Альбом первый. Отступники
Шрифт:
– Да, это я лопухнулась, - признала я, когда песня закончилась.
– Ну да фиг с ним, с возрастом, как говаривала моя бабушка, мне из тебя суп не варить.
– Как будто ты умеешь варить суп, - как всегда прямодушно хохотнул Витёк.
– А зачем мне уметь, когда есть автоповар?
– привычно отмахнулась я.
– Херня ваш автоповар, - тут же влез Чип.
– Никогда ни один даже самый совершенный автоповар не сможет приготовить так, как человек. Если бы эти куски пластика спинтронные могли сравниться с живым поваром - да-а-авно бы уже во всех
– Ну, во всяком случае пока эти железяки справляются лучше меня, - вступилась я за незаслуженно охаянную бытовую технику.
– Ничего, не можешь - научим, не хочешь - заставим, - "утешил" меня Паша под одобрительное ржание Витька. Спелись, блин...
Капсула прибыла примерно через пару часов, сопровождаемая жизнерадостным воякой в зелёном мундире с кучей непонятных мне нашивок и эмблем. Вновь прибывший аккуратно приобнял Пашу, наградил меня и Зверя подозрительным взглядом, а потом возмущённо заявил:
– Паш, прикинь, гопы вконец оборзели - меня щемить пытались!
– И чё-как?
– лениво поинтересовался Паша.
Судя по всему, подобная ситуация для данного экземпляра вида "хомо милитарис" была обыденной, иначе реакция была бы более эмоциональной. И это было бы вполне объяснимо, будь новое действующее лицо Пашиных габаритов, но нет. Выглядел он совершенно обыкновенно, не выделяясь ни высоким ростом, ни богатырским телосложением, ни гипертрофированной мускулатурой героя боевика. Среднего роста, худощавый, длинноносый, он больше походил на актера, играющего роль одного из мушкетёров в новой киноверсии бессмертного романа Дюма, если бы не взгляд. Даже когда солдафон улыбался и гримасничал, взгляд оставался тяжёлым и недобрым, будто он не смотрел на меня, а выцеливал.
– Помогают моему имитатору наводить порядок в расположении!
– как ни в чём не бывало браво отрапортовал доставивший капсулу вояка.
– Вот всё б тебе маленьких обижать, - вздохнул Паша.
– Жрать будешь?
– И от пары стопариков беленькой тоже не откажусь!
– не стал ломаться его приятель.
– А это что у тебя, - мотнул он головой в нашу сторону.
– Филиал Груши?
– А это, Котофеич, - веско заявил Паша, - Кира и Витя. Так что оставь свои понты за дверью, тут все свои. Не обижайтесь на него, ребят, - повернулся он к нам.
– Это разведос, у них всё не как у людей.
– Молчи, железный ангел!
– ухмыльнулся обозванный "Котофеичем".
– И завидуй молча. Саня, - это уже адресовалось нам.
Руки он, впрочем, не протянул и во взгляде его чувствовалась вежливо скрытая неприязнь.
– Виктор, - без особой надобности представился Зверь, и по его задумчиво прищурившимся глазам я поняла, что басист как раз находится в опасных раздумьях, а не хотят ли его обидеть. Обид Витя не спускал, и знакомство рисковало стремительно перерасти в драку, так что я поспешно перевела разговор в другое русло.
– А ты, стало быть, тоже в Барлиону играешь?
– Играл, - уточнил Саня, направляясь на кухню.
– Чуть подурачился, и хватит - нефига жизнь впустую просаживать, - добавил он, едва ли не по пояс заныривая в холодильник. Судя по его с Пашей общению, дружили эти двое не первый год, и как бы не дольше, чем мы с Морозом и Витей живём на этом свете.
– О, охотничьи колбаски!
– раздалось из недр холодильника, а затем последовало одобрительное чавканье.
– И водка! Кто компанию составит? Облому не предлагаю - он выпивший дурной становится!
– Сейчас я кому-то язык по жопу обломаю!
– шутливо рявкнул Паша.
В ответ из холодильника раздалось презрительное фырканье.
– Водку тащи, - тут же оживился Зверь, в глазах которого Сашка явно прибавил с десяток очков привлекательности.
– А почему Облом?
– поинтересовалась я у Паши.
– Потому что большой я, - чуть смущённо пояснил Паша и проводил завистливым взглядом своего товарища, торжественно шествующего к столу с бутылкой водки и связкой колбасок в руках.
– Не уловил связи, - признался Витёк, бережно принимая бутылку и разливая содержимое по стопарикам, выуженным Сашкой откуда-то из недр кухонных шкафов.
– А, так, в детстве называли, - Паша уселся рядом, гипнотизируя бутылку взглядом.
– Этот вот шалопай...
– лётчик кивнул на нарезающего колбаски "разведоса", - ... первым и назвал.
Заметив страдальческий взгляд нашего выздоравливающего, я с Сашкиной помощью отыскала пару подходящих бокалов, налила туда апельсинового сока, вставила соломинку и дополнила композицию нацепленными на края дольками лимона.
– Держи, - я пододвинула бокал к Паше.
– Представь, что мы с тобой, как культурные люди, пьём алкогольные коктейли, пока эти жлобы нажираются водкой. При должной фантазии даже все признаки опьянения появятся.
– Это да, - подтвердил Витюха.
– Не представляю как, но Кирка умудряется без выпивки поддерживать беседу в бухой компании.
– Ну, кто-то же должен вам с утра рассказывать, что вчера было, - философски заметила я, потягивая сок через трубочку. Чип последовал моему примеру, но, похоже, ему это "плацебо" особо не помогло.
– О, у нас появился придворный летописец!
– обрадованно провозгласил Сашка и чокнулся с нашим басистом.
– Ну, за летопись!
К концу первой бутылки гроза миновала: Зверь и Сашка стали добрыми приятелями, а к вечеру, когда наконец решили расползаться, были уже друзьями не разлей вода. За это время успели приехать и даже уехать вызванные ещё с утра монтажники из местного офиса корпорации Барлиона, кои подключали и тестировали капсулу. Возвращаться в игру никому особенно не хотелось, так что, как это часто бывает, проговорили мы до середины ночи. Точнее, говорили мы с Пашей, а Витёк, сонно пробормотав "Хэви метал вашим душам", в бессознанке рухнул на диван, где теперь и спал прямо в одежде.