Алексей Справедливый
Шрифт:
– Уф! А я-то думаю, почему меня ваш Шабен именно сюда проводил! А тут действительно просто замечательно.
– А как ваши успехи? – присела Гали в приветствии, рассматривая гостей через набор магических стекол.
– Прекрасно, ваше сиятельство! – прогудел князь. – Хотя не все дела завершены, но мы их сбросили на плечи моего старшего сына, пусть набирается умения и ловкости во всех возможных направлениях. А сами – сюда! Потому что не отметить такое событие – для меня просто кощунство. Тем более что победы мы достигли с минимальными потерями. Еще сегодня утром я не сомневался, что будет целое море крови.
– А расскажите подробно, что там
Пока Шеед Зоркий живописал штурм и последующую зачистку, в проеме лестницы появилась голова барона Каменного. Лука так шумно загоготал, что задремавшие на диване малышки вздрогнули спросонья, но уже в следующий момент побежали к гостю и потянули его за руки наверх. Дети тяготели к иномирцу, да и он с ними общался словно дед родной. Вот и сейчас он не оставил малышек без подарка, вручив обеим по комплекту цветных картонок, из которых надо было собирать фигурки разных птиц и зверей. Где только и взял?
– Вроде и магазины закрыты, – многозначительно удивился Алексей.
– Много будешь знать, быстро состаришься, – улыбнулся губернатор. – У меня в карете еще много подарков, но я их постепенно дарю, не все сразу.
– А как же пленные, не разбегутся?
– Буду я там всю ночь сидеть и ими любоваться! – хмыкнул Лука. – Мои ребята и без меня им спуску не дадут.
Все присутствующие стали слушать рассказ очевидца о событиях в Усыпальнице звезд. К концу этого рассказа явился и сам хозяин замка. Он окинул взглядом всех присутствующих и крикнул вниз:
– Пригласите сюда графа Карралеро! Пусть тоже с нами отпразднует!
И уже через три минуты счастливый донельзя коротышка боролся на диване с сестричками Галисии и дико хохотал от щекотки, которой девочки с восторгом и без должного почтения изводили командора Цепи.
Четверть часа ушло на обмен мнениями и последними новостями, а потом все уселись за столы. Никто и не подумал улыбнуться, когда десятилетние двойняшки, в сопровождении бледного, но аристократически смотрящегося Жака с серьезными лицами тоже устроились за столом. Еще бы: сестры будущей королевы и так пропустили оптимальный возраст в деле воспитания из себя государственных деятелей. Ну и не только деятелей, ведь по всем предпосылкам они просто обязаны были стать первыми дамами великого королевства Мрак.
Поворотный день истории
Через несколько лет историки определятся и назовут именно следующий после переворота день самым знаменательным и решающим в истории королевства. А вот события накануне будут трактоваться как предвестники великих начинаний и подготовка плацдармов для основных реформ.
Все проснулись с твердой уверенностью, что самое трудное осталось позади.
Чуть ли не с рассветом королевская чета с усиленной охраной отправилась в Шаламский монастырь. Свидетели состоявшихся там встреч растроганно плакали вместе со всеми освобожденными рабами и их венценосными родственниками. Слезы смешивались с вином, а счастливые улыбки очень часто омрачались трагическими воспоминаниями.
Потом сопровождающий короля Лука Каменный зачитал перед всеми предложение Загребного относительно будущей судьбы новых и совершенно свободных темнокожих граждан государства. Предлагалось само здание монастыря передать бывшим рабам в коллективную собственность, а также отдать им во владение все прилегающие земли. Особо было указано на право обитателей монастыря построить вокруг что угодно, от поселка до крупного города. Само собой разумеется, что любой темнокожий гражданин в дальнейшем мог селиться, где только ему заблагорассудится, и имел полную свободу передвижения по всему континенту.
Такое предложение было встречено на ура, потому что адаптироваться к внешнему миру недавние рабы явно не спешили, и такое щедрое предложение им очень понравилось. Да и за окончательным утверждением дарственной грамоты им далеко ходить было не надо, король находился рядом. Хотя всем своим родственникам монарх сразу же сказал о предстоящем отречении от трона. Как ни странно, но и это известие новая община приняла с энтузиазмом. Наверняка за полторы сотни лет здесь прижилось стойкое отвращение к любому виду власти как над собой, так и над другими людьми.
Ближе к полудню королевская чета забрала своих троих детей, с которыми королева не желала расстаться ни на миг, и нескольких сестер короля, и вереница карет и всадников отправилась в столицу.
Как раз к этому времени завершились первые разбирательства в обновленном королевском суде. Почти все судьи и главный прокурор были смещены еще ночным указом короля, и теперь на их местах сидели весьма уважаемые, всем хорошо известные и принципиальные люди. Практически все те, кого выдвинул кандидатами на эти места ректор Зидан, его товарищи, коллеги и другие видные деятели науки. Как покажет себя новый суд в действии, еще предстояло узнать, но категорическое указание короля о смертной казни двух человек судьи встретили очень настороженно. И только получив на руки все неопровержимые улики и подтверждения свидетелей, признали требования монарха справедливыми. В результате к полудню разбирательства были закончены, и новые судьи подавляющим большинством голосов дали добро на немедленную казнь самых отъявленных убийц и насильников королевства. Казнь состоялась бы и без данного одобрения, но вот такие элементы показной демократии присутствовали в этом государстве. Так сказать, конституционная монархия, только наоборот. Как бы выразиться поточнее: монархически дозволенная конституция?
Далее, после небольшого перерыва, судьи приступили к тщательному изучению бумаг, грамот и завещаний рода Карралеро и выслушали графа Зиновия. Предъявление им прав на невиданные по богатству земли и недвижимость, а вдобавок еще и на звание командора Цепи крепостей Эдалана вызвало в зале заседаний еще больше шума, криков и скандалов, чем подтверждение королевского приговора о казни. Слишком много оказалось лиц, заинтересованных в том, чтобы несметные богатства, оставшиеся после смерти «китов» и ареста всех преступных министров, перераспределить между собой. Тут даже авторитет честных и принципиальных людей стал давать трещину. Как-никак, но каждый из них имел обязательства перед своими дворянскими родами, купеческими общинами или даже собственные территориальные претензии, чисто по-соседски.
Жирную точку в выступлениях поставил сам Загребной, который до этого некоторое время прислушивался к ходу заседания из-за двери смежной комнаты. Он вошел в зал в своем молодежном костюме, вежливо попросил графа Карралеро присоединиться к свадебному кортежу, и, когда коротышка вышел, вежливость графа Фаурсе словно отрезало. Глухим и жестким голосом, полным угрозы, он минут пять читал мораль солидным седобородым дядькам и стыдил их за алчность и двуличность. Секретари записывали его выступление без малейшего пропуска, и благодаря этому речь на все будущие времена стала примером для подражания, символом борьбы с несправедливостью, коррупцией и бюрократией.