Александр III и его время

Толмачев Евгений Петрович

Количество гласных нехристиан по проекту не должно было превышать 1/5 общего числа гласных. Права участия в выборах городских органов лишались евреи, за исключением 9 западных губерний, где губернаторы могли включать в состав дум «достойнейших из евреев». По новому проекту серьёзно урезалась самостоятельность городских дум. Если раньше губернатору принадлежало право надзора только за «законностью» действий городских дум, то по проекту — и за их «правильностью», что по существу не ограничивало вмешательство в дела городского управления.

1 марта 1891 г. проект нового Городового положения был внесён в Государственный совет. В сопроводительном письме министр внутренних дел И. Н. Дурново подчёркивал, что «государь император озабочен тем, чтобы означенный проект был рассмотрен Государственным советом до закрытия текущей сессии» (32, оп. 38, д. 2499, л. 4). Почти

сразу же выяснилась невозможность провести проект через Государственный совет до его роспуска на летние каникулы. После первого заседания, состоявшегося 25 мая 1891 г., Государственный совет отложил рассмотрение проекта до конца января 1892 г. А. А. Половцов объясняет это тем, что в представлении Дурново полностью отсутствовали необходимые статистические данные, сбор которых и потребовал определённого времени (221, т. П, с. 375). Далее обсуждение проекта нового Городового положения проходило в Соединённых департаментах с 25 января по 25 апреля 1892 г. В проект были внесены значительные поправки, которые, однако, не изменили существа его. Большинство поправок затрагивало отношения административных властей с органами городского управления. 18 мая проект был одобрен Общим собранием Государственного совета без каких-либо серьёзных изменений.

11 июня 1892 г. Александр III утвердил законопроект.

* * *

Городовое положение 1892 г. (см. ПСЗ, 3 собр., т. XII, № 8708) по сравнению с 1870 г. существенно ограничило самостоятельность органов городского общественного управления, усилило права администрации и превратило членов городских управ в лиц, состоящих на государственной службе. Избирательная система претерпела изменения в пользу наиболее состоятельной части населения. Замена налогового ценза имущественным резко сократила число лиц, допущенных к выборам (в Петербурге с 21’170 до 6’048, в Москвес 23’671 до 7’221, в Одессе с 14’118 до 3’660, в Риге с 7’177 до 2’896, в Харькове с 6’890 до 2’291 и т. д.). Мелкие и средние налогоплательщики были лишены избирательных прав. Трёхразрядная система отменялась. Предпочтение отдавалось дворянам-домовладельцам и крупной торговой, промышленной и финансовой буржуазии. В столичных городах правом участия в выборах могло пользоваться не более 0,7% населения. В других городах число избирателей сократилось в 5-10 раз. Из 336 городских поселений в 154 количество избирателей не достигало 100 человек. Нередко число гласных было равнозначно участвовавшим в выборах. Важно подчеркнуть также, что более половины городов империи вообще не имели выборного городского самоуправления.

Городовое положение 1892 г. предоставляло губернаторам право контролировать и направлять всю деятельность городских дум и городских управ. Губернатор мог приостанавливать выполнение думских решений не только тогда, когда они не согласовывались с законами, но и тогда, когда, по его мнению, они «не соответствовали общим государственным пользам и нуждам, либо явно нарушали интересы местного населения» (389, с. 196). Широкое толкование губернаторских прав создавало большие возможности для произвола. Тем более что весь руководящий состав — городской голова, его товарищ, городской секретарь, члены управ — утверждался администрацией, а кандидатуры на посты городских голов Москвы и Петербурга утверждались императором. Городовое положение разрешало так называемое «упрощённое управление» для мелких городов России. На сходе домохозяев избиралось собрание уполномоченных (12-16 чел.), которое выбирало городского старосту и одного-двух его помощников.

Действие Положения не распространялось на города Царства Польского, Туркестана и Финляндии. С незначительными поправками оно просуществовало до принятия Временным правительством 9 июня 1917 г. постановления «Об изменениях действующих положений об общественном управлении городов». Исключение составило Петербургское городское управление, которое с 1903 г. перешло на нормы специального Положения об общественном управлении С. — Петербурга. Как показала практика городская реформа 1892 г., также как и земская реформа 1890 г., не была полностью реализована, поскольку объективные социально-экономические процессы в пореформенной России оказались сильнее стремления самодержавия усилить сословно-дворянский элемент в местном управлении.

4. ПОПЫТКА «МОДЕРНИЗИРОВАТЬ» СУДЕБНУЮ РЕФОРМУ 1864 г.

Новый

гласный суд, суд равный, правый и милостивый, очутился в 80-х годах… в положении травимого красного зверя.

Г. Джаншиев

Сторонники нового курса, провозглашённого Александром III, в 1880-е гг. развернули безудержную кампанию травли Судебных уставов 1864 г. Наибольшим нападкам подверглись иммунитет судей, принцип их независимости и несменяемости, гласность судопроизводства и суд присяжных. Ярыми противниками Судебных уставов были такие крупные сановники, как обер-прокурор Священного синода К. П. Победоносцев (принимавший в 60-е гг. активное участие в их разработке), министр внутренних дел Д. А. Толстой, министр юстиции Н. В. Муравьёв и многие другие.

«Люди, создавшие у нас новые судебные учреждения, — писал Победоносцев Александру III в 1881 г., — сами не знали, что делали, но они успели раздуть и прославить своё создание и в мнении нашего невежественного общества, и в мнении ближайших советников покойного государя… и с тех пор наши государственные люди не смеют до сих пор поднять голос против какой бы то ни было части этого учреждения… Бесконтрольная, обособленная юстиция не только не совместима с самодержавием, она не совместима ни с каким иным правительством, при всяком образе правления. Нигде в мире суд не обособлен так, как у нас в России» (305, т. 1, с. 68—69). Как свидетельствует Феоктистов, Толстой «относился с негодованием к недостаткам нашего судебного устройства, порицал самоуправление во всех видах» (373, с. 249).

Особенно ожесточённым атакам были подвергнуты Судебные уставы со стороны редактора «Московских ведомостей» М. Н. Каткова и ближайшего советника царя, издателя «Гражданина» князя В. П. Мещерского. По иронии судьбы Катков, бывший самым горячим поборником Судебных уставов до начала 70-х гг., в последующем стал их страстным обличителем. Как писал биограф С. Неведенскищ «После дела В. Засулич прежнее сочувствие Каткова к Судебным уставам превратилось в негодование и злобу» (194, с. 481). Именно Каткову принадлежат выражения «судебная республика», «суд улицы», «антиправительственный Сенат», которыми он пытался заклеймить суд присяжных заседателей и уголовный кассационный департамент правительствующего сената. Мещерский в своём дневнике, который читал Александру III, писал: «Вся Россия горьким 20-летним опытом дознала, что суд присяжных — это безобразие и мерзость, что гласность суда есть яд, что несменяемость судей есть абсурд и т. д. А между тем, какое отсутствие смелости в деле переделки уставов, какая будто бы премудрая осторожность, а на самом деле какой страх сделать твёрдо и просто то, что нужно для исполнения желания всей России и для укрепления самодержавия в глазах судебного ведомства» (23, д. 114, л. 61).

26 мая 1882 г. по указанию царя министр юстиции Д. Н. Набоков назначается председателем Особого комитета для составления проекта Гражданского уложения. Министр старается противостоять натиску со стороны консерваторов, наивно считая, что Александр III являлся сторонником существующего судебного устройства. По словам сенатора А. Ф. Кони, «всегда приветливый и откровенный, Набоков вызывал во всех судебных деятелях, имевших непосредственные с ним сношения, отрадное сознание их взаимной с ним служебной солидарности». В конце 1883 г. Набоков вносит в Государственный совет представление «О порядке издания общего наказа и об изменениях некоторых статей учреждения судебного устройства, касающихся надзора и дисциплинарной ответственности чинов судебного ведомства» (31, 1885 г., д. 26). Увольнение или перемещение этих чинов предлагалось производить не административным порядком, как настаивали ретрограды, а в специально учреждённом Высшем дисциплинарном суде, который являлся Высшей судебной коллегией, состоящей из 13 сенаторов.

Противостоять давлению рутинёров становится всё труднее и труднее. Как никогда ранее, разноголосый, разномастный и разнопёрый хор нападок консерваторов достиг своего оглушающего «форте фортиссимо» в юбилейный для Судебных уставов 1884 г. Резкий запев был сделан Мещерским в новогоднем номере «Гражданина». Изложенная в нём лаконичная и кардинальная программа этого «ультрадворянина» включала четыре пункта: «1)… немедленно прекратить на время суд присяжных, поручив обязанность суда исключительно коронным судьям; 2)… отменить статью судебных уставов о несменяемости членов судебного ведомства; 3)… на время отменить вовсе гласность судопроизводства по уголовным делам; 4)… приступить одновременно к пересмотру Судебных уставов» (см. 401, 1884, № 1).