Аленка

Все просто, зашла, сняла видео, ушла, ничего сверхъестественного произойти не должно. Ну, я ж не первый раз попадаю в такую ситуацию. А все виновата моя страсть к игре, вернее азарт, начала и остановиться не могу. В этот раз я проиграла, хотя это происходит крайне редко. Все начиналось банально, проигрыш – щелбан, либо деньги. Мы выросли и ставки тоже. К картам меня приучил отец, у нас та еще семейка. Правда, ее больше нет, но не будем о грустном.

Номер, который я должна убрать, по словам администратора уже пуст. Андрюха еще тот черт, выбрал самую дорогостоящую гостиницу в городе, вернее это Анька

А персона я известная, еще бы внучка самого Демьяна Троицкого, основателя сети ювелирных заводов, Алена Троицкая, фамилию мне дед сменил после смерти родителей, да и самого деда я не знала до того страшного дня.

От Демьяна я узнала всю историю семьи и к чему все это привело. У него была единственная дочь, жена умерла при родах. На тот момент он уже сколотил маленькое производство, работал в основном с серебром. Дочь Татьяну он боготворил, жил ради нее, но где-то совершил ошибку. Она ушла из дома с моим отцом Сергеем, никому неизвестным таксистом. Как ей казалось по большой любви вышла за него замуж, за что была лишена всех материальных благ. Дедушка от нее отвернулся, они вообще не общались, поэтому до 14 лет я не знала, что у меня еще есть родственники.

Семья наша была среднестатистическая – мама бухгалтер, папа – как уже говорила – таксист. Но любовь моих родителей закончилась, тогда когда стало туго с деньгами, а вернее с моим рождением. Болела я часто и очень тяжело, у меня были постоянно какие-то осложнения. Можно сказать , что в Спарте меня б уже давно скинули пусть даже и не с самой высокой горы, и я бы навряд ли выжила. Но мама боролась, по причине моих болячек детей у них больше не было, но позже я узнала, что отец и меня то не хотел.

Отец, именно отец, папой мне было назвать его весьма сложно, был очень строгий и грубый, что такое красный битый зад я запомнила надолго. Но он многому научил меня. Пока мама разрывалась на работах, отец пил и таскал меня с собой, так как дома оставлять меня было опасно, после случая падения на меня шкафчика с посудой, а через время холодильника, мне было тогда всего-то шесть.

Так вот таскалась я по кабакам с отцом, много внимания не требовала, но к восьми годам я заинтересовалась игрой в карты. В десять я уже стояла на учете комиссии по делам несовершеннолетних именно за игру в карты. Но тогда это были мои первые заработанные, вернее выигранные деньги, я их притащила домой, хотела порадовать родителей, но получила нагоняй, а через неделю родителей вызвали в школу и прикрыли мой игорный бизнес. Все с трудом могли поверить, как маленькая девочка с косичками и личиком в виде сердечка может быть игроком, но внешность обманчива.

Но мое увлечение не так просто было забыть, я умела скрываться. В двенадцать за мной гонялись старшеклассники, но не из-за моей неземной красоты и моих косичек, а из-за долгов. Я умудрилась загнать в долги даже физрука, за что мне автоматом ставились пятерки по фи-зре и туда можно было не ходить, но из-за моей пухлости, я упорно сдавала нормативы.

Потихоньку я сколотила команду, Андрюха был мне как брат, как раз один из старшеклассников должников. Разница у нас была в пять лет. Даже когда он закончил школу, не бросил меня, он учился в институте и всячески поддерживал меня и был рядом, я даже как-то думала, что влюбилась в него, но нет, полюбила я совсем другого. Но и в этом тоже был замешан мой дружбан.

И вот этот дружбан вещает мне в наушнике, чтоб торопилась, так как у меня сегодня важная встреча, но проигрыш мне прощать никто не собирался.

Дверь открыла электронным ключом, номер был огромный. Веб-камера в кармане открывала весь обзор, Анька не удержалась от комментариев, что мне тут трудиться и трудиться, чтоб унитаз помыть не забыла. Я что-то буркнула в ответ.

Взгляд был прикован к кровати, она была огромная, даже больше моей, я любила огромные кровати, чтоб была свобода. Где хочу там и сплю, но это была просто гигантская, очень хотелось разогнаться и плюхнуться в нее. Останавливало то, что она была не заправлена и огромное одеяло лежало бесформенной грудой с множеством подушек, мало ли кто там спал сегодня.

Включила в наушнике музыку и пошла в ванную, тщательно там все, оттерев, получив одобрение от подруги. Пока намывала, опять ушла в воспоминания, сегодня день прошлого, что ли, давно не вспоминала своего прошлого. Вообще я старалась его забыть, и та Аленка появлялась лишь только в игре.

В тот лагерь для трудных подростков меня упекла мама, вернее ей пришлось, исправлению я не поддавалась. И так как я опоздала в общий набор, я попала в самую неблагополучную группу со старшеклассниками, которые совсем отбились от рук. Это была просто жесть, выживание. Девчонку во мне никто не видел, короткая стрижка, пухлая фигура, мешковатая, серая одежда, все, что могло меня выдать, пухлые губы, но я научилась скрывать и их, я их постоянно кусала, облизывала, в итоге болячки и в мою сторону особо никто не смотрит.

Даже директриса поначалу не поняла, что я девочка, в списках стояли только инициалы, и все думали, что я Антон. Поначалу, это было весело, но наступил момент, когда всем нужно было пройти осмотр. Вот там то и раскрылось, что я другого пола, но переводить в другую группу меня никто не собирался, для работников лагеря мы были отбросы. И нет разницы кто ты и чей ребенок.

После раскрытия моей тайны, отношения ко мне изменилось в корне. Меня постоянно толкали, пытались унизить. Было очень плохо, плакала ночью в подушку, родителям не жаловалась, сама ведь виновата, что сюда попала. В одну из ночей, моя попытка помыться, чуть не оказалась для меня катастрофой.

Дождалась, когда все уснут, тихонько пробралась в душ, мылась очень быстро, дергалась от каждого звука. Завернулась в полотенце и вышла в раздевалку, а там стояла толпа моих собратьев по несчастью в первозданном природном виде, и догадываться, что от меня они хотели особо не надо было.

Единственное, что тогда пришло в голову, это бежать. Я крепко сжала полотенце на себе и ринулась в эту толпу, они не ожидали этого, многие падали, когда я на них налетала. Мысли путались, куда бежать и где ждать помощи. Руководство лагеря не поможет, а бежать мне просто не куда.

Но я бежала, пока меня не остановила стена, только это была совсем не стена. Он, мои девичьи грезы, которые позже разбились. Он спас меня, отогнал всех. Все, что я узнала о нем, что его сослали сюда на исправительные работы, так как ему было уже восемнадцать, он был один из ночных смотрителей за дисциплиной, и был из весьма обеспеченной семьи. Я преданной собачонкой бегала за ним, я получила защиту, но я влюбилась в него по самые уши. А он отталкивал, игнорировал, я была пустым местом.