Актриса и Президент
Шрифт:
– Ну что мне сделать,- растерянно спросил, первый человек в России.- Если бы ты не выросла, то не стала бы знаменитой актрисой, не приехала бы в Питер ,и мы бы никогда не встретились.
– Если бы Вы знали, как быстро оно закончилось, мое детство!
– Расскажи, девочка ,я хочу все знать о тебе, все.
– Это было лето, первый день каникул, бабушка сшила мне платье. Оно было в красных ромашках и отчего то с матросским ,красным воротником. Мне двенадцать лет ,я вышла во двор и в палисаднике встретила старшеклассника .Его звали Ренат, ему было уже
Но тут меня позвала бабушка, она стояла у подъезда, а рядом какие -то люди в военной форме.
Я подошла, один седой военный погладил меня по голове ,и сказал, что « государство непременно ,не оставит, поможет»
Так я узнала ,что папа и мама, убиты в Таджикистане.
Их и домой не привозили, прощание было в военкомате, закрытые гробы.
Меня заставили повзрослеть. Война проклятая, а потом и бабушка, отдала все мои игрушки, девочке Алине .Особенно жалко было фарфоровую посудку, и кота , у него были зеленые глаза и розовые ушки, лапки. На животе у него был шов. Это мы с мамой вырезали ему аппендицит.
Он гладил ее по рыжим волосам, хотелось взять на руки и так нести всю жизнь. Стать ее ангелом – хранителем.
Но девушка уже успокоилась, поцеловала его в щеку, и легла, беззащитно свернувшись калачиком.
Ему стало до боли обидно. Он не желал быть ей отцом, старшим товарищем, «мудрым старцем».
Он хотел любить и быть любимым .Но что делать? Он еще не знал ответа!
5. Отчего русские любят балет.
Балет, балет, как хорошо с тобой парить,
И все понятно, и не надо говорить.
Не надо слов пустых, не надо лишних фраз —
Все объяснит круженье рук, движенье глаз.
Илья Резник
– Если я приглашу тебя в театр, это будет достаточно романтично?
– А в какой?
– В любой, драма, балет, опера, мюзикл.
– Балет.
– Ну отчего так иностранцы любят наш балет?
– Засмеялся Президент.
– Я потом тебе расскажу.
– Значит, в полседьмого вечера, тебя проводят на вертолетную площадку. Какой галстук мне одеть, чтобы соответствовать?
– Серый, серебристый.
Варя попросила Зинаиду Павловну помочь с прической. Та, вся как- то сжалась, словно ее уличили чем- то постыдном.
– Что вы, Варенька, это вне моей компетенции. Надо было с утра мне сказать, я бы пригласила мастера.
– Ах, умоляю, вас, просто помогите мне подколоть волосы сзади.
Руки у помощницы тряслись. Варе было и смешно, и горько. Бедная, так и живет всю жизнь в страхе пред властью. Сначала коммунистической ,теперь вот путинской.
Варю, на причудливом гольф-каре, сопровождал новый охранник. Они все так были друг на друга похожи, что Варя даже имени уже не спрашивала, не было смысла
Он стоял в окружении пресс-секретаря, начальника охраны и еще каких- то видимо приближенных
Он обернулся и увидел совершенство. В платье, струящимся по идеальной фигуре серебряным водопадом, Варя была восхитительно хороша. Легкий макияж, контур губ очерчен неярким розовым карандашом. Из украшений ожерелье из зеленоватых бериллов. В цвет глаз.
Он подал ей руку, в вертолете, старался не касаться ее плечом. И без этого голова кружилась.
Давали «Кармен», не очень длинный спектакль, всего сорок пять минут.
В ложе кроме них никого не было. На столике стояла ведерко с шампанским, в розетках клубника, горкой бутерброды с икрой, красной и черной..
Сам он не притронулся, смотрел, как Варя слегка пригубила бокал, и с удовольствием ест клубнику.
Время пролетело незаметно. Когда артисты вышли на поклон, Варя обратилась к нему в недоумении: «А где цветы?»
– Вот не поверишь, забыл. Но ничего сейчас организуем.
Конечно, он все организовал, правда, цветы вручали уже за кулисами, куда их проводил директор театра.
Варя смотрела на подтеки пота на загримированном лице «Кармен», на подрагивающие от усталости губы.
Ей было стыдно, за свое желание, вернее, за то, что она неправильно его высказала. Она просто хотела пройти за кулисы. И все. А цветы, ведь можно было их и в гримерную отнести.
Она попросила разрешения постоять в одиночестве на сцене. В обычный день, здесь бы уже сновали рабочие сцены, слышались бы их громкие разговоры. Но сейчас по воле президента, а вернее, как бы ее воле, Вари, все замерло, и подчинилось этой встрече.
Она прошла на самую середину сцены, потом подняла голову и взглянула в пустой зал, изогнутый в форме подковы, с тремя ярусами балконов.
Ей захотелось, чтобы все исчезли, и артисты балета, заслужившие отдых, и подобострастный директора и даже сам, президент.
Хотелось сделать несколько па, услышать воображаемые аплодисменты, и стать маленькой девочкой, впервые выпорхнувшим из гнезда, маленьким лебедем.
Чуда не случилось, полумрак зала был равнодушен.
Она вернулась к ожидавшим ее людям, поблагодарила еще раз артистов, вспотевшего от волнения директора, и удалилась. Наверно, по всем мировым протоколам, она должна была следовать за ним следом, но он не мог себя заставить обогнать ее.
Остановил взглядом ретивого охранника, пытавшегося ей помешать.
Она ушла переодеваться к ужину, он же в просто снял пиджак, и стал ждать. Она вернулась, на ней были очень милые брючки и свободный тонкий свитер, белоснежного цвета. Ужин прошел в молчании.
Потом Варя пошла и выключила свет.
_- Давай посумерничаем, так бабушка Маша говорила.
Он пожалел, что в кухне, нет уютного диванчика, как во многих российских квартирах.
Их разделяло пространство стола, Он разлил шампанское, и Варя сначала молчала, а потом медленно, словно нехотя, преодолевая себя, заговорила.