Александрия. Книга третья
Шрифт:
– Хорошо, посмотрите график на завтра.
– На завтра свободно в 8-00.
– Вот и назначайте, пусть приходит.
Император начинал рабочий день в семь часов утра и заканчивал уже ночью. Для сна отводил 4-5 часов и в таком графике приучил работать подчиненных. Он ровно в семь мог позвонить любому руководителю и плохо будет, если его не окажется на рабочем месте.
В семь часов утра в кабинет как на работу приходил еще один «советник на общественных началах». Многие звали его дедушка, а император называл его Сосед. Сосед проживал в одном маленьком поселке Александрии на самой границе государства, рядом проживали и родители поэта. Сосед был старше поэта лет на двадцать, но они с самого детства были не разлучными друзьями. Сосед в то время жил со своей матерью, от левой руки у него осталась одна культяпка, а на правой не было половина пальцев. Это последствия послевоенного детства Соседа. Родители поэта умерли, поселок опустел и поэт, переезжая в центральную провинцию, решил его забрать с собой. Но как ему это мягко предложить? Приехав в поселок, поэт застал Соседа сидящим на крыльце как всегда самокруткой самосада.
– Ну, здравствуй Сосед. Покуриваешь?
– Доброго здоровьица и тебе Тезка. Покуриваю, что старику осталось.
Соседа и поэта называли одним именем, Еще только, только поэт начинал ходить Сосед стал называть его Тезка, так это обращение прошло через всю жизнь.
Самосад, растекаясь по сторонам, поднимался вверх, наполняя воздух каким-то терпким привкусом прошлого. Поговорили о разном…
– Что скажу? – начал Сосед. Очень рад тебя видеть. А я сижу и думаю куда податься? На поселке осталось три калеки, будка, которая привозила хлеб, и другие необходимые причиндалы к нам наведываться перестала. Мне самому до города не доплестись. Что делать? Ума не приложу
Поэт обрадовался, вот вопрос сам и разрешился. И не нужно ему придумывать какие-то особые формулы для убеждения Соседа.
– Тогда собирайся, только быстро, у меня очень мало времени, – сказал поэт.
– Как собирайся? Куда собирайся, – заволновался Сосед.
– Я приехал, чтобы забрать тебя с собой, будешь теперь жить в центре Александрии.
Недокуренная самокрутка выпала из губ Соседа и упала ему на колени, начала дымится. Он стряхнул ее на доски крыльца, придавил смачно ногой и махнув правой рукой,
– Ну и поехали! Что мне здесь? Помирать Счас Тезка, счас быстро все соберу.
Минут через двадцать вышел с мешком на плече, половина мешка представляла все самое ценное, что он нажил за все свои годы.
– Надобно окна забить досками, но где я их найду… Перекрестился несколько раз, став на колени перед домом что-то шептал про себя, поэт торопить его не стал.
Так он оказался активным участником последующих событий.
До звонка бывшего императора он уже находился в кабинете императора, сидел в сторонке и дремал. Услышав разговор про бывшего он поднял голову, сон сняло как рукой и подаваясь вперед напряженно вслушивался в разговор императора с помощником. Когда помощник вышел, сказал, – Ты поаккуратней с ним. Он хотя и бывший, но пакостить может.
С бывшим императором поэт не встречался и не разговаривал с момента инаугурации. Результаты, которые получил бывший император на выборах, не давали ему ни малейшего шанса на участие в политической жизни страны. Император догадывался о предмете беседы.
– Похоже, группа, работающая по реализации Указа, сильно потрепала перья его ближнему окружению и вплотную подошли к самому, – подумал император.
В период избирательной кампании было обнародовано о несметном состоянии бывшего императора оформленного на подставных лиц, о его многочисленных дворцах, яхтах и самолетах. Будучи кандидатом в императоры, он тогда не придал этому значения, решил, что в случае его победы при реализации Указа все и прояснится.
Как и предполагал император, беседа пошла именно о состоянии бывшего императора.
– Господин император, тут такое дело, мое окружение прессуют, забирают все, – начал разговор бывший.
– Вы имеете в виду – подтверждение законности состояния?
– Именно так господин император, волнуясь, ответил бывший.
– Вы скажите, действительно тот дворец, о котором писали, принадлежит Вам?
– Нет, что Вы, господин император. Дворец оформлен на других лиц, я иногда им пользуюсь.
– А те, на которых он оформлен, не могут подтвердить законность собственности, так получается?
– Именно так, именно так, господин император.
– И что Вы хотите от меня?
– Дать команду, чтобы меня и окружение оставили в покое, господин император.
– Скажите, я не могу понять, зачем он Вам? Такой огромный? Вам оставлена резиденция в Центральной провинции, Вам выделили резиденцию у моря, что Вам еще не хватает?
– Ну как сказать…
– Верните все в доход государства и спите спокойно, вот Вам мой совет. А вмешиваться и давать команды я не буду. Прошу меня извинить, много работы.
Император встал из-за стола и вышел, в соседнюю комнату, не попрощавшись.
– Вот оно истинное лицо, – думал император. Так деградировать, так деградировать…
Бывший император не мог встать со стула, злоба распирала, а страх не минуемой расплаты то покрывал тело потом, а то наоборот делал это тело холодным и «мертвым». Слова помощника он не расслышал, с большим трудом качаясь, вышел из кабинета императора раздавленный, униженный, оскорбленный.
Через несколько минут Сосед зашел к императору, тот разговаривал по телефону. Дождавшись, когда император закончил разговор и положил трубку императорского телефона, выдохнул, – Выскочил как ужаленный. Нужно полагать разговора не получилось.
– Именно так, – ответил император и протянул руку к телефону.
– Ну, ты работай, дел многого, – а сам бесшумно вышел из кабинета.
В любое время года Сосед ходил в одних и тех же валенках. Когда они переехали в тот дом, который оформил в аренду один из членов клуба, осматриваясь в комнатах, он нашел несколько пар мягких белых валенок хорошей выделки и белый полушубок из овчины, таких сегодня уже не производят. Валенки оказались ему по ноге, а полушубок был сильно великоват, но он затягивал его в поясе ремнем и всю зиму носил не снимая. А с валенками не рустовался и летом. Поэтому его движения по кабинетам резиденции были тихими и не заметными. А он любил навешать не только императора. В любом кабинете мог появиться без приглашения и покинуть его как говорят «по-английски».
Конец ознакомительного фрагмента.