Аквариум-2
Шрифт:
Мне была отведена квартира из числа покинутых обывателями на Карлгассе, 22/8. Недостатка в жилом фонде в это время еще не ощущалось, так как крупные нацисты и лица, связанные с ними, бежали на Запад, не желая иметь дело с русскими.
Вена ошеломила своим блеском, своими контрастами. Это большой город — второй Париж, как его называют австрийцы, с бесчисленными памятниками искусства, всемирно известными шедеврами зодчества — собором святого Штефана, дворцами Бельведер, Шеннбрун, Хофбург, роскошными музеями. Казалось удивительным, что этот город почти с двумя миллионами жителей является столицей государства всего с 7 миллионами человек. Однако все становится понятным, если вспомнить, что Вена — бывшая столица
Город практически от войны не пострадал, и нам, привыкшим видеть руины других столиц, он казался райским уголком на опаленной ожесточенными сражениями земле.
Тенистые аллеи огромного лесопарка Пратер, извилистые дороги Венского леса на Каленберг — Лысой горе, чудесные аллеи роз городского парка, тенистые бульвары Ринга, подковообразного полукольца, окружавшего старинный центр, множество памятников, в том числе известным композиторам и поэтам — Бетховену, Брамсу, Штраусу, Моцарту, Гете, Шиллеру, Грилльпатцеру и многим другим, — все это делало город похожим на большой музей.
К началу 1948 года экономика Австрии уже начала оправляться от военных потрясений. Восстанавливались промышленные предприятия. В советской зоне оккупации все заводы и фабрики бывших нацистов были конфискованы и, как военная добыча, переданы в ведение Управления советским имуществом за границей. Это учреждение объединяло свыше 200 различных предприятий и сельскохозяйственных поместий, каждое из которых руководилось советским генеральным директором, пытавшимся ввести на этих предприятиях и в хозяйствах советские порядки. Надо признать, эти попытки не всегда воспринимались с пониманием рабочими и служащими. Так, например, они категорически отказывались от сдельщины, неизвестной в Австрии. Квартальные премии наиболее квалифицированным и усердным рабочим тоже встретили возражения. Профсоюзные деятели и даже коммунисты выступили против выдачи отдельным работникам премий, расценивая их как подкуп верхушки рабочего клана. Зато повсеместно выдвигались требования о выдаче к Рождеству 13-й месячной зарплаты, о сохранении сроков отпусков, которые на 5–6 дней превышали установленные у нас. Несомненно, все эти социальные блага ранее были соответствующим образом сбалансированы у капиталистов и, несомненно, убытка им не приносили. Но нашим хозяйственникам это было в новинку и вызывало много конфликтов с рабочими и служащими, доходивших порой до забастовок.
Немецкие предприятия военного значения демонтировались и разрушались. При этом значительная часть оборудования, не имеющего особой ценности, сырье, металлолом и различное имущество продавались местным коммерсантам на вывоз, как правило, за бесценок.
В западных зонах все проходило значительно проще, по раз и навсегда заведенному в капиталистическом мире образу и подобию. Притаившиеся на первых порах нацисты, видя благожелательное отношение к себе западных оккупационных властей, вновь взяли в свои руки бразды правления промышленностью, крупными имениями. Пройти так называемую денацификацию в западных районах Австрии не представляло особого труда. В 1948 году уже на полную мощность работали металлургические заводы ФЕСТ в Линце. Военные предприятия, принадлежавшие фашистам, уцелели и на них начался выпуск продукции.
Шла бойкая торговля не только товарами первой необходимости, но и предметами роскоши. В городах были широко открыты двери многочисленных ресторанов, баров, кафе, варьете и других злачных и незлачных заведений, общее число которых в столице достигало пяти тысяч.
Вся страна была разделена в соответствии с межсоюзным соглашением на 4 зоны: в советскую входили провинции (земли) Бургенланд, Нижняя Австрия и часть Верхней, французы оккупировали Тироль и Форальберг, англичане — Штирию
В Вене центр города — первый район, ограниченный Рингом, управлялся межсоюзнической комендатурой, которой ежемесячно по очереди руководили представители каждой из 4-х оккупационных держав. Другие районы города — их насчитывалось два десятка — тоже были поделены между победителями. Передвижение из одного района в другой было свободным для граждан всех союзных держав, каждая из которых имела в столице свои войска и различные гражданские оккупационные учреждения. За порядком в центре наблюдали межсоюзные патрули. В их состав входило по одному солдату от каждой из четырех союзных армий. Разъезжая в радиофицированном джипе, они бдительно следили за поведением своих военнослужащих и гражданских лиц, тесно сотрудничая при этом с австрийской полицией.
Несмотря на то, что патрули состояли из солдат, они пользовались весьма большой властью. Патрульный при необходимости мог арестовать любого офицера и доставить его в свою часть межсоюзной комендатуры. Старшим патруля являлся солдат той страны, которая несла дежурную службу в первом районе.
Ежемесячно в этом районе проводилась смена караула — красочное зрелище, привлекавшее большое число зрителей. Каждая армия хотела при этом продемонстрировать все лучшее и оригинальное, что только могла. Красочные парадные мундиры солдат и офицеров, музыка, торжественный марш, смена государственных флагов над зданием межсоюзной комендатуры — все это на площади старой Вены напоминало что-то опереточное.
Стороны буквально изощрялись в стремлении удивить зрителей. Поскольку количество солдат при разводе было строго ограничено и не превышало двух взводов, то для достижения большего эффекта увеличивали численность оркестров и к концу оккупации их довели до нескольких сотен человек.
К смене караула наши трубачи готовились за несколько месяцев и поражали венцев своей выправкой и строевой подготовкой. Англичане для экзотики назначали в караул шотландских стрелков с неизменным козлом перед оркестром с волынками; французы выставляли альпийских стрелков с их своеобразным горным шагом-бегом. Прохождение такого войска мимо трибун, где обычно стояли коменданты районов Вены, сопровождалось аплодисментами зрителей-австрийцев, научившихся ценить строевую подготовку.
Разногласия между бывшими союзниками в начале пятидесятых годов сделали практически невозможным принятие каких-либо согласованных решений по Австрии как в Союзническом командовании, так и по линии Центральной межсоюзнической комендатуры. Постановка антагонистических вопросов с взаимной критикой перед широкой австрийской общественностью фактически сводила на нет всю деятельность межсоюзных органов.
Австрийцы ждали ухода оккупантов. Нужно сказать, ждали они терпеливо. За 10 лет в советской зоне оккупации, несмотря на целый ряд бесчинств со стороны наших солдат, и конфликтов, неизбежных при большом количестве войск, считавших австрийцев врагами, случаев террористических актов против представителей советской стороны не было.
Следует отметить крайне жестко проводимую нашим командованием политику изоляции советских военнослужащих и гражданских лиц от местного населения. Все контакты с австрийскими учреждениями и частными лицами контролировались и носили строго деловой характер. Преследовались личные связи, особенно с женщинами. Запрещалось посещать местные рестораны, кафе, увеселительные заведения, такие как кино, театры, клубы и так далее. За нарушение этих запретов виновных немедля, невзирая на должности и звания, под конвоем отправляли до границы, а на родине принимали весьма строгие меры партийного и служебного воздействия. Офицеров, как правило, за такие проступки увольняли из армии.