Алёнушкины сказки (сборник)
Шрифт:
Вот звери лесные, злые, и заспорили, кому теперь Терентий-Тетерев на обед достанется. Лисица говорит – ей. Куница говорит – ей.
Лисица говорит:
– Терентий спать на землю сядет, в кусту. Летом его в кусту не видно, а нынче – вот он. Я понизу промышляю, я его и съем.
А Куница говорит:
– Нет, Терентий спать на дереве сядет. Я поверху промышляю, я его и съем.
Терентий-Тетерев услыхал их спор, испугался. Полетел на опушку, сел на макушку и давай думать, как ему злых зверей обмануть. На дереве сядешь – Куница поймает, на землю слетишь – Лисица сцапает. Где же ночевать-то?
Думал-думал, думал-думал – ничего не придумал и задремал.
Задремал – и видит во сне, будто он не на дереве, не на земле спит, а в воздухе. Кунице с дерева его не достать и Лисице с земли не достать: вот только ноги под себя поджать – ей и не допрыгнуть.
Терентий во сне ноги-то поджал да бух с ветки! А снег был глубокий, мягкий как пух. Неслышно по нему крадётся Лисица. К опушке бежит. А поверху, по веткам, Куница скачет и тоже к опушке. Обе за Терентием-Тетеревом спешат.
Вот Куница первая прискакала да все деревья оглядела, все ветки облазала, – нет Терентия!
«Эх, – думает, – опоздала! Видно, он на земле, в кусту спал. Лисице, верно, достался».
А Лисица прибежала, всю опушку оглядела, все кусты облазала, – нет Терентия!
«Эх, – думает, – опоздала! Видно, он на дереве спал. Кунице, видно, достался».
Подняла голову Лиса, а Куница – вот она: на суку сидит, зубы скалит.
Лисица рассердилась, как крикнет:
– Ты моего Терентия съела, – вот я тебе!
А Куница ей:
– Сама съела, а на меня говоришь. Вот я тебе!
И схватились они драться.
Жарко дерутся: снег под ними тает, клочья летят.
Вдруг – трах-та-та-тах! – из-под снега чем-то чёрным как выпалит!
У Лисицы и Куницы от страха душа в пятки. Кинулись в разные стороны: Куница – на дерево, Лисица – в кусты.
А это Терентий-Тетерев выскочил. Он как с дерева свалился, так в снегу и заснул. Только шум да драка его разбудили, а то, наверное, и сейчас бы спал.
С тех пор все тетерева зимой в снегу спят: тепло им там и уютно и от злых глаз безопасно.
Люля
Прежде земли совсем не было. Только одно море было. Звери и птицы жили на воде и детей выводили на воде. И это было очень неудобно.
Вот раз собрались звери и птицы со всех концов моря, устроили общее собрание.
Председателем выбрали большого-большого Кита. И стали думать, как беде помочь.
Долго спорили, шумели, наконец постановили: достать со дна моря щепотку земли и сделать из неё большие острова. И тогда на земле жить и детей выводить на земле.
Хорошо придумали. А как земли достать со дна – не знают. Море-то ведь глубокое, не донырнёшь до дна.
Стали звери и птицы рыб просить:
– Принесите нам, рыбы, щепотку земли со дна.
– А вам зачем? – спрашивают рыбы.
– Острова делать.
– Нет, – говорят рыбы, – не дадим вам земли острова делать. Нам без островов лучше жить: плыви куда хочешь.
Стали звери и птицы Кита просить:
– Ты из нас самый сильный и большой зверь. Ты председатель наш. Понатужься – нырни на дно.
Собрание просит – нельзя отказываться.
Набрал Кит воздуху, ударил хвостом по воде – нырнул.
Пошли по морю волны, закачались на них звери и птицы.
Ждут-пождут – нет Кита. Только большие пузыри из воды выскакивают да с треском лопаются. И волны улеглись.
Вдруг забурлила вода, всколыхнулось море – выкинуло Кита высоко в воздух.
Упал Кит назад в воду, выпустил из ноздрей две струи.
– Нет, – говорит, – не достать мне до дна. Очень уж я толстый. Не пускает меня вода.
Загрустили звери и птицы: уж если Кит не может достать, кто же достанет?
Собрались все в круг, молчат, горюют.
Вдруг выплывает в середину круга востроносенькая птица.
– Давайте, – говорит, – я попробую. Может быть, я донырну до дна.
Посмотрели звери и птицы: да ведь это Люля-Нырец! Ростом с малую уточку. На головке рожки из перьев торчат.
Зашумели, рассердились звери и птицы:
– Ты, Люля, смеёшься над нами! Кита-великана море, как щепку, выкинуло. А уж тебя-то, слабенькую, разом расплющит.
– А может быть, и ничего, – говорит Люля. – Попробую.
И как сидела на воде, так и ушла под воду: только голову опустила – и нет Люли. Даже ряби на волнах не осталось.
Ждут-пождут звери и птицы – нет Люли. И море спокойно, только белые пузырики из воды выскакивают и лопаются без шума.
Вдруг на том месте, где Люля нырнула, опять она сидит. А когда вынырнула – никто и не заметил.
Сидит, дышит тяжело.
Зашумели, засмеялись звери и птицы:
– Где тебе, Люля, до дна достать! Маленькая ты, слабенькая ты, а с Китом тягаться хочешь.
А Люля молчит.
Отдышалась, отдохнула – опять под воду ушла.
Ждут-пождут звери и птицы, смотрят на воду – нет Люли. И море спокойно, только розовые пузырики из воды выскакивают, лопаются без шума.
Вдруг на том месте, где Люля нырнула, опять она сидит. А когда вынырнула, никто и не заметил.
Сидит, тяжело дышит. И глаза у неё розовые стали, и на клюве розовый от крови пузырик.
Зашумели звери и птицы: жалко им стало маленькую Люлю.
– Довольно, – говорят, – ты для нас постаралась. Отдыхай теперь. Всё равно не достать земли со дна моря.