Аксель Берг
Шрифт:
А. И. Берг, видимо, об этой истории говорил неоднократно и разным слушателям. Вот что пишет И. Б. Новик в своей статье «Нормальная лженаука»: «А. И. Берг рассказывал мне о своей первой поездке из Ленинграда по вызову Сталина в Москву в начале 30-х годов. С. М. Киров переслал Сталину созданный одним изобретателем проект установки, способной сбивать самолеты противника лучами. Услышав от Берга отрицательный ответ о возможности на том этапе создания такой установки, Сталин спросил, а что думает об этом проекте академик А. Ф. Иоффе. Берг ответил, что он не обсуждал эту проблему с Иоффе, но полагает, что тот также признает невозможным реализацию этого проекта. Тогда Сталин вынул трубку изо рта и сказал: „Ученые хорошо работают, когда часть из них сидит“» [207] .
207
Новик И. Б.Нормальная лженаука//Вопросы истории естествознания и техники. 1990. № 4. С. 67.
Уже на похоронах А. И. Берга ту же самую историю пересказывал М. X. Заславский: «Была высказана
— Что вы скажете об этом, товарищ Берг?
— По-моему, ерунда!
— А где Иоффе?
Заминка: сидит Иоффе.
— Ну и правильно, что сидит. Чтобы девять ученых работали, надо, чтобы десятый сидел».
Я тогда на ухо М. X. Заславскому шепнул:
— Но, по-моему, А. Ф. Иоффе репрессиям не подвергался и в тридцатые годы в тюрьме не сидел. Тут какая-то неточность.
— Видимо, разговор шел про Минца; или я, или Берг тут спутали… — также шепотом ответил М. X. Заславский.
Любопытно, что в октябре 1980 года ту же историю пересказывал Ю. Н. Мажоров. Мне после рассказа, ему с глазу на глаз, конечно, пришлось высказать то же замечание.
— Но так Аксель Иванович рассказывал, — развел руками Юрий Николаевич…
В ЗЕНИТЕ СЛУЖЕБНОГО ПРОДВИЖЕНИЯ
В 1953 году А. И. Берг был назначен заместителем министра обороны СССР (по радиовооружению). Это была высшая точка в его служебном продвижении: заместитель министра обороны СССР, можно сказать, — второе лицо в этом «силовом» министерстве, в те годы (впрочем, как и сейчас, конечно) мог повлиять на решение самых разных вопросов нашей оборонной промышленности.
Впрочем, об обстановке, сопутствовавшей этому назначению, мемуарных записей почти не осталось. Имеющиеся свидетельства (А. А. Зиничева, Б. Д. Сергиевского) носят бытовой характер и уже приводились.
Особое место занимают записки Вадима Викторовича Мацкевича, полковника авиации в отставке, 1924 года рождения, кандидата технических наук, разработчика радиолокационной аппаратуры, применявшейся в корейской войне для защиты действовавших там МиГов со стороны хвоста. Я буду цитировать его публикацию в журнале «Военно-исторический архив» [208] .
208
Мацкевич В. В.Патриотизм в авионике времен корейской войны, или Как «потомок Левши» подковал советский истребитель // Военно-исторический архив. 2003. № 5. С. 143–159.
«Выяснилась исключительная эффективность станции, а еще через три дня Сталин наказал выпустить 500 моих станций и в течение трех месяцев оборудовать ими все самолеты МиГ-15 в Корее». Первые десять экземпляров станции «я сделал, используя детали 108-го института радиоэлектронной промышленности».
Сначала, с помощью сына авиаконструктора Микояна Степана, Мацкевич приехал к главному конструктору МиГов Артему Ивановичу Микояну, заручился его поддержкой. Потом, «на следующий день после встречи с авиаконструктором Микояном, меня к 12 часам вызвали к главкому ВВС маршалу Жигареву… Маршал приподнялся, облокотившись руками о стол, и громовым голосом, без всяких предисловий, стал кричать:
— Все специалисты говорят, что твои придумки — это бред сивой кобылы, чушь зеленая. На Чкаловской всем законопатил мозги. Серьезные институты делают станции предупреждения, весящие около 100 килограммов. Дальность действия у них получается порядка 600–800 метров. Специалисты борются за каждый метр. А он, видите ли, сделал спичечную коробку, которая имеет дальность действия 8–10 километров! Правильно на Чкаловской считают, что ты не в себе! Только ненормальный может нести такую ахинею и, невзирая на приказы, распоряжения, наконец, увольнение, — донимать своими бреднями. И вот сейчас он здесь, — маршал очертил какую-то окружность, — в моем кабинете, и отнимает у нас время, товарищи генералы! И сделать с ним ничего нельзя: за ним сразу два Микояна. Генерал Данилин, вы воспитали этого упрямца! Это бывший ваш сотрудник! Вы плохо воспитывали своего сотрудника. Пусть он сделает десять станций, и пусть Микоян отправляет его в Корею через неделю или две, как ему будет угодно… Ясно я сказал? А перед вылетом, — продолжил маршал, — сделайте ему прививки сразу от всех корейских инфекций. Авось поумнеет! Ха-ха-ха!..
В заключение своего грозного монолога Жигарев сказал:
— В общем, браток, что бы ни говорили начальники, лейтенанты должны их уважать и слушать. А перед тем, как поедешь готовиться к Корее, скажи, кто для тебя высший авторитет в радиолокации?
Я говорю:
— Адмирал Берг, председатель Комитета по радиолокации и начальник 108-го института радиоэлектронной промышленности.
— Адъютант, — тотчас приказал маршал, — соедините меня с адмиралом Бергом.
Соединили. Маршал задал вопрос, может ли что-нибудь путное получиться из этой „взбалмошной затеи“… Но, как говорится, каким был вопрос, таким был и ответ. Адмирал ответил, что позитивный результат маловероятен. В этот момент мне дали трубку. Берг сообщил мне:
— Я беседовал с генералом Данилиным и высказал ему свое мнение: ваша станция будет срабатывать не только от „Сейбров“, но и от излучений наземных и корабельных передатчиков, даже станций подводных лодок, находящихся в надводном положении. Разных станций у американцев видимо-невидимо, и у летчика будет трещать голова от их беспрерывных сигналов.
Я в ответ привожу свои аргументы:
— Товарищ адмирал, наземных РЛС там действительно очень много. Но РЛС дальнего действия работают в десятисантиметровом диапазоне, а американские дальномеры AN/APQ-30 — в трехсантиметровом диапазоне, то есть у них совершенно другой диапазон. Так что моя станция от наземных радиолокаторов срабатывать не будет. Мы в этом убедились во время испытаний.
Адмирал:
— Но там, в Корее, около 200 бомбардировщиков Б-29, и на всех, как мне известно, установлены бомбоприцелы AN/APQ-15 как раз трехсантиметрового диапазона. И уж от них-то ваше устройство будет срабатывать.
Я:
—
— Ну, если так: эти — ночью, а те — днем, — то, в общем, помех действительно не должно быть. Но в целом я в эту затею не верю. Все равно кто-нибудь будет мешать. Какие-то помехи появятся. Это не решение задачи. Надо делать активные станции.
Я парирую:
— Активные станции сейчас весят 100 килограммов, дальность действия — всего 600 метров; они ничего не решают.
— Но зато РЛС дает достоверные данные.
— 100 килограммов нельзя поместить на самолете.
— Ну, это уже вопрос технологии. У меня нет времени вести с вами дискуссию дальше.
Таково было мнение, высказанное тогда адмиралом Бергом».
«…Вскоре он станет заместителем министра обороны по радиоэлектронике. Причем назначение произошло после выполнения приказа Сталина выпустить в течение трех месяцев 500 разработанных мною станций, тех самых станций, за которые меня хотели уволить из Вооруженных сил и за которые я получил разнос в кабинете маршала авиации Жигарева.
…Приказ Сталина был выполнен в срок. Его выполнил прежде всего 108-й институт, институт адмирала Берга, который так сильно сомневался в эффективности моей станции. Когда я вернулся из Кореи в Москву спустя несколько месяцев, то „полканов“ из Генерального штаба никто не встречал, а за мной прибыла шикарная машина. И полковник Генерального штаба доставил меня прямо на Арбат к новому заместителю министра обороны по электронике, которым — за выпуск 500 моих электронных станций в течение трех месяцев — стал адмирал Аксель Иванович Берг.
Блистательный адмирал встретил меня с красной коробкой в руке. Он сказал: „Мне поручено наградить тебя орденом Красной Звезды за твою работу в Корее. Когда там, в Корее, выяснилась высокая эффективность твоей станции, товарищ Сталин приказал в течение трех месяцев сделать 500 таких станций и установить их на самолеты МиГ-15 в Корее. Булганин собрал директоров всех крупнейших радиозаводов Москвы, Ленинграда, Горького, Киева, Воронежа, других городов и обратился к ним с призывом остановить трагедию нашей авиации в Корее, где американцы применяют новейшие радиоэлектронные прицелы с очень большой дальностью действия. Министр сказал, что на наших самолетах нет станций со сравнимой дальностью обнаружения. И янки стали массово сбивать наши МиГи. Гибнут наши летчики. Но найдено решение в виде совсем небольшой РЛС, которая способна предупредить об опасности приближения ‘Сейбров’, начиная с десяти километров. Этим практически парализуются дорогостоящие электронные прицелы американцев. Товарищ Сталин приказал за три месяца оборудовать этой станцией все 500 наших МиГов в Корее. В заключение министр обороны спросил директоров, кто из них возьмется выполнить приказ товарища Сталина.
— В ответ, — продолжал А. И. Берг, — все директора в один голос заявили:
— Это совершенно невозможно! Только для подготовки оснастки нужно не менее полутора-двух лет!
Булганин побелел.
Тогда я поднялся с места и сказал:
— Николай Александрович! Если товарищ Сталин приказал и Родина требует, я берусь на опытном производстве своего института выполнить приказ и выпустить за три месяца 500 станций. Только разрешите мне сдвинуть планы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.
Николай Александрович Булганин разрешил распорядиться планами как угодно ради выполнения приказа Сталина“.
А. И. Берг продолжал: „И мы выполнили приказ товарища Сталина. Мы работали дни и ночи. Весь институт был мобилизован на выполнение приказа, и мы его с честью выполнили. Все, кто имел хоть какое-то отношение к этой работе, были награждены. А твои начальники, твои, прости за выражение, ‘солдафоны’, мое предложение представить тебя к ордену Красного Знамени не поддержали. Хотя ты не только разработчик станции, но и участник боевых действий с ее применением! С трудом они дали добро на орден Красной Звезды, и то после моего доклада Булганину. Я не думал, что у тебя в институте столько недругов, а у твоей идеи столько противников и завистников!“».
Что можно сказать после прочтения этих строк: Аксель Иванович назван в них адмиралом («адмирал», «блистательный адмирал» стоит почти на каждой странице). Но Аксель Иванович стал адмиралом только в августе 1955 года. А речь тут идет о 1952–1953 годах. Далее, автор называет Акселя Ивановича «председателем Комитета по радиолокации». Берг, как было уже сказано, председателем Совета по радиолокации при Государственном Комитете Обороны никогда не был — им был Г. М. Маленков. А. И. Берг являлся его заместителем. В июне 1947 года Совет по радиолокации был упразднен, как и другие органы Государственного Комитета Обороны, в связи с переходом страны на мирные рельсы, и преобразован в Комитет по радиолокации при Совете министров СССР. А. И. Берг не был назначен председателем или заместителем председателя этого комитета; он вошел лишь в число «постоянных членов».
Неоднократно автор использует наименование «сто восьмого»: «108-й институт радиоэлектронной промышленности». Такой «промышленности» в те годы не было; «сто восьмой институт» подчинялся Министерству обороны и носил номер войсковой части (в. ч. 51 011). Но цель этого раздела — вовсе не разбор статьи В. В. Мацкевича, и эти недочеты я отмечаю здесь как лежащие на поверхности.
А. И. Берг являлся заместителем министра обороны, когда министром был Н. А. Булганин. Продолжал оставаться им и при Г. К. Жукове. «Я ведь был заместителем такого человека-кремня, как Жуков. Тогда, между прочим, у меня и случился двусторонний инфаркт», — жаловался он мне в одной из бесед.
В мае 1957 года А. И. Берг был освобожден от должности заместителя министра обороны по личной просьбе, в связи с плохим состоянием здоровья.
Возвращаясь к статье В. В. Мацкевича, повторю, что отмеченные им факты и высказывания другими источниками не подтверждаются и их содержание — целиком на совести автора статьи. Из ветеранов «сто восьмого» и его опытного производства об этой истории смутно вспоминает только В. И. Толмачев, дослужившийся до должности главного инженера опытного производства, а в годы корейской войны занимавший низкие, начальные должности: «Мы, помнится, такую аппаратуру действительно делали. Малогабаритную, что-то вроде половины телефонного аппарата. Я за эту работу даже премию получил — две или даже три сотни, тогда это считались большие деньги».