Аквариум – 3
Шрифт:
Наконец-то Дронов поставил последнюю точку в отчете, вынул лист из машинки, снял ленту, собрал документы, положил их в папку, набросил суровую нитку на пластилиновый кружок, вынул личную печать, которая на цепочке была прикреплена к шлевке брюк, поплевал на нее и с силой вдавил в мягкий пластилин. Позвонив по внутреннему телефону шифровальщику, Виктор с облегчением откинулся на спинку стула, вытянул ноги, вынул сигарету и закурил. Пришел шифровальщик. Виктор сдал ему папку, набросил пальто и двинулся к выходу.
В посольстве кроме дежурных никого не было. Выйдя на улицу, Дронов поднял воротник пальто, втянул голову в плечи, свернул налево и, перепрыгивая
Погода была мерзкая, шел дождь со снегом, с моря дул промозглый ветер, обещая бесснежное Рождество. Виктор подошел к машине, открыл дверь, запустил двигатель, а сам, взяв щетку, стал смахивать снег с лобового стекла. Улица была безлюдна. Он уже сел в машину и собирался тронуться с места, но бросив машинально взгляд в зеркало заднего вида, увидел вышедшего из-за угла со стороны бульвара мужчину, подававшего ему знак подождать. Виктор поставил рычаг включения скорости в нейтральное положение, потянул на себя рукоятку ручного тормоза и приоткрыл дверь, поджидая незнакомца.
Мужчина был выше среднего роста, в коротком сером пальто, без головного убора. Снежинки опускались на короткостриженую седеющую голову и таяли, стекая тонкими струйками по высокому лбу на лицо. Он выглядел лет на пятьдесят, был по-спортивному строен, в руке держал черный портфель с массивными металлическими замками.
– Простите, вы из русского посольства? – спросил мужчина по-английски.
– Да, – ответил Виктор, заметив по характерному аканью, что перед ним американец.
Бросив быстрый взгляд в сторону посольства, мужчина наклонился к Дронову и проговорил:
– Я американец, ученый, у меня есть очень важное дело для вас, русских. Не могли бы вы мне помочь связаться с вашими официальными лицами?
– Сейчас в посольстве никого нет, перерыв на обед, – ответил Виктор. – Заходите через часок.
– О нет, нет, – торопливо заговорил американец. – У меня очень важное конфиденциальное дело, я не могу в посольство.
– Тогда что же вы стоите под дождем, садитесь в машину, и обсудим вашу проблему, – мгновенно принял решение Виктор.
Когда пассажир уселся рядом, Дронов включил скорость и тронулся в направлении бульвара.
– Я предлагаю обсудить вашу проблему за чашкой кофе, а не на улице, да еще в такую собачью погоду… – начал Виктор.
– Да, да, согласен, я буду вам очень благодарен, – не задумываясь ответил американец.
Дронов: выехал на бульвар и двинулся своим проверочным маршрутом, стараясь убедиться, что за ними нет хвоста. Обычно разведчики всех стран для обнаружения за собой слежки на машине используют один и тот же прием: нарушают правила уличного движения, чтобы вынудить машины контрразведки, если ведется слежка, тоже пойти на нарушение. Этот прием очень эффективен в странах с законопослушным населением. Дронов об этом хорошо знал. Выехав на бульвар, он развернулся на запрещающий дорожный знак, чем вызвал неподдельное удивление у сидящего рядом американца.
У разведчика перед контрразведчиком есть определенные преимущества: второй не знает намерений первого, не знает, какой следующий ход тот, находясь под наблюдением, предпримет. Контрразведчик может только предполагать ходы разведчика. В этом противоборстве и проявляется профессионализм разведчика.
Сделав
Усевшись поудобнее и стараясь быть как можно спокойнее, Дронов равнодушно спросил:
– Так что у вас за проблема, мистер… Простите, мы даже не познакомились. Меня зовут Виктор Дронов, я работаю в советском торгпредстве инженером.
– Доктор Адамс, Джеймс Адамс, – представился американец, протягивая Виктору через стол руку. – Я приехал в Стокгольм на научную конференцию по трансурановым элементам, восемнадцатого декабря мой доклад в СИПРИ [3] . Испытываю затруднения в деньгах и хотел бы предложить русским очень важный секретный материал.
3
СИПРИ – Международный институт стратегических исследований в Стокгольме.
Именно это или что-то подобное хотел услышать Виктор от американца. Еще в машине, а может быть и раньше, какое-то седьмое чувство подсказало ему, что перед ним настоящий доброжелатель, а не проходимец и не подстава контрразведки. Дронов был теоретически готов к такому повороту дела. В разведке на подобные случаи существует апробированная, многократно проверенная на практике схема поведения оперативника: сразу не спускать доброжелателя с поводка, постараться изучить и понять его истинные цели и намерения, мотивы его поступка и, если эти цели и намерения совпадают с нашими, предложить посредническую помощь. Подобные вводные Виктор неоднократна решал в академии на занятиях по специальной подготовке. Но одно дело решать такие задачки в аудитории, в своей стране, где «моя милиция меня бережет», и совсем другое дело на практике, в «поле», без дипломатического иммунитета, где каждый шаг контролируется службой контршпионажа.
Конечно, самое простое не ввязываться в такие скользкие дела. И по этому беспроигрышному, но бесславному пути идут иногда разведчики. И попробуй их обвини в трусости. А где грань между трусостью и осторожностью, безрассудством и оправданным риском? И кто возьмется вынести справедливый приговор действиям разведчика в таких экстремальных ситуациях? Чем руководствуется в таких случаях разведчик, что он думает, что переживает, – может по-настоящему понять только тот, кто однажды сам испытал подобное.
Виктор начал именно так, как учили.
– Мистер Адамс, – благожелательно спросил он, – а почему бы вам не посетить наше посольство и не предложить материалы советнику по науке и технике? И вообще, я не понимаю, почему вы не сделали этого в Штатах, там же есть советское посольство?
Адамс криво улыбнулся и ответил:
– Надеюсь, господин Дронов знает, что такое ФБР и что сейчас в Америке идет «охота за ведьмами». Вы, вероятно, слышали о деле супругов Розенберг. Я специально хочу продать документы в нейтральной стране и уже два дня изучаю, как войти в контакт с русскими дипломатами.