Алеандерге

Даурский Александр Николаевич

Первыми появились шестипалые музыканты, которые тут же заняли весь музыкальный Олимп. Не удивительно. Во-первых, товарищи были потомками известнейших людей, Мацуева, Зинчука, Спивакова... Они сразу поняли преимущества лишнего пальца. Где там Паганини, отстал, старина. Практически сразу шестнадцатые и тридцатьвторые перестали впечатлять. На сцену поднялись шестьдесятчетвертые и стодвадцатьвосьмые. На фано, в гитаре и даже в гуслях. А вот актеры театра и кино, все поголовно,

как впали в расстройство, так и не вышли из него до сей поры. Лишили их профессии, лишили обожания. Да и как теперь вообще? Кому славу передать? Как династия? Лишним пальцем популярности не нажить. Дважды в одну реку не вступить. Там предки, которых весь мир знает и миллион раз видел. Печалька. Грусть. Публика ждет, когда заслуженный, да и народный артист своевременно почит в бозе, дабы проводить по-людски, всплакнуть, выпить рюмочку за упокой. А что получается? Уже, было проводили, отплакали, а он - вот он он, опять блистает! И опасно мемуары писать. К примеру, Иван Федорович всю жизнь рассказывал, как на Груше посетил полевой сортир. Зашел, а там - Митяев.

– Можно с Вами рядышком присесть?
– спросил Иван Федорович.
– Да ради бога.

А теперь, вдруг новый Митяев запамятовал? И опротестует воспоминания Ивана Федоровича? И получается, что он, Иван Федорович, лгун?

Впрочем, и у шестипалых музыкантов, помимо преимущества, обнаружился и недостаток. Как - то стали слабеть остальные свойства, память и способность к импровизации. Тут же математики решили, что надо бы на этом сыграть. Появились трехпалые клоны, в ожидании больших аналитических способностей. Но, к сожалению, чуда не произошло. Отсутствие двух пальцев не прибавило умища, чему так и не нашлось объяснений.

Дед Саша долго наблюдал за музыкантами, хмыкая беспричинно на их победы и звания, чем вызывал постоянное недовольство бабушки, тоже ставшей девушкой и жившей пока с дедом, на правах старшей жены. Дед еще в прошлом времени возмущался нелинейностью музыкального строя и уже тогда готовился стать новым гуру в мире звуков. Его синтезатор был настроен категорично, нота "Ля1" - 110 герц, "Ля2" - 220 герц, "Ля3" - 330 герц. И интервалы - по 1/12 от 110, то есть равномерно. Хотя у него был и иной строй, по 1/16, который он считал более справедливым. Слушать эту музыку было очень сложно, но старик объяснял её неприятие глупой привычкой нашего мозга и косностью. Объективности ради замечу, что музыка его казалась космической и интриговала. Может быть, если начать слушать эту муру днями и ночами, она и затмит тысячелетние традиции. Никто не пробовал пока.

Вторыми были пловцы. Им генетики научились вставлять ген перепонок. Ручных и ножных. Скорости пловцов увеличились на 10 процентов. Обратный эффект сказался моментально. ВАДА посчитало перепонки допингом и запретило не только их, но и любые модификации телесных оболочек, лишив тем самым человечество стимулов к установлению новых мировых рекордов. Постепенно интерес к новым спортивным достижениям сошел на нет, чему я лично был очень рад. В самом деле, ну, длиннее у тебя ноги, стало быть, ты и прыгаешь выше. И что? Но, дело личное, конечно. Зарплаты футболистов, тем не менее, сильно упали.

Очень счастливы были в ЦУПе. Можно сказать, Королёв (город) стал спать спокойно. Стало легче посылать космонавтов на орбиту. В самом крайнем случае имелась полноценная копия. Да здравствует герой! И тут опять начался зомбаж народных масс. Со всех сторон понеслись призывы к освоению Марса и прочих шаров. Вместо того, чтобы сказать честно: "друзья, затянем пояса ради пусковой площадки межпланетных баллистических ракет", опять запели песню про необыкновенные возможности для человечества, открывающиеся при колонизации Марсов и Венер. Как говорит наш друг Василий: "А давайте лучше Сибирь колонизируем! И кислород имеется, и растет всё, да и скафандров не надо".

– А скажи, хитрый мой дед, бессмертный ты наш, доволен ли ты сейчас? Имеешь ли счастье?

– Однажды, продвинутый мой внук, поехал я, старый человек, на дачу. Дача два года не обрабатывалась, заросла по кругу. И, влекомый энтузиазмом человека свободного и созидающего труда, приложил я свои немощные старческие усилия к облагораживанию территории. Через полчаса я лежал на подорванной спине, с головной болью, тьмой в глазах и ноющими мышцами. О чем я думал? О том, что всё. Конец. Отработал, отжил, оттрепыхался. Пересилив себя, запалил костерок. Заварил чайку в котелке. Запек луковицу. С подгорелым хрустящим бочком. Зажарил хороший кусок пшеничного хлеба. С подгорелой черно - коричневой корочкой. Когда я чистил яйцо "в мешочек", посыпал солью, руки мои тряслись от предвкушения счастья. Никакой ресторан! Никогда! А над озером гуси курнявкают, кружат, думают, здесь им остаться, или дальше полететь. Я сказал - лететь дальше, где людей поменьше, да воздух почище. Послушались, полетели дальше. А ты спрашиваешь, доволен ли я? Не знаю. Гуси - знают. Они всё успевают за одну жизнь и не хотят другой. Впрочем, может и они хотят?

***** Все книги автора - sdaursky.eu.pn Писать: [e-mail]