Альфа-ноль
Шрифт:
Цифра не безнадежно большая, но я раскатывал губу на более чем в два раза меньшую.
Математик хренов…
Простите меня, кайты. Все эти дни я изничтожал вас с такой жестокостью, что рыбалка на доступном отрезке реки значительно ухудшилась. Должно быть, падальщики ниже по течению не устают восхвалять неведомого благодетеля.
Но зато я скопил ци и на прокачку «противоядия», и на этот ненасытный навык работы и взаимодействия с артефактами. Оставшись почти без трофеев, доведу первый до четвертого ранга и второй до второго.
Теперь
«Артефактор» был столь сложным в освоении навыком, что, подняв его, я минут пятнадцать переводил дух. Очень уж сильно замутило за столь незначительное с точки зрения математики достижение. Не зря он столько ци требовал, ой не зря…
Пока валялся, поглядел, какие ветки развития ведут по третьему рангу. И чуть не завыл от нестерпимого желания немедленно заполучить некоторые из них.
Но нельзя. Нет ци.
Ничего. Набрал для второго ранга, для третьего тоже наберу.
Но это потом, а сейчас настала очередь того направления «целительства», которое занимается ядами.
Много времени это не отняло. Замутило пуще прежнего, но я доволен. Теперь мой навык позволяет не бояться жал чиков.
Хотя в последнем не вполне уверен. Дело в том, что неизвестно, как быстро срабатывает очищение от яда. Вдруг на это потребуется десять — пятнадцать минут. А ведь в таком состоянии у меня лишь руки едва шевелиться будут. Нечего и думать успеть на них уползти.
Остается уповать, что Бяка тоже настроен серьезно. Как ни противно манипулировать спутником, но без его помощи я рискую смертельно подставиться.
Поутру Бяка очень удивился моему видению картины, изображающей начало великой битвы. Он-то думал, что мы прямо сейчас помолимся высшим силам и с чистой душой отправимся умирать. Но нет, вместо этого я принудил его к тяжелому физическому труду.
Начали мы с разминки. Приволокли к яме связку кольев, тупыми концами воткнули их в приготовленные вчера отверстия. Затем болотным илом обмазали основания в два слоя, по той же технологии, по которой я герметизировал стенки.
Дожидаясь высыхания грязи, послушали переменчивое жужжание чиков. При этом я шепотом объяснял Бяке, как ставил по ним метки издали и потом следил за траекториями, убеждаясь, что они действительно передвигаются кругами. И как совмещал навык «навигации» с навыком «знатока чудовищ», тоже рассказал. Ох и непростое это дело, далеко не с первой попытки справился.
И, только выждав полагающийся срок, мы приступили с самой физически тяжелой части плана. Подвесив сложенный брезент на длинную оглоблю, заблаговременно притащенную из речного коряжника, мы заливали в него мутную болотную воду, после чего отправлялись к яме, волоча поклажу так, как это делают охотники с тушами крупных животных. То есть на плечах.
За один раз около сорока литров выходило. Для наших тщедушных тел и не самых
Ходка за ходкой, туда-сюда. На одну уходило шестьсот семьдесят шагов, это приблизительно десять минут. Солнце уже давно перевалило через зенит, когда я наконец решил, что дело сделано.
Вытирая пот со лба, уставился на яму. Стенки заметно размыло, мутнейшая жижа, походившая на продукт диареи, заполнила ее меньше чем наполовину. Хватит этого или нет? Понятия не имею, но желания нырять в грязнейшую бурду не испытываю. Наверное, шарук в этом со мной солидарен, что станет для него дополнительным поражающим фактором ловушки.
Психологическим.
Или все же следует добавить воды?
Обмазка из болотного ила не сработала. Почва постепенно напитывалась влагой, расползаясь. Значит, чем быстрее завершим дело, тем лучше. Если продолжим таскать воду, рискуем до вечера провозиться, вымотавшись, как кони на пахоте.
Нет уж. Мы и так устали. Не надо это усугублять. Впереди самая опасная часть плана, к ней следует приступать бодрыми.
— Бяка, ты есть не хочешь?
Упырь, тоже глядя на яму, мрачным голосом ответил:
— Что-то совсем не хочется. Странно. Всегда есть хочу, а сейчас нет. Зачем мы это делаем, Гед?
— Шарук живет там. — Я указал вверх. — Прячется где-то в тумане. Чики — его глаза, уши и средства для добычи еды. Они ее высматривают, парализуют, а потом докладывают хозяину. Шарук приходит к добыче сверху. Он падает на то место, которое укажет чик, ужаливший добычу. Охотники это знают, потому и ты знаешь, что нельзя оставлять ужалившего тебя чика в живых. Ведь если успеет улететь, придется иметь дело с его хозяином. Шарук приземлится сюда. — Теперь я указал на яму. — Его должны убить колья. Если не убьют, он окажется в воде. А вода отравляет его сильнее любого яда. Она разъедает его тушу. Шарук умрет прямо здесь.
Бяка покачал головой:
— Шарука нельзя убить грязной водой и заточенными палками. Я не знаю, кто тебе это рассказал, но это был врущий человек.
— Он не был человеком, — спокойно ответил я.
— А кто же это тогда был? — удивился Бяка.
— Это был сам Хаос.
— Не надо так шутить. С Хаосом не шутят.
— С чего ты решил, что я шучу? Все очень серьезно. Я не говорю, что Хаос со мной общается, но кое-что узнавать от него могу.
— Так не бывает, — стоял на своем Бяка.
— У меня и не так бывает. Думаешь, мне делать нечего? Сколько труда на эту яму ушло! Я бы мог это время с пользой потратить. Ты же знаешь, что я ничего не делаю зря. Вот и здесь подготовились нормально. У нас все получится, мы же победители.
— И как ты заманишь шарука в яму?
— Очень просто. Дам одному из чиков себя ужалить.
— Ты совсем с ума сошел?
— Даже не думал сходить. Чик помчится докладывать шаруку. А я вылечу себя навыком четвертого ранга и свалю отсюда.