Александр Мальцев
Шрифт:
Это гораздо позже Тарасов назовет Валерия «бриллиантом в короне российского хоккея». А пока Харламов вернется в ЦСКА, с честью «пройдя сквозь медные трубы». Вернется окрепшим, возмужавшим игроком, который уже познал бремя лидерства в ту чебаркульскую зиму, вернется мужиком, не подавленным обстоятельствами, а, напротив, уверенным в себе. Начав в октябре 1968 года играть в тройке с Петровым и Михайловым, он за два года станет ведущим нападающим и в ЦСКА, и в сборной страны, а в «золотые» для этих команд 1970-е неоднократно завоюет титул чемпиона СССР, мира, Европы, Олимпийских игр.
«Если я вправду чего-то стою, то неужели только потому, что могу обвести двух соперников и забить гол канадскому или чехословацкому
«Харламов – идеальный хоккеист, у него сочетаются космическая скорость, особенно стартовый рывок, ловкость пантеры, мужество подлинного ледового рыцаря, – писал в 1978 году в своей книге «Хоккейный репортаж» журналист Владимир Дворцов. – Много раз я ловил себя на том, что, когда на площадке Харламов, только за его игрой и смотрю. Валерий в игре необыкновенно щедр – никогда не передержит шайбу, стоит кому-то из партнеров выйти на голевую позицию. На льду подвижен, как ртуть, в жизни почти всегда оживлен, улыбчив, готов на всякие шалости».
Про жизнь Харламова, трагически ушедшего из жизни в возрасте Христа, в 33 года, ходит много легенд. Про то, почему он практически никогда не праздновал забитые голы («Надо щадить чувства соперника»), про то, как целый день после матча искал хоккеиста «Химика», чтобы извиниться перед ним за грубый силовой прием, проведенный накануне. Про то, что Харламов якобы родился в машине и умер в машине, хотя мама хоккеиста произвела его на свет в обычной московской больнице.
Такая вот доля на Руси – хоронить гениев молодыми, а потом окутывать их имена легендами. К счастью, на годы расцвета таланта Валерия Харламова пришлась золотая эра русского хоккея. Харламову повезло. Он купался в лучах славы, не был обделен признанием на самом верху и был искренне и беззаветно любим своим народом. При этом конечно же осознавая и видя это поклонение и свою невероятную популярность, оставался простым и доступным человеком.
«Глядя на то, насколько бывают надменны нынешние, так называемые великие звезды из мира богемы, к которым не подступиться и не подойти на пушечный выстрел, а если подойдешь, то могут и послать подальше, я всегда вспоминаю Сашу с Валерой, когда мне посчастливилось быть вместе с ними, как говорится, на людях, – говорит брат Александра Мальцева, Сергей. – Только они заходили вместе перекусить в кафе, как к ним, подлинным любимцам народа в 1970-е, едва не выстраивалась очередь. Ладно бы просто просили автограф, но непременно находился тот, кто предлагал им выпить за знакомство. Или уже, будучи навеселе, стремился поговорить с ними за жизнь, как персонаж из “Бриллиантовой руки”, который все хотел узнать, почему Володька сбрил усы. Надо было видеть, как Валерий Харламов, с его невероятно обаятельной и открытой улыбкой находил такие слова, чтобы не обидеть человека, но и не растянуть разговор на долгие минуты».
Валерий Харламов и Александр Мальцев обязательно должны были встретиться и подружиться: два хоккейных гения, импровизаторы на площадке, открытые в жизни, таланты с обаятельной «улыбкой Гагарина». Хоккей они воспринимали как нечто большее, чем просто «очки, голы, секунды». Два великих таланта, два техничных форварда, они не завидовали друг другу и не «расталкивали» друг друга за право быть «первым под солнцем». «Они стали дружить с первого для всех нас сбора в национальной команде. Нас тогда поселили в номерах по двое: Сашу с Валерой, меня с Володей Петровым, – вспоминает Борис Михайлов. – Мы были постарше Харламова и Мальцева на несколько лет. Они быстро подружились. Оба были молодыми, задорными, у них нашлись общие интересы, увлечение модной тогда музыкой. Потом мы стали вместе проводить время. Когда Валера с Сашкой встречались, то и мы подъезжали к ним вместе с Петровым. Помню, были забавные ситуации. Саша и Валера чувствовали, что на них обращают внимание, особенно девушки, ведь они – такие молодые, симпатичные, холостые, еще и чемпионы мира. Они не пижонили, не зазнавались, а, наоборот, с иронией относились к обрушившейся на них славе, даже слегка кокетничали, удивляясь, неужели, дескать, все эти лавры нам? У Саши немножко проглядывались пижонские нотки, но он знал, когда это показать и с кем это показать».
Александр Мальцев и Валерий Харламов стали лучшими друзьями, проводя вместе все свободное время. Холостяком Саша Мальцев часто оставался в родительской квартире Харламовых, когда с утра надо было отправляться на базу сборной команды СССР: из дома Валерия было рукой подать до места сбора хоккеистов, и при заботливых родителях исключалась возможность проспать время подъема. А уже позже, когда Мальцеву в 1971 году выделили квартиру на проспекте Мира рядом с так называемым «Домом на сваях», напротив тогдашнего ВДНХ, Харламов спешил в эту «хлебосольную квартиру», которая станет знаменитой среди спортсменов благодаря мальцевскому гостеприимству.
Чего греха таить, пили советские спортсмены, пили особенно много после окончания изнуряющих сборов и тяжелейших турниров. «Святош» было мало. Тогда не существовало кабинетов психологической разгрузки, и спортсмены отдельных команд и сборной предпочитали расслабиться за «рюмкой чая». Благо физическое состояние позволяло «брать на грудь» с относительно безболезненными для организма последствиями на следующее утро. Но кое-кто из хоккеистов, как, например, подлинные гении советского спорта Альметов, Численко и др., увлекся этим делом и не смог остановиться до самой смерти.
По воспоминаниям очевидцев, Александр Мальцев и Валерий Харламов были весьма стойкими атлетами за столом, хотя на генетическом уровне больше преимуществ было у последнего. Валерия Борисовича с его испанскими генами и богатырским здоровьем вообще было трудно перепить. Для них, с их любимым шампанским, легким, игристым, которое Мальцев называл «пшик», из-за звука, который издавался при открытии пробки, дружеские посиделки в шумной компании звезд спорта и эстрады были этакой формой гусарства, которое они могли себе позволить на кураже после впечатляющих побед. Гиви Петрович Чикваная, известный динамовский ватерполист, который, несмотря на свой солидный возраст, поражает мощью и физической крепостью, вспоминал, как они отдыхали с Мальцевым. «Однажды прихожу в Центральный совет “Динамо”, бумагу какую-то в кадры занести, и сталкиваюсь в коридоре с Аркадием Ивановичем Чернышевым, – вспоминает известный спортсмен. – Он мне говорит: “Гиви, пойди-ка сюда!” Пристально на меня смотрит и говорит: “Ты зачем мне это Мальцева спаиваешь?” Я ему отвечаю: “Мальцева поди спои. Он свою меру знает”.
Помню, пили мы с Сашей в одной компании, так он умудрился оказаться выносливее меня. Живем мы в одном доме, я на одной площадке с Виталием Семеновичем Давыдовым. Чувствую, стыдно мне. Говорю Саше: “Ты, главное, меня к стенке прислони и на звонок нажми. И тихо, чтобы Давыдов в глазок своей противоположной двери не увидел, а то скажет, что Мальцев Гиви перепил”. Саша, бедолага, в два раза меньше меня размерами, но умудрился довести до дома, прислонить и в дверь позвонить. Открываю, падаю в объятия жены. А Мальцев уже по лестнице убежал».