта по новому стилю) 1878 года в занятом русскими войсками местечке Сан-Стефано, в 12 верстах от турецкой столицы, был подписан мирный договор, означавший, по признанию турецких уполномоченных, «смертный приговор Турции». По этому договору в большом объеме расширялась территория Болгарии, турецкие войска лишались права оставаться в ее пределах, полную суверенность получали Сербия, Черногория. Усиливалось положение России на Балканах. С этим не могли примириться Англия и Австрия, потребовавшие созыва конгресса для обсуждения условий мира между Россией и Турцией. На конгрессе, проходившем в Берлине в июне-июле 1878 года, непримиримую агрессивную позицию против России занял ее давний враг — премьер-министр Англии Дизраэли. Оказавшаяся в тяжелом положении Россия, которой в случае неуступчивости угрожала война с Англией, вынуждена была отказаться от плодов своих побед, потребовавших от нее стольких жертв.
«Берлинский трактат», отменивший Сан-Стефанский договор, произвел потрясающее действие на Ивана Аксакова, вызвал в нем негодование, боль. 22 июня 1878 года он выступил на заседании Московского славянского комитета со своей знаменитой речью по поводу «берлинского трактата», в которой со всей резкостью обрушился на малодушие, по его мнению, русской дипломатии, растерявшей все добытое русской кровью («Русь-победительница, сама добровольно разжаловавшая себя в побежденные»). Оратора возмущало, что «наглости Запада по отношению к России и вообще к Европе Восточной нет ни предела, ни меры». И несомненно было для него, что «весь конгресс не что иное, как открытый заговор против русского народа». За это выступление Иван Сергеевич был выслан из Москвы в село Варварино Владимирской губернии, принадлежащее родственникам его жены. Славянский комитет был закрыт.
Речь Ивана Аксакова произвела сильнейшее впечатление не только в России, но и в Европе, имела международный резонанс и даже вызвала хождение на Западе легенды о том, что восточный кризис 1875–1878 годов был «делом рук» Аксакова и его Славянского комитета. Славянские же народы видели в лице Ивана Аксакова своего заступника и верного друга. Популярность его в славянских странах, особенно в Болгарии, была столь велика, что патриотически настроенная болгарская молодежь выдвинула его кандидатуру на болгарский престол, что, впрочем, было отклонено Иваном Сергеевичем как простодушная выходка энтузиастов. Любовь болгар к Ивану Аксакову пережила его и продолжает жить в названии одной из центральных улиц Софии, а также улиц во многих городах Болгарии, деревни в Варненском округе.
Любовь к России, пламенное гражданское чувство, непреклонность убеждений, честность («честен, как Аксаков» — это было почти пословицей) делали Ивана Сергеевича выдающейся личностью, распространявшей вокруг себя сильное нравственное влияние. Его призыв к «русским быть русскими» ничего общего не имел с национальной исключительностью, а означал только то, что, как всякий человек любой национальности, русский должен иметь чувство национального достоинства, не быть духовным рабом, лакеем перед Западом. И сам он, Иван Аксаков, был примером в этом отношении, недаром один из современников признавался, что он сильнее всего чувствует себя русским в трех случаях: когда слушает древние песнопения, когда слышит русскую народную песню и когда читает речи и статьи Ивана Аксакова о «наших русских делах».