Акулья хватка (сборник)
Шрифт:
– Плывем дальше, – сказал Шавасс. – Это боевой бычок и родословная у него длиною с твою руку. Они не очень любят чужаков.
Дарси налег на весла, и вскоре бычок исчез из виду.
– Мне явно не хотелось бы идти пешком, имея позади себя такую штуку, – заметил он. – Какого черта они свободно здесь бродят?
– Тут их выращивают – здесь они на свободе набирают силу и приобретают боевой характер. Дарси, это страна быков. Они здесь пользуются большим уважением. Это мы здесь лезем в чужие дела, а не они.
Они вошли в большую лагуну и в пятидесяти ярдах от них из тумана выступили башни дома. Шавасс быстро взмахнул рукой и Дарси укрылся справа в тростнике. За тростником был небольшой кусок суши, они причалили и выбрались из лодки. Шавасс припал к земле и навел бинокль.
Как и говорил Малик, дом был очень русским по стилю, построен из дерева, на каждом конце четырехэтажная башня, а по фасаду тянулась веранда. Весь дом был окружен соснами, которые наверняка высадили после постройки дома, но то, что когда-то было садом, сейчас превратилось в заросшие джунгли.
В этом месте было что-то странно фальшивое. Оно слишком походило на голливудскую декорацию для пьесы Чехова.
Шавасс не видел главного входа, который, видимо, находился с другой стороны. С точки зрения подходов к нему дом не мог бы занимать лучшего стратегического положения. Лагуна имела форму полумесяца, ширина её составляла около сотни ярдов, а длина – две сотни. При дневном свете не было никакой возможности скрытно приблизиться к зданию.
Шавасс передал бинокль Дарси.
– Ну и что вы думаете?
Негр взглянул и покачал головой.
– Не представляю, как можно подобраться поближе, оставшись незамеченным.
Тут залаяла собака, и из-за угла дома вышли двое. Когда Шавасс навел бинокль, они попали в его поле зрения; это были два китайца, каждый с винтовкой в руках. Немного погодя к ним присоединилась и собака, эльзасская овчарка, которая бегала взад и вперед, рыская в подлеске.
– Не знаю, что она ищет, но при таком дожде она много не унюхает, – сказал Дерси.
– Я не был бы так уверен, – заметил Шавасс, продолжая наблюдать в бинокль. – Немецкую овчарку обмануть довольно трудно.
Внезапно справа от них донеслись тяжелые всплески, словно кто-то продирался через тростник. Сначала Шавасс подумал, что это может быть ещё один бычок, но потом стремительно выхватил свой «вальтер». Раздался стон, а вслед за всплеском кто-то позвал по-французски на помощь.
Шавасс и Дарси пробились сквозь тростник и, появившись на другой стороне отмели, увидели голову, вынырнувшую из воды в протоке, и мелькнувшую в воздухе руку.
Шавасс бросился вперед, вода доходила ему до груди, и схватил вытянутую руку в тот момент, когда человек снова ушел под воду. Их пальцы встретились, и он начал медленно отступать назад, так как толстый слой грязи отпускал неохотно.
Дарси помог ему и они вместе уложили человека на спину; это был худой истощенный седой старик лет семидесяти. На нем были пижамные брюки и безрукавка, и он весь посинел от холода. Глаза у него дико выкатились, он что-то невнятно бормотал, а потом от страха отключился.
– Бедняга. – Шавасс поднял худую, как палка руку. – Приходилось вам раньше видеть что-либо подобное?
Дарси внимательно посмотрел на многочисленные тонкие шрамы и мрачно кивнул.
– Похоже, он наркоман, употребляющий героин, и дело зашло уже довольно далеко. Интересно, кто он такой?
Шавасс начал снимать свою куртку.
– Последний раз я видел его на фотографии, которую мне показывал Меллори, хотя должен заметить, что тогда он выглядел значительно лучше.
– Монтефиори? – безразличным тоном спросил Дарси.
– Он самый. – Шавасс приподнял лежавшего без сознания старика, натянул ему через голову куртку и окончательно поднял его. – А теперь давайте выбираться отсюда, пока он не умер у нас на руках.
На обратном пути Шавасс устроился на корме. Энрико Монтефиори лежал у него на руках. Он был в очень плохом состоянии, в этом не было никакого сомнения, и беспокойно стонал, временами вскрикивая и ни на мгновение не приходя в сознание.
Где-то в неприятной близости раздался лай немецкой овчарки, а потом утреннюю тишину разорвал резкий стук подвесного мотора.
Шавасс с компасом в свободной руке отдавал четкие команды Дарси, сидевшему на веслах спиной к движению. В одном месте они попали в густые заросли тростника, он положил Монтефиори на дно и выпрыгнул за борт, чтобы подтолкнуть лодку.
Было холодно, чертовски холодно, так как к этому времени вода пробралась под его нейлоновый плащ, а без куртки верхняя часть тела оказалась вообще незащищенной.
Собака продолжала монотонно лаять, теперь уже гораздо ближе, звук подвесного мотора неумолимо приближался. Шавасс изо всех сил толкнул лодку и, когда она снова двинулась, перепрыгнул через борт.
Через несколько секунд они вырвались из тростника на чистую воду и из тумана выступил силуэт «Жаворонка».
– Яков! – закричал Шавасс и увидел Малика, сидящего на корме, черный зонт защищал его от дождя.
Лодка мягко ударилась о борт «Жавронка». Шавасс встал и взглянул на лицо Малика под черным зонтом, теперь он понял, что тот привязан длинной веревкой к поручню на корме. Глаза Малика были неподвижны, он был мертв, левое ухо отсутствовало, а над самой переносицей темнела небольшая синяя дырочка.
– Доброе утро, Шавасс, рад приветствовать вас на борту.
Из каюты появился Росситер, добродушно улыбавшийся, словно ему действительно доставляло удовольствие снова с ними встретиться.
Позади стоял полковник Хо Дзен, половина лица которого была заклеена пластырем. В руках у него был автомат Калашникова и выглядел он мрачным и неумолимым, каждый дюйм в нем выдавал профессионала.
– Когда вы вчера вечером появились, один из моих людей сфотографировал вас, – сказал Росситер. – Нас всегда интересуют все вновь прибывающие в эту часть Камарга. Можете себе представить мое удивление, когда он показал мне фотографию.