Аксиома выживания
Шрифт:
– Коли меня, дозу дай. Слышь, ты-ы?.. – стонал Гризли, ковыляя и на автомате облокачиваясь на плечо подчиненного.
– Ща, ща, патрон… Обожди. Тихо…
– Коли, сволочь, не могу бо-ольше, мля-а!
Их услышали. Двойка легионеров чуть не пристрелила раскольников в темноте цеха, но узнав в изможденных лицах своих союзников, кинулась на помощь. Пять минут хватило на то, чтобы привести обоих в чувство, вколов по паре инъекций с нужными анаболиками, но подоспевшие на стоны раненых сталкеры сразу ввязались в бой.
Казбек отправил к праотцам одного из сектантов и вторично ранил Бекаса, но меткий выстрел другого легионера свалил кавказца. Его сменил Омлет, выкашивая местность из старенького ПК-74, но кончившаяся в коробе лента позволила Гризли ответить очередью из автомата. Пулеметчик опрокинулся на спину и рухнул на кучу щебня.
Обе стороны окопались и начали глупую никчемную перестрелку. Гранаты давно закончились, усталость и раны не давали бойцам метко стрелять, строить планы и быстро менять позиции. Поэтому все тупо молотили из стволов, катаясь в пыли строительного хлама и громко бранясь.
Обстановку разрядил взрыв в соседнем цехе, будто рванула целая цистерна с горючкой. Огненный смерч охватил огромное помещение и устремился в смежное, где сталкеры добивали неприятеля. Со сводов корпуса посыпались штукатурка и какие-то мелкие детали. У всех заложило уши, пламя охватило соседний цех, а языки огня пытались ворваться в тыл сталкерам. Густой дым от разлившейся горящей смолы окутал верхние уровни, выгоняя с них снайперов и дозорных.
Пуля легионера пробила плечо Цезаря и отправила его в нокдаун. Сталкер выронил винтовку и скатился к мертвому Омлету. Визирь, сыпля ругательствами, от которых вяли не только уши, бросил в противника камень, который в сумерках все приняли за гранату и попадали лицами в пыль. Сталкер вскочил из последних сил и, в долю секунды преодолев десяток метров, ринулся в рукопашную схватку с испуганными до смерти врагами. Ствол его СГИ-5 пробил живот Бекаса и буквально вспорол его по диагонали. Патронов в магазине уже не осталось, поэтому на вскакивающего легионера Визирь кинулся уже без особого плана с одной лишь целью – душить!
Выстрелы из трясущегося автомата Гризли не сразу нашли цель. Визирь некоторое время держал сектанта в смертельной хватке, сцепив руки на его горле. Под ключицей умирающего легионера торчала рукоятка ножа, обмотанная синей изолентой. Так оба и умерли друг на друге, застыв на большой чугунной балке.
Гризли долго смотрел на агонизирующего Бекаса, без жалости и сострадания глядя в его выпученные от боли и ужаса глаза, вяло поднял автомат и выстрелил. Затем так же отрешенно пополз на четвереньках прочь, в щель между кучами щебенки и керамзита – туда, где хоть чуть-чуть было спокойнее, не кричали, не кровили, не стреляли, и где разгорающийся пожар не обжигал уставшее тело…
Глым схватился со старшим офицером «Легиона» по прозвищу Зингер. Немец в экзоскелете, назначенный на пост лично Синцовым, остался руководить обороной. Он один знал секрет оружия возмездия «Ока», а также сущности Разлома. Но легионер никак не предполагал такой скорой развязки боя, да еще в пользу штурмующего Станцию врага. Он отчаянно сопротивлялся спецназу, молва о доблести которого затмила все подвиги «Легиона» за прошедшие годы. Поэтому выбить со своей территории знаменитый «Риф» во главе с полковником Шелестовым Зингер видел главной и единственной задачей.
Бросив в контратаку лучших из оставшихся бойцов, он неоднократно пытался в пылу боя разыскать и уничтожить старшего спецназовца, но вот уже в течение получаса жесточайшей обороны Станции сделать этого так и не мог. Нужно было вытянуть командира «Рифа» на себя, заставить ошибиться. Для этого Зингер пошел на хитрость, которая должна была помочь победить Шелестова, но и грозила раскрытием места закладки боеголовки. Опытный легионер любил рисковать, в свой профессионализм верил на все сто, а в крепких надежных плечах и спинах подчиненных не сомневался давно и теперь надеялся на их помощь.
Только помощи ему уже ждать было неоткуда!
Тяжеловесов-тевтонов частично повыбили гранатометчики и снайперы «Рифа», частично покромсал Шалун, шныряющий там и сям в блеске разрывов, пылу огня и клубах дыма. Оставалась только супер-химера, которая, повинуясь ультразвуковому сигналу, устремилась на защиту ядерного заряда, подвешенного над самым широким местом Разлома.
Варежка, первым добравшийся до огнедышащей аномалии и обнаруживший боеголовку на поддоне, болтающемся на толстой цепи, свисающей со стрелы крана, с недоумением глазел на диво и зажимал рану на плече. Неразлучный друг Верста сидел рядом и водил стволом автомата по сторонам, выискивая опасность. Одному ему было известно, что в магазине патронов оставалось штук пятнадцать, и ни гранат, ни запасного боекомплекта. Пистолет Варежки в окровавленной руке тоже годился разве что попугать воронье.
Напарники переглянулись и снова попытались связаться с товарищами, но блокиратор связи, действующий в автоматическом режиме где-то в бункере Станции, глушил радиоэфир. Взять на себя ответственность за ликвидацию или изоляцию боеголовки, приведенной в боевой режим, оба сталкера боялись и, честно говоря, не желали. Ну, не их это, как ни крути… Для подобного точно нужны специалисты.
Бездействие сталкеров привело к печальным последствиям. В цех пробралась химера…
…Старший лейтенант, заметив офицера «Легиона» в экзоскелете «Изюбр», хмыкнул и раздосадованно бросил взгляд на свой потрепанный «Ратник». Мимолетно изучив экипировку, снаряжение и оружие врага, он догадался, что схватка им почти наверняка проиграна. Но Вятлов, спецназовец со стажем, не умел сдаваться, не желал погибать и не хотел оказаться слабее противника. А еще не мог позволить неприятелю вывести из строя командира. Поэтому, завидев целившегося в полковника издалека легионера с гравиметом, окликнул его и тотчас выстрелил сам.
Специальные пули СП-6, выпущенные из «Винтореза», конечно, имеют убойный эффект, иногда останавливая злыдня или пробивая бронемашину, но с модулем новейшего «Изюбра» они не справились. Но при этом заставили обратить внимание на стрелка и даже повредили плечевой видоискатель. Гравитационный заряд легионера ушел ввысь, раскрыв местонахождение тяжеловеса всем, кто находился на крыше Станции. Зингер зло чертыхнулся и, на ходу перезаряжая пушку, побежал прямо на обидчика. Вот тут-то Глыму и стало не по себе. Когда после веера тяжелых пуль враг не обращает внимания на твои действия, да еще разъяренным бизоном несется по краю крыши прямо в лоб, действительно начинают трястись поджилки и впору заказывать похоронный марш. Старший лейтенант быстро поменял магазин «Винтореза» и, лихорадочно просчитывая дальнейшие действия, один за другим выпускал «сапсаны» в приближающегося сектанта. А у того только нога в латах слегка подвернулась, будто тяжеловес наступил на банан, скользнул и побежал дальше. «Изюбр» в отличие от других типов экзоскелетов позволял владельцу достаточно быстро передвигаться по любой местности.
Вятлов отбросил оставшийся без боеприпасов, бесполезный ствол, мельком отметив цокающие по своему «Ратнику» и несущемуся робокопу пули. Одной рукой выхватил КПС «Нокаут», а в другой зажал гранату. Именно так русские мужики испокон веков встречали смерть в облике сильного врага: с саперной лопаткой, с ножом, с бутылочной «розочкой» или камнем.
Зингер, не сбавляя темпа бега, выстрелил из гравимета. Глым максимально увернулся, но заряд зацепил его бедро. Старшего лейтенанта развернуло и швырнуло на ограждение крыши, колено хрустнуло, спину пронзила адская боль. Три еще работающих инъектора из двадцати вкололи промедол, вшили биоскотч, впрыснули анаболик и сняли шок организма. Больше на силу анальгетиков надежды не было, но Вятлову хватило и этого. Улетучились испуг и слабость, появилась потребность крушить и ломать, а еще стало наплевать на все кругом.