Алая гроздь турмалина
Шрифт:
– Примите мои соболезнования, – нет, сегодня Дмитрий бил все рекорды банальности, но он, и, правда, не знал, что еще сказать. – Галина Леонидовна, если вам нужна какая-то помощь, то обращайтесь.
– Спасибо, – искренне сказала женщина. – Я, правда, и сама пока не знаю, что именно мне нужно. Как вы считаете, полиция разрешит начать работы в доме, или их пока придется заморозить?
Дмитрий смотрел во все глаза, пытаясь понять, правильно ли понял услышанное.
– Галина Леонидовна, вы не будете останавливать реставрацию? – аккуратно уточнил он. – Вы намерены реализовать проект,
– Разумеется, – кажется, она удивилась, что он об этом спросил. – Реставрация дома Яковлева была большой Петиной мечтой, и конечно, я сделаю все, чтобы довести задуманное им до конца. Контракт с «Турмалином» заключен, предоплату вы получили, и, к счастью, ждать полгода, чтобы вступить в права наследования не придется. Наша фирма, которая взяла дом в аренду, оформлена на меня. Петя действовал по генеральной доверенности, так что я полностью вправе принимать любые решения касательно будущего дома. Если вы не против, то я бы хотела, чтобы вы начали работу незамедлительно.
– Я – не против, – заверил ее Дмитрий.
В глазах Елены Бесединой он прочитал облегчение вперемешку с восхищением силой духа этой женщины в черном. Кажется, он целиком и полностью разделял эти эмоции. Что ж, о будущем выгодного и интересного проекта можно не беспокоиться.
– Спасибо за доверие, Галина Леонидовна, – сказал Дмитрий сердечно, – конечно, я вас не подведу. Работу начнем сразу, как это станет возможным. Скажите, а вы понимаете, за что могли убить Петра Алексеевича?
Ему показалось, или в ее глазах мелькнуло что-то непонятное, словно отражение пролетевшей птицы махнуло крылом и исчезло?
– Петя был настолько хорошим человеком, что ему никто не мог желать зла, – помолчав, сказала она. – У него даже врагов не было, хотя в бизнесе это невозможно. Я до сих пор не верю, что его могли убить. Экспертизы же еще не было, я надеюсь, что ему просто стало плохо, он упал и ударился головой. Мне было бы легче так думать, а не знать, что кто-то лишил его жизни намеренно. А вы почему интересуетесь, Дмитрий Михайлович?
Переход был внезапным, и Дмитрий понял, что его чуть не поймали врасплох.
– Любое уголовное расследование привлекает внимание, – уклончиво ответил он. – Признаться, я вовсе не стремлюсь к повышенному интересу к моей скромной персоне, и работать в атмосфере сплетен и криминальных новостей не хотелось бы. Конечно, я принимаю это как неизбежность, но быстрое расследование и однозначные результаты нам всем были бы только на руку.
– Даже дому, – горько подтвердила Елена Беседина. – Чем быстрее перестанут трепать имя Петра Алексеевича, тем лучше.
Вообще-то Дмитрию больше всего на свете не хотелось, чтобы трепали ЕГО имя. Сейчас, когда он находился на пороге подписания оч-чень крупного контракта, это было так не вовремя, что аж зубы скрипели. Беспалову и его жене он сочувствовал, но не более. Именно из-за них он сейчас мог оказаться втянут в серьезные неприятности. Их приближение Дмитрий чувствовал, как говорится, спинным мозгом, хотя в одном был уверен твердо – случившееся в старинном особняке не имело к нему никакого отношения. Впрочем, взбреди ему в голову фантазия озвучить свои мысли
– А, правда, Галина, может быть, в последнее время у Петра Алексеевича были какие-то проблемы? – спросила Елена, и ему захотелось ее расцеловать, потому что она размывала фокус его интереса к тому же самому. – Я не знаю, может быть, кто-то не хотел, чтобы аренда дома досталась вам, или конкуренты в бизнесе активизировались?
– Да бог с тобой, деточка, – Галина слабо махнула рукой. – Кому, кроме Пети, были нужны эти старые развалюхи, которые требовали кропотливой, сложной работы с бесконечными согласованиями, да еще и настолько финансово затратной? Это же не бизнес-проект, а благотворительность. Петя – настоящий меценат. Был. И по этой дороге он шел один. За спиной желающих не было.
Она вдруг беззвучно заплакала, словно осознание, что мужа больше нет, обрушилось на нее, придавило всей своей тяжестью. Дмитрия удивило, как красиво она плачет: без исказившей лицо гримасы, всхлипываний, открытого рта. Просто круглые, очень крупные слезы вытекали из глаз и прокладывали дорожку к подбородку, капая оттуда на черную рубашку. Обычно он не терпел женских слез, потому что большинство женщин рыдали некрасиво, с надрывом, который портил даже самые привлекательные лица. Но Галина Беспалова плакала с достоинством, присущим аристократке. Под стать особняку.
– Полиция разберется, – сказал Дмитрий, потому что молчать было совсем невыносимо. – Я точно это знаю, мой брат – полицейский. Они обязательно разберутся, Галина Леонидовна, просто им надо помочь – рассказать все, что знаете. Даже те мелочи, которые вам кажутся совершенно неважными.
– Да, конечно, я понимаю, – Беспалова вытерла мокрые щеки тыльными сторонами ладоней и встала с дивана. – Давайте, я вас хотя бы чаем напою.
– Да что вы, Галина, какой чай? – всполошилась Елена, вскакивая на ноги.
– А почему нет? Жизнь, конечно, кончилась, но не остановилась. Леночка, девочка, мне просто необходимо чем-то себя занять, чтобы не сойти с ума. Так почему бы и не приготовлением чая?
– Хорошо, тогда я вам помогу, – решительно сказала Елена.
– Пойдем на кухню. Дмитрий Михайлович, мы вас оставим ненадолго. Если хотите, то вот тут, на этажерке есть книги по русской архитектуре XIX века. Вдруг вам интересно.
Признаваться, что неинтересно, было совсем нельзя.
– А по Византии у вас, случайно, литературы нет? – спросил Дмитрий бодро и получил полный одобрения взгляд Елены. – Я, знаете ли, сейчас интересуюсь этим периодом мировой истории. С удовольствием бы воспользовался вашей библиотекой.
– Византии? – Галина Беспалова выглядела изумленной. – Кажется, нет. У Пети, конечно, очень большая библиотека, возможно, что-нибудь и найдется, но навскидку и не скажу.
– Ладно, неважно, – Дмитрий отыграл назад, чтобы не вызывать лишних подозрений.
Интересно, Беспалова действительно не знает о найденной в кулаке ее мужа бумажке с монограммой династии Палеологов, не в курсе, что знак имеет отношение к Византии, не связывает с этим внезапный интерес гостя или просто притворяется?