Аквариум – 3
Шрифт:
На вокзале в Вене делегацию МВТ встретил уполномоченный объединения в торгпредстве и отвез всех в гостиницу. На следующий день командированные приступили к работе. С утра до вечера Дронов участвовал в переговорах с инофирмами. В один из свободных вечеров Виктор отправился в город один. Побродил по улицам, посетил несколько магазинов, купил сувениры, а затем, проверившись, зашел в гостиницу «Адлон». Узнав у администратора, в каком номере остановился Адамс, Виктор позвонил ему по внутреннему телефону из фойе, не называя себя. Адамс сразу узнал Дронова.
Цо его голосу Виктор почувствовал, что он, был рад звонку. Через несколько минут они сидели в уютном малолюдном кафе и беседовали, как давно не видевшие друг друга закадычные друзья.
Встреча с агентом
Виктор передал полученные пленки в резидентуру для отправки в Центр и коротко доложил шифром о результатах встречи с Адамсом. Документы получили высокую оценку специалистов.
В Москве Дронова ждала новость, которая в дальнейшем оказала значительное влияние на его службу и судьбу. Вместо генерала Блатова, посланного за границу резидентом, где ему предстояло не долго покомандовать, но много наломать дров, начальником Управления «Т» был назначен полковник Быстров Иван Кузьмич. Готовился покинуть Москву и Астров. Для Дронова и других разведчиков группы наступал новый этап в работе.
Полковник Быстров энергично взялся за дело. Новая метла метет по-новому, но от этого не всегда становится чище. Иван Кузьмич в отличие от Блатова был опытным оперативным работником, дважды успешно работал за рубежом. Правда, страны, в которых он побывал, нельзя было отнести к государствам с жестким контрразведывательным режимом. В разведке не принято делить страны по степени сложности решения в них разведывательных и информационных задач, так как решать вербовочные задачи можно в любой стране под любой «крышей». Это считается аксиомой и не требует доказательств. Правда, и здесь много загадок. Бывают случаи, когда разведчик, работая в стране с нежестким контрразведывательным режимом, прекрасно решает поставленные перед ним задачи, получает правительственную награду, но в следующей загранкомандировке или даже в Москве под «крышей» работает из рук вон плохо. В чем дело? Где причина? И такие случаи не единичны. Очень редко, когда разведчик, работая в нескольких странах с различными контрразведывательными режимами, показывает стабильные положительные результаты.
Быстров ожидал генеральское звание и старался добиться в работе конкретных результатов. И это ему во многом удалось, чему не в малой степени способствовала целая эпоха в нашем обществе, которая была связана с именем Леонида Ильича Брежнева и которую следовало бы назвать «эпохой растления» в пестрой истории нашего Отечества. Процессы, которые проходили в обществе, не могли не коснуться и разведки. В ней стали появляться люди, которые отражали и поддерживали брежневщину, сознательно или бессознательно.
Таким проводником политики растления в ГРУ несомненно был начальник управления кадров Изуитов. Он из тех Давыдовых, которых Старая площадь бросала по брежневскому партийному призыву в КГБ, ГРУ, МВД, МИД, короче говоря, повсюду на усиление и укрепление нашего государства, на самом деле на развал, растление общества. Эти люди отравят партию и народ смертельным ядом, который в конце концов и приведет к краху социалистической системы и нашего многонационального государства. И думается, потребуется еще много лет, чтобы опошленная прекрасная идея социализма вновь возродилась и пробила себе дорогу в России. Собственно, эти люди со Старой площади помогли выполнить одно из положений доктрины Аллена Даллеса – подмены нравственных основ нашего общества ложными ценностями западного мира. Профессионализм они подменили некомпетентностью, вседозволенностью, высокомерием и верхоглядством. Отсюда и началось восхождение Изуитова во власть и его падение в ад измены и предательства.
Присмотревшись, Изуитов стал проводить свою кадровую политику. Настоящие ценности, особенно необходимые в разведке, стали подменяться подхалимажем, некомпетентностью. На высокие должности начали выдвигаться люди, преданные Изуитову, резидентами направлялись часто не по профессиональному признаку, а по партийным критериям. В академию
Изменились акценты в разведывательной работе. Отмечался удивительный феномен: с каждым годом росло количество добываемых разведывательных материалов, документов и образцов техники, а количество вербовок снижалось, особенно ценных источников. Если раньше на первом месте в разведке всегда стояла вербовочная работа, то постепенно произошла подмена этого краеугольного принципа. Начали соревноваться в количестве оценок, а это привело неизбежно к очковтирательству, показухе, пустозвонству.
Ростки этих перемен Дронов заметил, находясь еще в Швеции. На них неоднократно обращал внимание Разумихин, который в силу своего опыта и положения шире смотрел на эти проблемы и видел глубже происходящие метаморфозы. Шли тревожные разговоры среди разведчиков. Зараза очковтирательства распространялась вширь и вглубь, охватывая и оперативный состав. Главное – было иметь оценки, а как они добывались, отодвигалось на второй план. Такой поворот был на руку очковтирателям, проходимцам. Оценка превратилась в товар, ее можно было покупать в буквальном смысле. Появилась целая армия пройдох на разных уровнях – от рядового разведчика до руководителя.
С отъездом Астрова группу возглавил новый начальник, бывший заместитель Астрова полковник Золкин, хитрый интриган, который принадлежал к тому типу людей, которые сами ничего не сделали и не умели делать, но очень любили поучать. Он уже много лет сидел под «крышей» МВТ, но фактически числился, не занимаясь никаким конкретным делом. Как он, будучи заместителем начальника группы, умудрился освободиться от личного участия в оперативной работе, это так и осталось тайной. Ходили слухи, что КГБ по каким-то причинам не пускал его на длительную работу за рубеж то ли по пятой графе, то ли по какой-то другой причине, хотя он неоднократно предпринимал попытки уехать в длительную загранкомандировку.
Другой ключевой фигурой в группе и даже во всем управлении «Т» был полковник Вятковский. Все знали, что это большой прохвост, но он устраивал всех и его не трогали. Как и Золкин, он был невыездным.
Золкин и Вятковский после отъезда Астрова определяли всю политику в группе, втеревшись в доверие к Быстрову, обложив его как затравленного волка красными флажками. Они очень быстро раскусили его человеческие слабости и умело этим пользовались. На первый взгляд, эти лизоблюды казались прекрасными работниками. На самом деле они умело паразитировали на недостатках нашей системы. Таких людей было сложно вывести на чистую воду: они вроде все делали как надо, говорили правильные слова, но умело, тонко, хитро саботировали втихую. Их принцип – больше от общества взять, меньше дать. Они ждали, когда придет их время. И оно пришло с появлением Быстрова.
Быстров был известной фигурой в ГРУ. О нем ходило много легенд, и тому, кто близко его не знал и не сталкивался с ним по работе, трудно было составить объективное мнение о нем. Глядя на его мощную фигуру, большую, круглую, лысеющую голову, широкий мясистый нос, выпуклый как арбуз живот, обтянутый рубашкой, на которой у пупка всегда была расстегнута пуговица, создавалось впечатление, что Иван Кузьмич добродушный и добрейший человек.
При встрече с хорошими знакомыми, товарищами по работе он тяжело, с отдышкой поднимался с кресла навстречу посетителю. Загребая его своими огромными медвежьими лапами в объятия, прижимал к себе так, что у гостя хрустели кости, и лобзал своими вечно влажными губами, похлопывая дружески по спине своей огромной, как лопата, пятерней, а затем гудел густым басом: «Здорово, здорово, дружище, сколько лет, сколько зим? Куда ты, дорогой, провалился?» Усадив гостя напротив себя, мелкими шашками семенил к большому деревянному шкафу, стоящему в углу кабинета. На самом деле это был холодильник «ЗИЛ», замаскированный под гардероб. Открыв дверку, вынимал пузатую черную бутылку французского коньяка, ставил рюмки, наливал ароматную янтарную жидкость и, чокаясь, говорил: «Ну давай, тяпнем по рюмашке за встречу».