Альфа-самец. Мочи их, Президент!
Шрифт:
В это утро Марковский, в очередной раз разнеся все в пух и прах и напугав сотрудников немыслимыми наказаниями, заперся в своем кабинете, чтобы сделать нужные звонки, и вдруг услышал странный шорох за дверью. Кто посмел его побеспокоить?! Приказал же, до часу его не трогать! Ну, сейчас он им устроит! — подумал он и резким движением открыл дверь. Тут же мощный удар ногой в грудь повалил его на пол. В кабинет Марковского ворвались вооруженные люди в масках с нашивками МВД, ловко стреножили оторопевшего олигарха и надели на него наручники. Вперед вышел молодой парень в форме прокурора.
— Михаил Борисович, вы арестованы по подозрению в организации заказных убийств, уклонении от налогов, контрабанде наркотиков и измене Родине.
— Слышь, сучонок, тебе конец, ты понял? — прошипел багровый от гнева Марковский. — Ты, медуза рваная, знаешь, с кем связался?
— Так, и еще оказание сопротивления при задержании. Вась, а ну, пни его, — повернулся прокурор к рыжему омоновцу. Тот с явным удовольствием ударил Марковского в солнечное сплетение, после чего обмякшее тело олигарха потащили в коридор.
Приподняв голову, Михаил увидел, как в его офисе вовсю хозяйничали менты и сотрудники органов госбезопасности. Автоматчики деловито вытаскивали ящики с документами, бойцы ЧОПа, охранявшего штаб-квартиру «МаркОйл», лежали лицом вниз, а перепуганный офисный планктон жался к стенам.
Империя Михаила Марковского рухнула в одночасье, все его офисы были опечатаны, топ-менеджмент заключен под стражу, все счета, включая подставные (откуда у спецслужб информация и о них?), арестованы.
…Марковский вздрогнул и вернулся в реальный мир. Он даже тайком ущипнул себя за силиконовую грудь, чтобы убедиться в реальности того, что он теперь на свободе.
Некогда лежавшая у его ног Москва встретила Марковского пронизывающим ветром и мокрым снегом. Он никогда не любил эту страну, теплые чувства у него вызывали лишь ее ресурсы в момент своей трансформации в хрустящие купюры заморского происхождения. Прихлебывая горячий кофе из одноразового стаканчика, Михаил томился в зимней пробке на Садовом. После долгого перелета его начало укачивать на заднем сиденье новенького «БМВ». И только через пару часов он попал, наконец, в гостиницу на окраине Москвы и, оглядевшись, брезгливо выплюнул из себя:
— Я что, должен здесь жить?
— Расслабьтесь, Михаил Борисович, это конспиративная квартира. К сожалению, мы не можем откладывать на завтра наши насущные дела и хотим сразу познакомить вас с вашими, так сказать, соратниками.
— А душ-то мне в этой жизни можно принять? Тем более что я теперь женщина! — сыронизировал Марковский.
— Да без проблем! Как только встреча закончится, по ночной Москве мы уже без пробок домчимся в вашу фешенебельную гостиницу, — осклабился щербатым ртом телохранитель Сеня.
Марковский согласно кивнул и, скинув шубу, уселся в старое кресло. Неужели не могли подобрать бодигарда поприличнее, с тоской подумал Михаил, вспомнив свою охрану из «МаркОйла», состоявшую из тех бывших офицеров госбезопасности, которые, в отличие от Виктора Семенова, безоговорочно поддерживали развал империи и превращение страны в заштатный либеральный отстойник. Какие это были люди! Умные, начитанные, интеллигентные, с которыми было о чем поговорить во время затяжных командировок. А теперь к нему приставили какое-то быдло…
В коридоре послышался лязг замков, кошачий шелест снимаемой обуви, и в комнату молча вошли три человека. Приняв серьезный вид, Сеня представил гостей.
— Ислам Агамиров, шейх джамаата Юг, ответственный за акции Клуба на Северном Кавказе и в южной части страны. — Руку Марковскому неожиданно протянул не заросший черной шерстью мужчина в кожаном пальто, а гладко выбритый светлоглазый молодой человек в элегантном костюме, внешне тянувший скорее на северного итальянца, чем на исламского боевика.
— Богдан Сабо. Экс-лидер радикальной организации украинских националистов «Соколы Шухевича», ныне работает в Москве под псевдонимом Александр Васильев, курирует боевые акции Клуба в европейской части России и в столице. — На этот раз представился именно детина черной масти со сросшимися бровями.
— А вот его я знаю, здравствуй, Алеша. — Марковский сам вытянул руку навстречу третьему гостю.
Это был Алексей Черных, в пору царствования «МаркОйла» возглавлявший либеральную молодежную организацию, которую финансировал Марковский. Группа была небольшая, но решительная. Однажды они даже забросали Семенова тухлыми помидорами, впрочем, спортивный президент легко увернулся от всех «снарядов», а Черных и сотоварищи получили по 15 суток административного ареста.
Теперь возмужавший студенческий вожак рулил «Союзом оранжистов», небольшой, но агрессивной оппозиционной партией, до недавнего времени опять-таки нацеленной на эпатаж, а ныне Клуб собирался трансформировать оранжистов в респектабельную организацию, которая должна была возглавить будущую коалицию всех врагов Семенова.
— Как вы изменились, Михаил Борисович, так сразу и не узнать, — подколол своего будущего шефа ершистый Черных.
— Будешь хорошо работать, тоже станешь таким красивым, — парировал Марковский. — Ладно, нужно дела обсудить. Садитесь, господа.
— Настоящие джентльмены стоят в присутствии дамы, — не унимался Черных.
Михаил смерил его холодным взглядом и начал свой рассказ о грядущих акциях и задачах. Отпустив Сабо и Черных, он, наконец, остался наедине с Исламом.
— Есть первое задание. — Холеная ручка Марковского бросила Исламу тонкую папку.
— Москва? — изогнул бровь Агамиров.
— Нет, Москва пусть пока спит спокойно. Сочи. Считай, что южная Москва. Они там с Олимпиадой своей носятся, вот пусть поостынут немного, Олимпиада-то зимняя, — едва заметно улыбнулся Марковский.