Альбатросы любви
Шрифт:
— Мне уже двадцать восемь, — сказала Зен, словно защищаясь.
София продолжала ее рассматривать в наступившей паузе.
— Апрельский ветер несет простуду, — произнесла она наконец. — Почему бы нам не войти в дом? — Женщина величественно повернулась и медленно пошла к двери.
Последовав за ней, Зен очутилась в полумраке и после яркого солнечного света какое-то мгновение ничего не могла разглядеть. Она чуть оступилась и неожиданно почувствовала чью-то руку у себя на талии. Вздрогнув, она отшатнулась
Лицо Дэймона казалось высеченным из гранита.
— Было время, когда ты от меня не шарахалась, — сказал он мягко, но в его голосе улавливались жесткие нотки.
— Это было в другой жизни, — Зен отступила на шаг и повернулась к нему. — Я не марионетка, которой ты можешь управлять, как кукловод! — Ее испугало сердитое выражение на его лице, и она невольно отступила еще на шаг.
— Ты… — Он остановился, затем жестом приказал слуге отнести наверх вещи гостей.
Избегая пристального взгляда черных непроницаемых глаз Дэймона, Зен поспешила в гостиную, откуда доносились голоса ребят.
Чай уже принесли, но, не обращая ни на кого внимания, дети стояли на персидском ковре друг против друга. Дэвид перебрасывал с руки на руку плотный шерстяной клубок, а его бабушка, сидя на кушетке, наблюдала за ним.
Зен раскрыла рот от удивления, увидев, как ловко Дэвид подбросил клубок в воздух и отбил его головой, будто футбольный мяч.
— А теперь попробуй ты, — предложил он брату.
Дэниел подбросил клубок вверх и нырнул под него, нагнув голову. Он промахнулся и врезался в стол, опрокинув стоявшую на нем лампу.
Зен бросилась вперед, вытянув руку, чтобы поймать лампу, когда на ее пути неожиданно возник Дэймон. Она оцарапала ему щеку, еще до того, как он ловко подхватил и водрузил лампу на место.
— Зен! — пророкотал он, поднимая руку к щеке. И в этот миг, споткнувшись, она рухнула ему на грудь. Он покачнулся и, не устояв на ногах, вместе с ней упал на стул. Теперь Зен беспомощно барахталась на коленях у Дэймона. Его руки крепко обхватили ее, пока они оба переводили дыхание.
— Ой, тетя Зено, взгляни, что ты сделала с лицом дяди Дэймона! — раздался в притихшей комнате громкий голос Дэвида. — Она никогда дома такого не делает, — добавил он брату, разинувшему рот от изумления. Затем улыбнулся бабушке. — Хотя иногда тетя Зено играет со мной в футбол.
— Вижу. — София Аристидис уже была на ногах и с неодобрением взирала на узел из рук и ног на стуле с высокой спинкой и шелковой обивкой. — Дэймон, поднимайся! Зенобия, закрой ноги! — Мальчики захихикали, а Дэймон вполголоса выругался.
— Мама, — начал он, пытаясь поставить Зен на ноги, — я думаю, тебе следует напоить чем-нибудь мальчиков. — Его лицо вспыхнуло от гнева, когда он поднялся и заметил на лице матери загадочное выражение.
— Мне не верится, что чай или шоколад отвлекут мальчиков от захватывающего зрелища: как дядя с тетей дурачатся в гостиной, словно дети. — Не обращая внимания на раздувшиеся ноздри и стиснутые зубы сына, София взяла мальчиков за плечи и направила их к сервировочному столику, накрытому для чая. — Здесь домашнее печенье и бисквиты. — Она осеклась, заметив, как Дэвид зевнул, прикрывая рот рукой. — После чая я хочу отдохнуть перед обедом. Ты можешь подняться и поговорить со мной, Дэвид. А Дэниел, возможно, захочет поболтать с тетей Зено.
Дэниел застенчиво улыбнулся Зен. И она, забыв про гнев, ощутила, как ее сердце переполняет любовь к нему. В этот момент он так был похож на Элен.
Зен выбрала стул напротив Софии и ближе к Дэвиду, который уселся, скрестив ноги, на пуфик и стал уплетать бисквит, намазанный земляничным вареньем.
Когда сел и Дэймон, оба мальчика уставились на царапину на его щеке. София также разглядывала царапину, но молча. Смущенная тем, что натворила, негодуя на Дэймона, которому ни на миг не доверяла, Зен, опустив глаза, изучала рисунок на дамасской салфетке.
Через какое-то время в комнату вошла немолодая полная женщина с черными с проседью волосами. Она тепло улыбнулась мальчикам и предложила им пойти с ней. Зен узнала экономку, которая всегда, сколько она помнила, жила у Аристидисов.
Дэвид смутился и взглянул на Зен.
— Не смущайтесь, молодой господин, — сказала женщина, — Меня зовут Лона, и я собираюсь показать комнату, которая будет вашей, а затем можно пойти в комнату бабушки или куда заблагорассудится.
— Хорошо, но я хочу спать рядом с тетей Зено. Иногда ей снятся плохие сны… и я успокаиваю ее, — заявил Дэвид.
У Зен душа ушла в пятки. Она знала, что Дэвид за этими словами пытается скрыть собственное беспокойство, но ее пугала возможная реакция Дэймона на это откровение. Лона наклонилась к Дэвиду и заверила, что он будет находиться недалеко от своей тети. Мальчики вышли рука об руку, Лона шла впереди.
Тишина обволокла комнату будто саваном.
София откашлялась, и даже этот звук показался громким в напряженном безмолвии.
— Так… у тебя бывают кошмары, Зенобия?
Зен нервно повела плечами.
— Да… несколько раз. — У нее не было желания обсуждать дурные сновидения, ставшие причиной многих бессонных ночей.
— Неудивительно! После того как ты трагически потеряла сестру, — рассудила София.
Зен кивнула, дав себе слово никому и никогда не говорить о причине своих кошмаров… и о том, как долго она боролась, чтобы избавиться от них.
— Еще чай, кофе? — Голос Софии был спокойным, будто они вели речь о погоде.
Дэймон протянул чашку; его лицо ничего не выражало.