Аксиома выживания
Шрифт:
– Значит, Шалун, ты у нас теперь еще и фантомом стал? – сталкер засмеялся. Зверь игриво посмотрел на друга, казалось, что он улыбается. Потом уселся и принялся вылизывать измазанные кровью лапы. – Пусть пока погуляют. Среди них есть люди, у которых есть шанс на дальнейшую жизнь. А мы еще немного поиграем с ними в прятки, шарады и казаков-разбойников. Мы тоже заслужили с тобой небольшое развлечение.
Петляя зигзагами между аномалиями, группа быстро двигалась в сторону Испытательной. Бурелом, чувствующий нарастающее недовольство членов команды, гнал ее подальше от места прошедшего сражения и гибели Злобы и Вялого. Только сейчас он понял наконец, что зря поступил так опрометчиво, застрелив потерявшего боевой дух подчиненного. Теперь дисциплину в группе можно будет поддерживать только угрозой жесточайшей расправы. А может еще случиться так, что у кого-нибудь не выдержат нервы и он выстрелит самому Бурелому в спину. Предчувствовал помощник Мефистофеля, что недалек от истины, поэтому маршем отвлекал всех от невеселых мыслей и не давал группе передышки. При ускоренной ходьбе все внимание переключается на окружающее, каждый сосредотачивается на возникающих препятствиях и смертельных ловушках. Мысли идущих зациклены на сохранении собственной жизни, и речи о каком-либо бунте идти просто не может…
Добравшись до окраины начинающегося леса, Шкалик замер как вкопанный и начал всматриваться себе под ноги. Бурелом догнал его и с вопросительным видом остановился рядом.
– Следы зверя и человека, идут рядом, – Шкалик задумчиво показал на отчетливые отпечатки прошедших здесь существ. – Совсем свежие. Даже дождем не успело размыть. Прошло минут десять, не больше.
– Думаешь, это следы тех, кого мы ищем? – Бурелом только сейчас осознал, что его голос срывается от волнения.
– В этих краях такие следы могут оставлять только двое – Лучник и Болотник. Последний тоже поддерживает знакомство со зверями, даже, бывает, лечит их. За это они его не трогают, иногда даже помогают. Это знают все. Но Болотнику на Испытательной нечего делать. Его встречают в основном в районе Больших Луж, РЛС и Чащобы. А это значит, что оставить подобные следы здесь могли только Лучник со своей зверюгой.
– Дела… И что будем делать? Прибавим шаг и попытаемся догнать или проследим, куда они двигаются дальше?
– Судя по следам, оба шли неспешно, значит, о нас не знают и не убегают. Может, стоит попробовать догнать? – высказался почти неслышно подошедший сзади Прима. Бурелом вздрогнул от неожиданности и спустил пар на травника-следопыта:
– Етить… твою телегу! Какого хрена ты лазишь за спиной без команды? Хочешь, чтобы в запале тебя застрелили без разбору, урод?!
– Да ладно, командир, не бузи, – Прима был спокоен как удав. – Ты знаешь что? Если у тебя действительно с нервами непорядок, держи их при себе. Если ты меня вздумал смертью, как Вялого, пугать, скажу тебе честно: мне до лампочки. Я свою работу знаю и делаю ее хорошо. Сбегать от вас я не собираюсь, мне самому интересно посмотреть, что там за чудо такое невиданное впереди. А для дела в данный момент мы со Шкаликом нужны как никогда. Лучше нас следы читать не может никто из вас. Я уж не говорю про лечение ранений, с которым справиться лучше меня не сможет никто! Так что успокойся и отойди в сторонку – отпечатки не затаптывай. Ты, конечно, чел авторитетный, но не настолько, чтобы мной как щенком всюду пулять. Если тебе что-то не понятно, так и скажи, но по делу, в котором смыслишь лучше меня. Усек?
Бурелом опешил от прямого и напористого тона Примы, но, помявшись немного, решил все же пойти на попятную. Понял, что тот прав на все сто, и сказал уже более спокойным тоном:
– Ладно, не серчай, нервишки правда шалят не в пургу. Вялый своей выходкой выкосил до конца. Давайте разбирайтесь, что тут к чему, да двинем дальше, – отойдя на пару метров назад, Бурелом начал всматриваться в лесную чащобу. Дождь мешал обзору, но не настолько, чтобы не замечать подозрительного движения среди деревьев. Шкалик с Примой, наскоро посовещавшись, повернулись к нему.
– Мы думаем, что стоит попробовать догнать этих «неуловимых мстителей», далеко в такую погоду они уйти не могли, да и следы в слякоти не скрыть никак.
– Хорошо, – повернувшись к остальным, Бурелом скомандовал: – Разбиться на пары, двигаем по следам, всем быть начеку, возможно, скоро встретим нашу цель. Стрелять во все, что только будет шевелиться. Пошли!
Прикрывая друг друга, группа спешно двинулась по следам человека и зверя. Отпечатки, уходящие вглубь чащи, петляли между аномалиями и буераками. Почву сильно пропитала влага, и цепочка следов была видна отчетливо. Настроение Бурелома начало улучшаться: «Глядишь, и не придется бегать за этими призраками по всей Зоне. Вальнуть обоих без зазрения – и в обратку, а там босс уже готовится к передаче дел и близкой пенсии. Вступить в свои права, поставить всех в согнутую позу и поиметь так, чтобы больше никто не мог ничего предъявить, вот как сейчас Прима. Он, конечно, прав, но я командир и мне решать, кому куда идти, и даже кому жить, а кому нет! – самолюбие Бурелома заиграло с новой силой. – Только выведите меня на этих уродов, а я уж с ними разберусь, да так, что вовек никому повадно не будет!».
Через пятьсот метров Прима со Шкаликом опять остановились и начали о чем-то ожесточенно спорить. Бурелом приблизился, Шкалик вытянул руку и показал на землю. Проследив за жестом, Бурелом опешил: отпечатки доходили до этого места и резко обрывались, словно оставившие их внезапно воспарили в воздух, да так быстро, что даже инверсионного следа не оставили… Шкалик в запале обежал полянку в радиусе двадцати метров, но дальнейших отпечатков человека и зверя не нашел нигде. Тут уж Бурелом окончательно растерялся и не знал, что предпринять. В любом случае, даже прыгающие на десяток-полтора метров аасмены оставляют идущие далее следы, а тут как ножом срезало – нет и все… Прима стоял посреди полянки в недоумении, Бурелом озадаченно смотрел на него, а Шкалик продолжал колесить вокруг них, как ищейка, вынюхивающая преследуемую жертву. Поближе подошли остальные члены команды. Узнав о произошедшем, Щепка затрясся всем телом и побледнел настолько, что цветом лица мог соперничать с вечными снегами в Заполярье или Арктике. Казалось, что еще немного и его придется нести дальше на руках, словно мешок с песком.
– Такого не может быть! Я видел в жизни многое, но чтобы следы уходили в ничто, впервые… Не иначе, действительно мистика какая-то! Неужели правду бакланила братва и мы имеем дело с призраками? Это действительно ничего хорошего не предвещает! – Шкалик был на грани помешательства. Подойдя ко всем, он сел прямо в грязь и задумался, уйдя в себя.
– А может, они шли в обратном направлении, чтобы мы подумали, будто они идут сюда?
– Это как? – Шкалик внезапно вышел из транса.
– Ну, как? Задом шли, а сейчас находятся где-то позади нас.
– А сюда-то они как попали?! Сам-то понимаешь, что говоришь?! Прилетели на крыльях ночи, что ли? Или их Зона то в одном месте, то в другом по велению волшебной палочки делает прямо из воздуха? Я же не идиот, знаю, куда следы ведут! И по направлению движения и по отклонению грязи в ту или иную сторону! – Шкалик был вне себя. – Тогда мы, братва, действительно имеем дело с призраками! Хоть режьте меня здесь, а я не знаю, что делать дальше! Лучше и правда повернуть назад!
– Заткнись! Хорош тут дебаты разводить! Нашелся оратор, тоже мне… – терпение Бурелома закончилось, он вновь держал в руке пистолет. Только начал его поднимать в сторону Шкалика, как неожиданно сзади ему в голову уперся ствол «Винтореза».
– Опусти волыну, командир, я тебя по-хорошему прошу, хватит дурить. Мы все тут в непонятках, и у всех нервы шалят. Сам говорил: чем нас больше, тем живее будем. Иначе я сейчас закончу всю эту бучу одним нажатием на спуск, тогда мы повернем обратно, только уже без тебя. На Зону списать можно многое, не забывай об этом и не зарывайся. Здесь все заинтересованы в том, чтобы убрать с дороги этого урода. Если каждый раз при нервной ситуации хвататься за пистолет, вокруг тебя не останется никого. А один в Зоне ты сможешь прожить не так уж и долго. Так что подумай хорошо и убери пушку, но учти, еще раз так взбрыкнешь, я за себя тоже не отвечаю. В подобной ситуации первая пуля, выпущенная мной, будет принадлежать тебе. А я, как тебе известно, никогда не мажу… Можешь обижаться, сколько хочешь, но я тоже хочу жить. Поэтому думаю о себе любимом в первую очередь.
Это была самая длинная тирада, сказанная Маркелом за всю его жизнь. С тем, что он выразил вслух мысли всех присутствующих, не мог не согласиться никто.
Бурелому и вправду стоило в этот момент задуматься над словами снайпера. Если уж он, всегда выдержанный и немногословный, вдруг пошел против начальства, значит, командир действительно в данный момент был не прав. Тот сделал вид, что понимает всю сложность данной ситуации и правильность действий Маркела, и опустил руку с пистолетом. Настороженный снайпер постепенно убрал ствол «Винтореза» от его головы и отступил на несколько шагов. Остальные молча, но сурово смотрели на командира. Только Шкалик завершил прерванную тираду: