Акварельный рисунок
Шрифт:
На губах Кэролайн была кровь первородного, и сейчас девушка думала, что никогда в жизни не пробовала крови слаще. Голос разума был где-то совсем глубоко внутри Кэролайн, поэтому она отдалась эмоциям. Ощущая, что в грязи и пороке тоже есть привлекательность.
Кэролайн чувствовала словно, надавив на невидимый рычаг, все заботы отпустят ее. Она широко раскрыла глаза, всматриваясь в напряженное лицо Клауса, в его пронзительные серо-голубые глаза, и поняла, что не чувствует больше обиды и ненависти. Она больше не чувствует ничего. Было только желание продлить это удовольствие
Она вмиг оказалась на гибриде, прижимая его своим телом к кровати. Клаус на секунду удивился, но уже через мгновение он хрипло застонал от удовольствия. Кэролайн двигалась медленно, размеренно, тем не менее, все ее движения были пронизаны тихой страстью. Девушка чувствовала власть над гибридом в эти мгновения, и ей казалось, что ничего прекрасней с ней никогда не происходило. Руки девушки крепко сжимали плечи Клауса, она старалась сделать ему как можно больнее, но гибрид, похоже, этого даже не замечал.
– Боже, Кэр, - прошептал Клаус, когда Кэролайн почувствовала, как он изливается в нее. Клаус рассчитывал, что сейчас девушка прильнет к его груди, пытаясь сделать свое дыхание более ровным, а сердцебиение не таким бешеным, но Кэролайн легким движением слезла с него и направилась к бару. Девушка чувствовала удовлетворение. Никакой обиды, никакой нежности или злости у нее не было. Кэролайн никогда еще не чувствовала себя такой свободной от волнений и эмоций.
– Я не уеду из Дублина. Пока что, - произнесла Кэролайн. В ее голосе был пронизывающий холод, и Клаус внимательно всматривался в каждое движение девушки, словно пытаясь понять что-то. – Вы с Хлое можете заниматься расследованием убийства Уильяма, а я займусь этим чертовым акварельным рисунком и моим предположением по поводу Стефана.
– Хорошо, - просто ответил Клаус, все еще не в силах отвести взгляд от Кэролайн. Вдруг она показалось ему совсем другой. На ее лице больше не отражались эмоции, которые бушевали внутри девушки. Обнаженная Кэролайн без стеснения расположилась в кресле и спокойно попивала виски. – Что с тобой?
– Ничего, у меня все замечательно, милый, - хитро улыбнувшись, сказала Кэролайн.
– Ты какая-то другая. Ты все еще обижена? – недоуменно спросил Клаус. Он все никак не мог понять, что его так смущает в этом непроницаемом лице Кэролайн и в том, как она улыбалась ему равнодушной улыбкой.
– Нет, все нормально, Клаус. Просто спи, тебе нужно набраться сил, чтобы как можно быстрее разобраться с делом Уильяма. Я не хочу, чтобы эта сучка Хлое оставалась рядом с тобой слишком долго.
– Не ревнуй. Хлое ничего не значит для меня, - отмахиваясь, произнес Клаус.
– Я и не ревную, - просто сказала Кэролайн. И Клаус на миг ей поверил, а потом подумал о том, что Кэролайн может не показывать свои чувства, но он ее видит насквозь. Просто девушка включила образ равнодушной подружки… Что ж, ему от этого только лучше.
В этот момент Кэролайн поняла, что провела Клауса, и он поверил в то, что все как обычно. Еще никогда Кэролайн не чувствовала себя такой сильной и независимой. В отсутствии эмоций все-таки был плюс. Один большой плюс – понимание того, что теперь тебе можно абсолютно все.
I confess I’ve lost control.
I let my guard down, I let the truth out.
Oh, I confess I’ve lost control.
I let my guard down, I let the truth out.
========== Неприятное открытие ==========
Клаус проснулся в одиночестве. Ему определенно не нравилась новая привычка Кэролайн вставать раньше него и убегать куда-то по делам. Девушка в последние несколько дней вела себя немного странно, но Клаус так был занят расследованием убийства Уильяма, что разобраться в этом он решил позже.
Несмотря на странное поведение Кэролайн, она все еще позволяла ему прикасаться к ней, любить ее каждую ночь, гладить ее тело руками, поэтому Клаус особо не нервничал. Если бы что-то случилось действительно серьезное, то Кэролайн никогда в жизни не позволила бы ему прикасаться к себе. Слишком горда, чтобы испытывать удовольствие в руках того, к кому испытывает негативные эмоции.
Расследование убийства Уильяма, казалось, застопорилось, потому что и Клаус, и Хлое никак не могли найти связующее звено, через которое можно было бы выйти на наработки Уильяма. Клаус с каждым днем все больше чувствовал злое отчаяние. Уже дважды он пытал вампиров, чтобы выбить из них хоть крупицу информации, но все сводилось в конце концов к одному – если кто-то и знал о безумной идее Уильяма, то это был Себастьян.
И сегодня, наконец, Клаус решил, что они с Хлое встретятся с Себастьяном, и попытаются навести справки.
Хлое появилась в его номере, как раз в тот момент, когда Клаус вышел из душа.
– Что за дурацкая привычка – врываться в чужой номер без стука? – рявкнул на нее Клаус. Хлое только усмехнулась. Она с интересом рассматривала тело гибрида, с капельками воды на светлой коже.
– Решила, что сейчас как раз подходящий момент. Ты почти не одет, - пояснила Хлое. Эти ее намеки порядком надоели Клаусу, и он лишь отвернулся от девушки, надевая легкую футболку.
– Скройся с глаз моих, дорогая, - произнес Клаус. Но Хлое и не думала о том, чтобы уйти. Она быстрым движением оказалась за спиной гибрида, и ее руки с легкостью проникли под футболку, очерчивая каждый рельеф на теле Клауса. Он почувствовал бешенство, но даже не успел оттолкнуть от себя девушку, как услышал звонкий смех. Клаус понял, кому он принадлежит, и в ту же секунду оттолкнул Хлое, и обернулся к двери. Кэролайн улыбалась странной холодной улыбкой, ее глаза блестели, руки были скрещены на груди.
Клаус думал, что сейчас начнется жуткий скандал с выяснением отношений, попытками убийства Хлое и криками. Но ничего из этого не последовало. Кэролайн просто продолжала улыбаться, смотря на него. Клаус почувствовал странно ощущение у себя в сердце, потому что понял, что сейчас Кэролайн было абсолютно плевать на то, что она увидела. В голове появились глупые мысли о том, что может Кэролайн действительно разлюбила его, и теперь ее не беспокоит все эта ситуация с Хлое, но Клаус быстро выкинул это из головы. Их с Кэролайн связь была слишком сильна, чтобы испариться за несколько дней.