Александр Солоник - киллер на экспорт
Шрифт:
Собеседники слушали внимательно, ни разу не перебили, сочувственно цокали языками, кивали, и Свеча все больше убеждался, что понят так, как и должно. В конце беседы он извлек главный козырь: достал из бумажника завернутую в целлофан «маляву», полученную от Шмеля в «Петрах». Записка пошла по рукам. Видимо, это вещественное доказательство окончательно убедило пацанов в справедливости слов бригадира.
— Ну, и что теперь делать? — спросил Мустафа, внимательно рассматривая «маляву».
— Я вчера с Лукиным-старшим в «Метрополе» тер, честно так и сказал: хватит, ухожу от вас.
— А он что?
— А что он мог мне сказать? Понта ради согласился, чтобы бдительность притупить, всех благ пожелал. Остальное
— Да, теперь тебе обратного пути нет, — кивнул Кондрат, русоволосый амбал с вывороченными, как у Майкла Тайсона, губами и огромными кулаками с распухшими костяшками пальцев.
— Да я и сам знаю, — Свеча закурил от предупредительно протянутой зажигалки.
— А делать что собираешься?
— Во-первых, пацаны, надо сразу определиться, с кем вы: с теми паучинами или со мной? — прищурился бригадир, понимая, что этот момент в сегодняшней беседе ключевой. Если уж уходить, то со всеми людьми, не иначе. — Я знаю всех вас как нормальных, а главное, порядочных людей. Столько всего вместе прошли, в таких историях побывали! Столько нас друг с другом связывает… И никто из вас не может мне сказать, чтобы я подставил хоть одного из вас, — незамысловатый подтекст последней фразы был более чем очевиден, и Мустафа, говоривший, видимо, от имени всех, тут же понял его:
— Какой базар! Ты же не такой, как они, гондоны штопанные! — Естественно, Мустафа так аттестовал негодяев-братьев.
Свеча медленно обвел пристальным взглядом собравшихся.
— Ну, так что решаем? Пацаны, я хочу, чтобы и вы меня поняли правильно. Ситуация получается гнилая, и чем дальше, тем будет хуже. Я предлагаю отделиться. Оставаться у братьев — значит, все время ходить по канату. Не понравитесь вы им чем-то, они или подставят вас, как меня хотели, или того хуже — киллера на дом пришлют. Никто из вас не знает, чего ждать от них завтра. Те, кто хочет с ними остаться, — неволить не буду, сами понимаете. Как говорится, «колхоз — дело добровольное». Ну, так что скажете?
Из девяти человек, собравшихся обсудить ситуацию, уйти от Лукиных отказались лишь двое, как, впрочем, и ожидал Свечников. Остальные, видимо, убедившись в справедливости аргументов бригадира, заявили, что переходят под него.
И конечно же следующий вопрос, заданный Кондратом, прозвучал более чем естественно:
— Ну а дальше что? В другую группировку вольемся или будем сами по себе?
— Может, наберем пацанов из других городов, может, подпишемся под кого. Ладно, потом об этом, — ответил заметно повеселевший Свечников. Теперь надо в главном определиться — из какого котла щи хлебать будем? Во-первых, вы, пацаны, знаете: я Крапленому слово дал — найти и завалить того киллера долбаного, Македонского, и потому должен свое слово исполнить, не опомоить. А чтобы этого сучонка искать, лавье нужно. Да и жить нам всем на что-то надо, пока не определимся, что к чему. А бизнесменов, барыг своих у нас пока еще нет…
— Давай толстого Дюню с его хозяйством раздербаним! — неожиданно предложил КонДрат.
Свечников поджал губы: бизнесмен, кликуха которого только что прозвучала, был одним из самых перспективных кабанчиков братьев Лукиных. В свое время Миша Лукин выбил этому коммерсанту несколько выгодных кредитов. Поднял на ноги, снял ему богатый офис в центре Москвы, отбил от наездов налоговой и конкурирующих группировок, подогнал пару хороших контрактов… Из Дюни явно растили кабанчика — так в обиходе бандитов называют барыгу, фирме которого сперва создают режим наибольшего благоприятствования, а когда на банковских счетах ее рисуется достаточная сумма, рвут на части. И бизнесмен-кабанчик по кличке Дюня, владелец сети бензозаправок, уже дошел до той стадии, когда его можно закалывать…
— Ну, так что? — пацаны выжидательно смотрели на Свечу.
— Нормалек. Только ведь все лавье мы из него сразу не скачаем, — бригадир уже профессионально прикидывал, как сподручней наехать на фирмача. — Разве что наличку, которая в офисе.
— Хоть что-нибудь. Все лучше, чем ничего. Мы его тоже растили.
Раздербан Дюни и его фирмы означал неминуемую войну с братьями, жестокую и беспощадную. Возможностей у Лукиных было, конечно же, больше, и потому тактику дальнейших действий следовало продумать до мельчайших подробностей. Ну, выставить барыгу на лавье, тот, естественно, позвонит Мише, и тогда…
Словно прочитав мысли бригадира, Мустафа произнес глухо:
— У нас все равно обратного пути нет.
— Семь бед — один ответ, — жестко улыбнулся Свечников. Он уже знал, как поступит с Дюней, да и не только с ним. — Ну, братва, чего попусту время терять? Поехали, коль решили…
Бригадир торопился: а вдруг кто-нибудь из пацанов внезапно передумает? Наезжать на подшефного бензоколонщика следовало чем быстрей, тем лучше. После того как все будут замазаны перед Лукиными, ни у кого из пацанов не останется пути назад…
Тот день начался в офисе фирмы «Прометей» как обычно. Настырно звонили телефоны, пищали принтеры, и компьютерные мониторы, мерцающие неверным голубым светом, отбрасывали причудливые блики на лица невыспавшихся клерков. Появившаяся в коридоре длинноногая девица, работавшая в фирме секретаршей, заметив в конце коридора знакомую фигуру, мгновенно юркнула в дверь. Она снова опоздала на работу, и перспектива неприятной беседы с хозяином фирмы явно ее не радовала.
Хозяин фирмы Андрей Борисович Семенцов — толстенький, чернявый мужчина, как правило, приходил в офис одним из первых. Конец года всегда отличался повышенной загруженностью: подготовка отчетности в налоговую инспекцию, бухгалтерский баланс, проплата по счетам, обналичивание, бизнес-планы новых проектов, деловые переговоры, подписание документов, бесконечные телефонные звонки…
Обычная офисная рутина вызывала у хозяина фирмы сложную гамму чувств: раздражение бестолковостью подчиненных, злость на налоговую инспекцию, разочарование по поводу неудачного контракта и радость оттого, что конкуренты попали куда в худшие передряги…
Впрочем, профессиональное занятие бизнесом порождало у владельца фирмы и еще одно чувство: страх.
В представлении многих крупный, и даже не очень крупный российский бизнесмен — это преуспевающий, чистенький, отутюженный и лоснящийся господинчик, который непременно обитает в дорогом загородном коттедже и катается на навороченном шестисотом «Мерседесе». На самом деле такой коммерсант — человек, который постоянно чего-то боится. Того, что завтра на его фирму наедет налоговая полиция, что отберут лицензию, арестуют банковский счет…
Впрочем, в российском бизнесе есть вещи и пострашней: бандиты! Эти могут не только фирму закрыть, не только отобрать коттедж и дивную иномарку, но и запросто заломить коммерсанту куда более страшный счет.
С крышниками, бандитами из урицкой группировки, у Семенцова вроде бы все складывалось. Каждое первое число он отстегивал им десять процентов с чистой прибыли наличкой. Для этого и была создана касса черного нала. Цена за крышу не казалась Андрею Борисовичу непомерной — многие коллеги владельца «Прометея» платили и по двадцать, и по двадцать пять и даже по пятьдесят процентов. Старшой Урицких — господин Михаил Лукин, — заверял господина Андрея Семенцова или, как он называл его еще, Дюню, что такое положение вещей неизбежно: не хочешь неприятностей, не хочешь наездов плати. Если бизнесмен зарабатывает деньги, он должен с кем-то делиться. Да и не за просто так, а за крышу, предоставляемую фирме. Ну и за охранные услуги, за реальную помощь в бизнесе, прикрытие и содействие во всех без исключения делах. Урицкие действительно несколько раз крепко помогли «Прометею».