Александр. Продолжение похода. Часть 1
Шрифт:
Расчетливый степняк быстро отрубил голову сраженному воеводе, завернул её в мешок, чтобы затем преподнести свой кровавый трофей царю Александру. Властитель Азии по достоинству оценивший этот жест. Он приказал выдать воину золота ровно столько, сколько весила голова побежденного врага. И пообещал дать втрое больше, если ему принесут голову царя Аграмеса.
Глава IV.
Покорение Махаджанапады
Потрясатель Вселенной, великий царь Александр праздновал свой новый триумф. Его военный гений в очередной раз проявился во всем своем блеске у стен Матхуры.
Вместе с македонским царем пировали его друзья, столь удачно воплотившие в жизнь замысел Александра, и теперь ожидали получения наград и царской милости. Особенно радовались Певкеста и Лиссимах. Первый командовал легкой кавалерией захватившей ворота и удержавший их до подхода основных сил, второй первым ворвался в крепость и ударил в тыл противнику в самый ответственный момент сражения. Каждый из них, в тайне приписывал главную заслугу себе, считая, что только он своим действием принес царю лавры этой победы. Впрочем, точно такого же мнения придерживались Неарх с Гефестионом, чьи корабли и катафракты принимали участие в штурме Матхуры.
Царь все этот прекрасно видел и, желая усилить соперничество своих полководцев за его милость, объявил главным героем штурма Матхуры стратега Кена, отсутствующего на пиру. Во время сражения на площади он получил серьезное ранение тяжелой стрелой в плечо и золотой венок победителя, по мнению Александра должен был помочь больному поскорее встать на ноги.
Кроме победителей на царском пире присутствовали и индийские союзники македонского полководца, которые в один голос восхищались быстрой победой Александра над такой сильной крепостью как Матхура и наперебой сулили несомненный успех дальнейшего похода в глубь страны.
Особенно выделялся Чандрагупта. Очарованный силой царского войска, он буквально боготворил Александра, и тот отвечал ему своей милостью. В знак своего расположения у Гупте, владыка Азии назначил молодого индийца главой Матхуры, вместе с македонцем Филиппом.
— О, могущественный владыка — изливал Чандрагупта свои чувства к монарху — своим деянием ты стал подобен грозному богу Шиве. За один день ты смог покорить Матхуру, чью твердыню не смогли покорить войска грозных и могущественных царей Марруты и Бхутопала. Вне всякого сомнения, сами боги благоволят государь твоим замыслам, посылая столь быструю победу там, где другие цари были бессильны.
— Боги богами благородный Гупта, но мои планы исполнились бы гораздо быстрей, если бы правитель Каушамби поскорее признал мою власть и повернул своих воинов против царя Аграмеса — с легкой укоризной произнес Александр.
Услышав упрек царя в свой адрес, молодой Чандрагупта залился красной краской смущения. Перед походом на Ганг, он пылко обещал полководцу помощь со стороны правителя княжества Ватса:
— Не стоит сомневаться государь, в словах твоего преданного слуги. Мною уже отправлены гонцы к радже Каушамби, а так же к другим князьям с известием о твоей победе над Матхурой, мною уже посланы новые гонцы к радже Каушамби. И я уверен, что разум подскажет им сделать правильный выбора в столь важный момент.
Александр благосклонно улыбнулся в ответ своему пылкому союзнику. Пока все шло хорошо. Одержана очень важная победа, которая должна не только упрочить положение македонцев на севере страны, но и серьезно расшатать изнутри царство Аграмеса. Поэтому, сегодня можно немного отдохнуть, отодвинув в сторону хоть на время тяжелое бремя забот.
Для развлечения взора царя и его гостей, в шатер победителей были приглашены лагерные танцовщицы. Под звуки музыкальных инструментов и барабанной дроби, они принялись исполнять перед гостями царя различные танцы, демонстрируя лежащим на пиршественных ложах воинам, свое профессиональное умение и природную грацию.
Едва прикрыв соблазнительную наготу своего тела, танцовщицы то зазывно вились перед гостями в зажигательном ритме танце, то начинали медленно скользить перед глазами завороженных зрителей, будоража их мужские чувства.
В числе тех, кто развлекал собравшихся в шатре, была и Антигона. Ранее, её никогда не приглашали в царский шатер для танцев, но сегодня, желая блеснуть перед индийцами, Александр приказал собрать у себя всех мастериц босоногой пляски.
Узнав от Мелеагра о «рыжей боязни» охватившей Александра в последнее время, Антигона основательно остригла свою пышную шевелюру, и надела густой черный парик. Его волосы были аккуратно заплетены в мелкие кудряшки по вавилонской моде, и очень красиво падали, на оголенную спину танцовщицы, достигая лопаток.
Однако главная причина столь решительного шага фиванки, заключалась в тонком стилете, умело спрятанного среди густых волос танцовщицы. Именно посредством этой коварной вещицы, чье острие было обильно смазано ядом, Антигона собиралась на этом пиру рассчитаться с разорителем своего родного города.
Обольстительно выставив верх, и завлекательно прикрыв низ, она исполняла танцы один соблазнительнее другого, стремясь обратить на себя внимание царя и быть приглашенной к нему для разговора за чашей вина. На прежних пирах, Александр часто так поступал с понравившейся ему танцовщицей. Случись это сегодня, и фиванка бы без всякого смятения нанесла бы царю свой удар мести. Ведь для этого было достаточно даже легко поранить погубителя Фив.
Задор танца и прелести танцовщиц, привлекли к себе внимание многих македонцев. Мелеагр, Лиссимах, Неарх, Пердикка и многие другие пирующие громко аплодировали плясуньям, но только не сам Александр. Все время их выступлений он увлеченно беседовал с седовласым индийским проповедником Калханом об особенностях его религии и совершенно не обращал внимания на пляшущих перед ним женщин. Зато царские телохранители внимательно и цепко следили за каждым движением и жестом красавиц, когда какая-либо из них приближалась к повелителю ближе, чем на семь локтей.
Фиванка вкладывала в каждый танец всё свое мастерство и страсть, однако в этот день богиня удачи явно смотрела в другую сторону. В самый разгар веселья победителей, разгоряченный новым образом Антигоны и её столь соблазнительными танцами, стратег Мелеагр решительно вскочил с праздничного ложа и, выхватив фиванку из толпы танцовщиц, под громкие крики пирующих унес в свою палатку. Где остался с ней до самого утра.
Боги явно благоволили македонскому царю. И если ночью порывы его страсти стратега уберегли ему жизнь от коварного клинка рыжеволосой фурии, то к обеду наступившего дня Александр получил новый подарок судьбы. В царский шатер вбежал раджа Фегей с радостными новостями.