Аквариум с золотыми рыбками
Шрифт:
Глава 2
Кафетерий на Мэйн-стрит, 312, был разделен надвое подковообразной стойкой самообслуживания. Здесь проголодавшиеся копы покупали сандвичи, свежие фрукты и кое-что из горячих блюд, больше соответствовавших их бюджету, нежели гастрономическим пристрастиям. Меню, как правило, составляли жареные цыплята, пирожки с почками и на редкость безвкусная запеканка из тунца.
…Десять минут десятого. В кафетерии лишь несколько патрульных в форме, двое младших клерков из соседнего офиса и специализирующийся
В эти минуты он направляется к кассе. В руках у него пластиковый поднос с большим стаканом молока и куском яблочного пирога. Взгляд детектива был прикован к кассирше – рыжеволосой стройной девушке по имени Линда. Всю последнюю неделю она работала в ночную смену, и Аткинсон потратил уйму времени, пытаясь половчее к ней подъехать.
Аткинсон был невысок – всего пять футов и восемь дюймов – тем лучше он определял чужой рост. По его мнению, рост Линды был равен пяти футам одиннадцати дюймам – причем, по крайней мере. Ничто не привлекало Аткинсона так, как высокие женщины. Подойдя к стойке, детектив вынул из кармана брюк бумажник. Пиджак при этом постарался распахнуть, продемонстрировав как можно шире свое оружие. Сегодня при нем был хромированный «кольт-357» с восьмидюймовым дулом и рукояткой розового цвета – он выглядел изысканно, внушительно, а главное – разил наповал.
Опыт показывал, что женщины редко оставались к Аткинсону равнодушными. Детектив бросил бумажник на поднос.
– Сколько с меня, милочка?
Пирог обошелся Аткинсону в доллар сорок пять центов, молоко – в шестьдесят центов, так что подсчет не доставил девушке особых хлопот. Однако смущал пристальный взгляд клиента. Впрочем, Линда не имела ничего против. Более того: этот улыбчивый полицейский показался ей довольно привлекательным. Хотя и не высок, зато прекрасно сложен. Жгучий взгляд. Густые темные волосы. Под бледно-голубой рубашкой обрисовывается развитая мускулатура. Как и многие низкорослые мужчины, одевался он безукоризненно, может быть, даже несколько консервативно. А одежде Линда придавала огромное значение: мужчины в джинсах для нее просто не существовали. Она выбила чек за пирог и молоко. Два доллара пять центов – как обычно. Аткинсон протянул ей двадцатидолларовую бумажку. Сдачу сунул в бумажник, не пересчитывая. Затем неожиданно спросил:
– Когда закончится ваша смена?
– Что? – Она удивленно посмотрела.
– Вы любите итальянскую кухню?
– Наверное, люблю…
Аткинсон расплылся в улыбке, демонстрируя идеально ровные, ослепительно белые зубы.
– Вы заканчиваете в одиннадцать, не так ли?
Линда кивнула.
– А что, если нам с вами махнуть в «Джардино»? Выпьем вина, отведаем телячью отбивную… – Аткинсон отхлебнул молока из стакана. – Вы там когда-нибудь бывали? В смысле – в «Джардино»?
Линда покачала головой и улыбнулась, изобразив смущение. Потом вдруг глянула за спину Аткинсона, поверх его плеча.
Аткинсон обернулся. К ним направлялся Джордж Франклин, протискиваясь между столиками, натыкаясь на стулья, бормоча извинения… Аткинсон, тотчас помрачнев, пробурчал нечто такое, чего Линда предпочла не расслышать.
Они с Франклином вот уже более двух лет были напарниками, но Аткинсон все еще не мог с этим смириться. Неравнодушный к рослым женщинам, он не склонен был распространять свои симпатии на высоких мужчин.
Франклин же – шесть с лишним футов роста плюс как минимум сорок фунтов лишнего веса – был еще и на редкость неряшлив. Неглаженый костюм, вечно несвежие рубашки, а галстуки – глаза бы не смотрели. И в довершение всего – неизменная сигарета в углу рта, отчего Франклин постоянно щурился, вероятно даже не задумываясь, каков он со стороны.
– Дэйв! – возбужденно закричал этот неряха. – Куда ты, черт бы тебя побрал, запропастился. Где пропадал последние полчаса? Везде тебя искал!
Сигарета, прыгающая вверх и вниз при каждом слове, представлялась рычагом, открывающим и закрывающим Франклина. Пепел сыпался на выпуклый живот, но Франклин, разумеется, не замечал подобной мелочи. Мясистая, провонявшая никотином рука легла на плечо Аткинсона.
– Наваливайся на кого-нибудь другого. – Аткинсон сбросил руку Франклина. – Ты что, не видишь, что я разговариваю?
Франклин поздоровался с Линдой, тем самым доказав, что он все же человек вежливый, и произнес:
– Покойница в автобусе на Западном Бродвее.
– И что же, разрыв сердца?
– Пуля, крупный калибр, – сказал Франклин. – Не знаем, что и думать.
Вытащив из кармана связку ключей, Аткинсон снял один из них с кольца и бросил на стойку.
– Ключ от вашего сердца? – спросила Линда.
– От моей квартиры, – ответил Аткинсон. – 3-10, 21–50, Крилман. Если к окончанию вашей смены я не вернусь, идите туда и располагайтесь поудобнее.
– Я подумаю.
– Прекрасно, – улыбнулся Аткинсон. – Как надумаете – я в вашем распоряжении.
Прежде чем девушка успела ответить, он повернулся на каблуках и направился к выходу, ловко лавируя между столиками. Франклин осушил недопитый Аткинсом стакан молока. А вот на пирог времени не оставалось, так что пришлось дожевывать уже на ходу.
Пока они спускались по лестнице, Франклин рассказывал.
В стеклянных дверях вестибюля они столкнулись с Джеком Уиллоусом, еще одним специалистом по убийствам. На плечах Джека поблескивали капельки дождя. Он кивнул Франклину, не заметив за его спиной Аткинсона.
– Как дела, Джордж?
– Не жалуюсь, – сказал Франклин. – Как там Норм? Давно его не видел?
– С ним все по-прежнему.
– Будешь у него, передавай привет. Скажи, что забегу, как только смогу.
– Скажи ему это сам, Джордж, – равнодушно произнес Уиллоус.
Норм Барроуз был его напарником. Последние три месяца он провел в онкологическом отделении Колумбийского госпиталя. За это время Уиллоус передал ему уже достаточно приветов.