Альфа. Путь исцеления

Чупахина Полина

Тяжёлый, волнующе живой — это, правда, вопрос времени с такой-то кровопотерей, — он оказался чарующе беззащитным. Насладиться моментом будущая целительница не смогла. Пока тащила из коридора к небольшой софе, искренне сомневалась, что не упадёт с пациентом вместе. Но нет, оказалась крепче, чем ожидала. Она расстегнула рубашку, хотя проще было разрезать, если бы ножницы оказались под рукой, чтобы обработать рану. Белая кожа, изодранная чудовищными когтями, разошлась так широко, что Лин видела нити разорванных мышц. И кусала губы от осознания чужой боли. Сейчас эмпатия была лишней и Айлин сумела взять себя в руки и заняться исцелением.

Он очнулся, когда девушка, промыв рану, прикидывала, на

каких участках можно зашить, а что придётся просто закрыть целебными компрессами в надежде на обычную человеческую регенерацию.

— Кто ты? — голос мужчины изменился, боль сделала его глухим и хрипловатым.

— Айлин. Ты пришёл ко мне, помнишь? — она осторожно, по каплям вливала в миску особую настойку, ещё предстояло добавить специальный противовоспалительный порошок. Затем придётся простерилизовать хирургические инструменты, хранившиеся в небольшой сумочке. Лин приобрела их, проникшись историями наставников о временах, когда помощь приходилось оказывать на местах, а квалифицированных специалистов не хватало.

— Не помню. Я просто хотел убраться… оттуда, — откуда «оттуда» Лин не стала уточнять. Нет, ей было любопытно, но для всего есть время, и она обязательно расспросит пациента, когда закончит все целительские манипуляции. Если он раньше не впадёт в беспамятство от болевого шока или заражения крови.

— Я позабочусь об этих ранах. Часть из них можно будет зашить, но ты не почувствуешь боли, обещаю.

В шитье по живому телу Лин ещё практиковаться не приходилось. Но надеяться на скорый приход Александра нельзя — она слышала, как вода шуршит по крышам соседних домов, барабанит в её собственное окно. Председатель полиса решил сделать подарок горожанам, совершенно не догадываясь, что целительнице дождь только мешает. Помощь кого-то опытного, уверенного в своих силах требуются в такой ситуации. Однако оттягивать начало неприятной процедуры нельзя — кровь продолжает струиться из очищенных ран.

— Я учусь на целителя и знаю, что нужно делать, — она протянула незнакомцу — всё ещё незнакомцу, ведь имени он так и не назвал, — порошок, который на время притупит чувствительность. В зелёных глазах застыло сомнение, но он разомкнул губы, позволяя высыпать лекарство из мерной ложки. — Вот, запей, — чай с чудесным луговым вкусом вряд ли мог перебить горечь обезболивающего, но мужчина проглотил всё до капли. А затем вновь откинул голову на подушку. На бледной коже испарина смешалась с дождевой водой, мешая определить степень боли. Оставалось только догадываться, что по шкале от одного до десяти, при такой ране это наверняка будет двенадцать.

Лин шила настолько быстро и аккуратно. Кровь осложняла дело, но у Айлин не было помощников. Она прерывалась, протирала от крови руки, промывала иглу дезинфицирующим настоем, промокала грудь пациента сухим тампоном и вновь начинала шить. Стежок за стежком стягивая края ран. Сколько прошло времени от начала операции? Лин не знала, за окном было темно, словно уже наступил глубокий вечер, видимо, в системе очистки купола произошёл какой-то серьёзный сбой. Хорошо, что ещё в прошлом году она купила несколько осветительных шаров, их холодный белый свет помогал в работе, подсвечивая операционное поле.

— Ну, вот и всё, — пробормотала целительница, убирая инструменты в сторону и начиная накладывать настоявшуюся мазь. — Сейчас мы это всё забинтуем и дело в шляпе, — она слабо улыбнулась, стараясь не обращать внимания на боль в сведённых судорогой пальцах.

— В какой шляпе? — его голос в этот раз подействовал как ледяная вода — Лин зазнобило. Лекарство ещё действовало, если её пациент и чувствовал боль, то это была лишь тень первоначальных ощущений, лучше бы он спал. Беседовать с тем, кто с первой встречи смутил её мысли, девушка опасалась.

—

Это выражение такое, — она надеялась, что незнакомец не станет уточнять значение выражения. Целительница не сумела бы объяснить, а позориться не хотелось.

— Хорошо. Я бы не хотел оказаться в шляпе. Или в любом другом предмете. Сейчас это совершенно неприемлемо для моего тела.

Лин предпочла промолчать и занялась тем, о чём и говорила — перебинтовала грудь этого неблагодарного создания, незнакомого со словами благодарности.

— Для твоего тела неприемлемо многое, как целитель говорю, — она убрала окровавленные бинты и ушла сполоснуть посуду из-под мази. Почему спокойно оставляла незнакомца в своей квартире за спиной? Потому что в таком состояние он мог угрожать только словами, а значит, для Айлин был безопасен.

«О чём разговаривают с ранеными, которые сами приходят к тебе домой?» — размышляла девушка, выполняя привычный ритуал по утилизации перевязочного материала, стерилизации иглы и отмыванию рук. Ответа не находилось, и потому целительница продолжала молчать, пусть это и было сложно. Хотелось подойти к мужчине, встряхнуть за плечо и потребовать объяснений: кто он, откуда взялся, что произошло, и как оказался именно возле её двери!

Айлин держалась, а когда выдержка дала сбой, и она всё же подошла к неподвижно лежащему пациенту, выяснилось, что тот мирно спит, и на вопросы ответить не может.

«Переборщила с обезболиванием», — беззлобно подумала девушка, укрывая ноги мужчины лоскутным одеялом. Любимым одеялом, между прочим, подаренным на день рождения подругами по академии. Всей благодарности — тихое сопение пострадавшего.

Остаток вечера прошёл скучно, дождь немного стих, но за окном было всё так же темно, даже темнее, ведь дневные светила давно разошлись по своим законным местам, перестав освещать город. Айлин задёрнула плотные шторы, белые с огромными пурпурными цветами, заварила себе свежий чай, устроилась с книгой в кресле. Кажется, она прочла пару глав, прежде чем уснула. Моргнула, переводя взгляд с одной строчки на другую, а сквозь плотные шторы пробиваются лучи света. С улицы доносятся голоса спешащих горожан, и софа совершенно пуста. Как будто и не было там никого вечером. Любимое покрывало укрывает её собственные ноги, которые ужасно затекли от неудобной позы. Вредно, вредно спать сидя. Даже молодому и цветущему организму. Айлин не сообщила стражам о незваном госте, предпочла забыть, и жизнь, сделав небольшой крюк в виде случайного пациента, вывернула на привычную дорогу, обеспечив Айлин обществом друзей, практикой в Доме исцеления и прогулками с поклонниками. Строго по расписанию, чтобы поводов ревновать ни у кого не было. И, несмотря на эту привычную суету, Айлин ощущала тоску. Однажды испытав восторг от неожиданности, ломающей обыденный ритм, девушка не желала жить по-старому. Ей хотелось азарта, адреналина, вопросов без ответов и вновь оказаться рядом с первым пациентом, жизнь которого буквально была в её руках. Расслабиться и отрешиться не получалось несмотря на все усилия самой Лин.

Глава 2

Мален, правитель королевства, не первый год посылающего Федерацию с их претензиями, сидел на троне, удобно закинув ноги на подлокотник. Он нетерпеливо покачивал правой ступнёй, словно отбивая по воздуху ритм, в то время как лекарь обрабатывал шрам на груди владыки. Неприятное напоминание о собственной уязвимости раздражало того, кого руководители полисов отчего-то называли Серым королём. Правда, со шрамом было связано и приятное воспоминание — ясноглазая девушка, которую он сумел найти по следу кипучей светлой энергии. Почти в беспамятстве искал. Почему Мален решил, что она поможет? Шёпот инстинкта, который не подвёл хотя бы в этот раз.