Александр Башлачёв: исследования творчества
Шрифт:
На самом деле, объяснить, где есть жизнь, а где ее нет, не так-то просто. Трудно объяснить. Легче спеть:
И пусть разбит батюшка Царь-колокол — Мы пришли с черными гитарами… [5]Дар Божий как раз и заключается в том, чтобы не замечать стен, разгородивших человеческую жизнь на клетки-загоны.
Точность Сашиного выбора подтверждается тем, как легко и естественно рок-движение [6] приняло череповецкого барда. Только успев появиться в московском и ленинградском рок-подполье, он становится важнейшей, может быть, даже центральной его фигурой, — если такие определения вообще применимы к неформальному сообществу. Во всяком случае, именно Башлачёву принадлежит гимн русского рока — «Время колокольчиков».Песня
5
Редакция 1984–1985 гг. (Примечания // Там же).
6
Именно такое выражение употреблялось в самиздате 80-х. За слова «тусовка», «тусовщик» могли и по лицу ударить.
Впрочем, гимн и не должен быть похож на похоронный марш.
Именно Башлачёв нашел сильные и гордые слова, которыми наши «доморощенные битлы» могли на равных разговаривать с англосаксонскими корифеями.
Уберите медные трубы! Натяните струны стальные! А не то сломаете зубы Об широты наши смурные. Искры самых искренних песен Полетят как пепел на плесень. Вы все между ложкой и ложью, А мы все между волком и вошью.Можно сказать, что русский рок примерно с 80-го года — с того момента, когда он перестает отождествлять себя с танцплощадкой, — ожидал такого человека, как Башлачёв.
Следовало бы упомянуть еще одну социокультурную нишу, казалось бы, специально под него выкроенную. Традиционная авторская песня — русская поэзия под музыку, под ту же самую акустическую гитару. Именно так: «у русской поэзии появилось новое, параллельное русло. Его создали „поющие поэты“…» [7] . Один из них — В. Высоцкий, которого Башлачёв считал учителем и которому посвятил триптих «Слыша B. C. Высоцкого».К сожалению, серьезная история авторской песни до сих пор не написана, поэтому я не рискнул бы давать исчерпывающих объяснений: что именно не устроило в ней Башлачёва. Обращаю внимание на хронологию. В 1983 году ни Высоцкого, ни Галича уже не было в живых. Реальная обстановка в недозапрещенных структурах Клуба самодеятельной песни (КСП) может быть реконструирована по репортажам в тогдашнем рок-самиздате: «выходили исполнители очень похожих друг на друга песен про природу, от которых остается один мутный образ: дождливый вечер…» [8] .
7
Новиков В. И.Авторская песня как литературный факт. — Авторская песня. — М.: Олимп, ACT, 1997, с. 5.
8
Корнилов Е.Поле чудес. Зеркало № 3. МИФИ, 1981. См. также: Параноев Ш. Критическая заметка о КСП не только по музыкальному вопросу // Урлайт, 1985, № 1.
Был ли он политическим певцом, «певцом протеста»?
Новейшая история, которую многие видели собственными глазами и ощущали на собственной шкуре, трансформируется самым причудливым и патологическим образом. Именно потому, что она новейшая, то есть из нее извлекается не только архивная память, но и не потерявший актуальности интерес.
Литературная тусовка так и не простила Башлачёва — не потому, что злопамятна, а потому, что он, даже став историей, ломает установленные правила. Мешает играть в любимые пузыри [9] . Мы уже упоминали журнал «Знамя».Вот что там напечатали о Башлачёве в 1992 году:
9
Смирнов И.Пузыри. РЖ, http://www.russ.ru/culture/textonly/20010516.html.
«Он появился у самых дверей первой свободы где-то в районе восемьдесят пятого, когда поэт уже обязан был чувствовать, что воздух начинает пахнуть иначе, что такой рывок из рабства не рифмуется с ситуацией, что так дико кричать, как он кричал, уже странно, поздно, почти неприлично… Это было похоже на смех без причины».
Между прочим, статья называлась «Жизнь с кокаином».Причем тут кокаин и кто с ним «жил»? Оказывается, Башлачёв — тот самый, который «специально был дан в почти уже вольный момент».У него имело место «наркотическое, кокаиновое опьянение свободой, волей и воздухом…» [10] .
10
Курицын В.Жизнь с кокаином // Знамя, 1992, № 1, с. 218. Сочинители подобных перлов всерьез считаются «критиками», им предоставляется место для еженедельной саморекламы — чтоб читатели не отставали от прогресса.
Удручающе низкий уровень «искусствоведения с кокаином» был сразу же отмечен специалистами [11] . Но для историка представляют интерес легкие передергивания. Во-первых, поэт Башлачёв «появился где-то в районе»не 85-го, а 83-84-го. При Андропове отношение властей к рок-музыке резко меняется к худшему. Режим выходит из глухой обороны, репрессии затрагивают людей, не связанных с политикой. Летом 1983 года начинаются аресты рок-музыкантов. В марте 1984-го прямо на сцене берут под стражу Жанну Агузарову за исполнение невиннейших песенок. Аудиторию большого Дома культуры тоже распихивают по «воронкам» [12] .
11
Тимашева М.Круг седьмой // Экран и сцена, 1992, № 7.
12
И в это самое время Башлачёв поет:
Плюю в лицо слуге по имени народ. Мне нравится БГ, а не наоборот.Песня 1983 года.
Ни при Черненко, ни в первые полтора года правления Горбачева никакими «почти уже вольными моментами»тоже не пахло. Осенью 85-го Александр Новиков получил 10 лет лагерей за то, что делал для рок-групп самодельные колонки и усилители. Летом следующего, 86-го года под лозунгом «борьбы с нетрудовыми доходами»крушили помидорные теплицы и выволакивали пассажиров из частных машин.
С точки зрения той эпохи творчество Башлачёва представляло собой откровенный криминал. На темы политики он высказывался откровеннее, чем большинство соратников (чем вышеупомянутый БГ, Майк, Кинчев и др.). Но политическим автором в современном понимании все-таки не был. Самая «антисоветская» его песня — «Абсолютный вахтер» —созвучна эпохе, но не умещается в ее злободневность.
Абсолютный Вахтер — лишь стерильная схема, Боевой механизм, постовое звено. Хаос солнечных дней ночь приводит в систему Под названием… да, впрочем, не все ли равно.«Ведь этот город скользит и меняет названья…», «бал на все времена…», —снова и снова повторяет Башлачёв после убийственно-точных примет времени и места. «Стерильная схема»не привязана к идеологии, династии и цвету флага.
Когда мы занимаемся древностью, проблема источников сведена к минимуму, потому что к минимуму сведены сами источники. Чем ближе к современности, тем их больше — и тем труднее выделить те, которые действительно отвечают исследователю на поставленный вопрос. За неимением «точных» данных (очередного доклада команды Грефа по ахейской Греции) «античник» волей-неволей вынужден обращаться к произведениям искусства, черпая из эпической поэзии не только конкретную бытовую информацию (что ели, во что одевались), но и общие представления о социальных процессах, о морально-психологической обстановке, о системе ценностей. По отношению к новой и новейшей истории это не принято. Мол, через художественность мы впадаем в субъективизм. Между тем очень серьезные и совсем не склонные к субъективизму ученые отмечали как свидетельство закономерности русской революции 17-го года то, что она была многократно и настойчиво предсказана в русской литературе. Социальный феномен мафии гораздо легче понять, проследив, как изменился за последние сто лет образ уголовного преступника в романах и кинофильмах…
Незавершенные процессы — а именно с такими имеет дело новейшая история — трудно поддаются рациональному научному анализу. Как пишет К. Ю. Еськов, «наука вообще имеет дело лишь с неединичными, повторяющимися явлениями, вычленяя их общие закономерности и частные особенности» [13] . Незавершенное уникально по определению.
При подобной методологической ущербности социологам и «новейшим» историкам стоило бы — в порядке гипотезы — отнестись внимательнее к пушкинской аналогии «поэт — пророк».
13
Еськов К. Ю.История Земли и жизни на ней. — М.: МИРОС «Наука-интерпериодика», 2000, с. 75.