Акванавт
Шрифт:
– Странно. А мне казалось, что ты не бросишь того, кому позволил к себе приблизиться.
– Э-э-э, подруга, это что за настроения?
– Да так, подумалось.
– Зря подумалось, Ириша. Если бы речь шла о детях, то разговор иной. Там нет мозгов, одни эмоции, и тут одних аргументированных доводов мало. Их обязательно нужно будет подкрепить либо крепким тумаком, либо пламенной идеей, способной зажечь молодые сердца. Но здесь детей нет. И если ты к сорока годам не обзавелся мозгами, то это диагноз. Я никого не собираюсь убеждать в очевидных вещах и уговаривать сделать правильный вывод.
– То
– Нет, не хочу. Но если я не прав, убеди меня в этом. Я никогда не считал свое мнение истиной в последней инстанции. Так что если мне аргументированно укажут на мою ошибку, я ее признаю. Ты лучше скажи, как теперь, согласна быть вместе со мной?
– Это на «охотнике»-то? – откинувшись на спинку стула, вздернула тонкие брови девушка.
– Ну да. На ферму я теперь точно не вернусь. Разве только за вещами.
– А как же ты без места базирования? «Охотник» – довольно тесная коробчонка, человек же имеет свойство с годами обрастать имуществом. А так у тебя всегда есть я со своей комнатой на «Двадцатке.
– Ириш, ты хорошо подумала?
– Поверь, я подумала. Здесь, плохо ли, хорошо, я имею все шансы лет через восемь, а то и семь, расплатиться по всем долгам, причем с минимальным риском. А что на «охотнике»? Можно расплатиться года за четыре. А можно однажды не вернуться и стать кормом для рыб. Прости, но это точно не для меня. Так что удачи, и просто помни, что у тебя всегда есть причал. Ну что, дальше по программе у нас клуб?
– Я так понимаю, шары катать ты устала?
– Не то чтобы устала, но душа сейчас требует другого. Нужно выплеснуть весь негатив, чтоб ему пусто было.
– Согласен.
Клуб на «Двадцатке» мало чем отличался от таковых на Земле, к такому выводу пришел Сергей. Работая в такси, он не раз и не два подвозил клиентов до ночных клубов, в городе их было три. Но вот попасть внутрь как-то не случалось. Знал, что там царят буйство веселья и звука, в буквальном смысле этого слова закладывающего уши. Внутренний же интерьер ему доводилось видеть только на экране телевизора, случалось смотреть кое-какие сериалы.
Молодежи в клубе было откровенно мало. Земляне в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти составляли едва ли пятую часть. Молодые все же болеют реже. Но недостаток молодежи вовсе не означает, что веселиться тут некому. Было бы место, а клиентура найдется. Причем даже в разгар рабочего дня.
Сергей обвел помещение взглядом. В зале сейчас было порядка тридцати землян. Они разбились на группки от четырех до десяти человек и выплясывали кто во что горазд в беспрерывно мерцающем свете, под нескончаемый шум самой настоящей земной музыки.
У Сергея тут же появилось желание уйти отсюда. Нет, причина была вовсе не в том, что он не хотел находиться среди этих повес, живущих днем сегодняшним и не думающих о завтрашнем. В конце концов, это их дело, и его оно не касается. А вот музыка, отдающаяся в мозгу болью, представляла собой проблему.
Однако стоило только встретиться взглядом с Ириной, как желание уйти само собой отступило. Девушка с ходу успела заразиться духом безудержного веселья клуба. И, надо заметить, ее настрой и, чего уж там, завораживающие
Переживания Сергея относительно соответствия атмосфере клуба и своих танцевальных способностей оказались напрасными. Как выяснилось, на фоне большинства присутствующих он выглядел вполне на уровне. А когда изобразил брейк, так и вовсе оказался в центре внимания…
– Ну ты даешь! Никогда бы не подумала, что ты способен выдать такое! – возбужденно тормоша друга, выпалила Ирина, когда они наконец оказались вне клуба.
– Во-первых, не надо так кричать, мы уже вышли из этого царства грома и порока, – с напускным спокойствием произнес Сергей. – Во-вторых, как оказалось, я кое-что все же помню. Ну и в-третьих, все же хорошо, что я не рискнул изобразить нижний брейк.
– А ты еще и нижний можешь?
– Спокойно, девушка. Поумерьте свои эмоции. Когда-то мог. И кстати, не так уж и плохо. Но боюсь, что, даже расставшись с лишним весом, благодаря регенерационной капсуле, я все же не готов к воссозданию подвигов моей былой молодости.
– Слушай, а как же так получилось? Если ты мог выдавать подобное в молодости, то, значит, ты был завсегдатаем молодежных тусовок. В твое время это наверняка было круче вареных яиц, хотя бы потому, что это круто и сегодня.
– И тебя удивляет, как из такого молодого человека получился такой замкнутый тип. Так?
– Ну-у-у. Это ты сказал, – с хитринкой ушла в отказ Ирина.
– Да я, конечно же я.
– Так все же?
Она даже слегка подпрыгнула, показывая нетерпение. Ну чисто маленькая, изнывающая от любопытства девчушка. А когда она еще и умилительную рожицу состроила, Сергей растаял окончательно.
– Да были учителя, – все же не стал особо откровенничать он. – Словом, жизнь так обернулась, что все расставила по своим местам.
– Девушка? – не сдавалась Ирина.
– Вот почему чуть что, так обязательно девушка и разбитое сердце? – искренне удивился Сергей.
– По закону жанра, – пожав плечами, ответила Ирина.
– Не девушка. Она-то как раз дождалась меня и помоталась со мной по гарнизонам. Выдержала все, поддерживала и верила в меня, даже когда я сам уже не верил и опускал руки. Но хватило других учителей. Друзья, узнавшие, что я поступил в училище, поспешили откреститься от шакала.
– Шакала?
– Офицера. Нас так называли в девяностые. У отслуживших срочную не могло быть с таким, как я, ничего общего. И потом, пока я учился в училище, они как раз вливались в рыночную струю. Даже двоечники зарабатывали в разы больше, чем я получал как офицер.
– А что было потом?
– Потом? Потом был командир части, сделавший меня самым молодым ротным за всю историю округа. Шутка ли, меня, молодого лейтенанта, поставили на должность уже через три месяца после прибытия. Я за командира был готов в огонь и в воду, верил ему, как себе, а на выходе он использовал меня в своих махинациях. Мне тогда один майор собственной безопасности помог, увел от тюрьмы, отправил в Чечню. Тогда как раз первая кампания шла.