Алгоритм чувств
Шрифт:
Сейчас она такая порочная, глядит на него смесью возбуждения, желания и испуга, обнимает за шею, да так крепко, что Учиха не выдерживает – подхватывает её на руки, так ещё и с такой лёгкостью, что Сакура почти не верит в это, тараща глаза. Он такой сильный… в один момент она хочет сказать ему это, но тут же передумывает, густо краснея. И куда он её тащит? Всего лишь опускается на своё кресло, прижимая её к себе, так что красивые губы касаются её аккуратного ушка. Она закрывает глаза, чуть улыбается, обняв его за шею и принявшись её гладить, чуть зарываясь кончиками тонких пальчиков в угольно-чёрные волосы. Её колени по обе стороны от него, потому она действительно тесно сидит к его сильному стройному телу,
– Зачем?.. – тихо спрашивает она, прикрыв длинные ресницы и прислонившись горящей от смущения щекой к его скуле, втягивая носом воздух.
– А разве тебе не приятно? – так же тихо интересуется Учиха, приподняв в улыбке уголок красивых губ и осторожно прикусив ровными зубами мочку её аккуратного ушка, заставив Сакуру шумно втянуть носом воздух.
По телу словно бежит заряд электрического тока, а в низ живота сразу наливается что-то горячее и тягучее. Она крепче обнимает его за шею, выдохнув, чувствуя, как его холодные, но в то же время нежные руки прижимают её за узкую талию к себе. Она никогда не была с ним настолько близко… так близко, что чувствует его горячее, сильное, стройное тело. Так близко, что отчётливо ощущает его приятный запах, который дразнит рецепторы в носу, медленно заполняя лёгкие. Так близко, что сама может обнять его так, как ей хочется – за шею, зарываясь в густые чёрные волосы кончиками пальчиков, едва ли царапая ноготками бледную кожу, так что по его широкой спине бегут мурашки.
Он снова стал покусывать мочку её ушка, затем спустился ниже, вначале покрывая лёгкими поцелуями изящную шею девушки. Она только дёрнулась – это один из знаков одобрения, значит, он может делать всё гораздо более откровеннее. Осторожно сжимает зубами её бледную нежную кожу, стараясь не причинить боли, сразу же проводит по месту укуса горячим языком, так что она издаёт тихий, еле слышный стон, которого сама же стыдится и закрывает бледно-алые влажные губки ладонью, поклявшись себе, что больше не издаст ни единого звука… но это слишком сложно. Слишком сложно не издать ни одного звука, когда он начинает водить по шее языком, выписывая на ней только известные ему одному символы. От этого одновременно и приятно, и щекотно.
Куда ей деться? Никаких шансов вырваться из когтей хищника, который так ловко словил её. И сейчас Сакура может думать только о том, какая она глупенькая… и что теперь она будет делать? А если он сейчас возьмёт и изнасилует её? Что тогда? А изнасилование ли это будет?.. она даже не думает вырываться, сидит на нём и позволяет трогать себя во всех местах… чёртов Учиха.
Целует её в шею уже гораздо грубее, в этом нет никакой нежности. Плевать, кто сказал, что она против? Она лишь подставляет ему шею ещё больше, запрокидывая голову за спину. Пускай целует… когда дело дойдёт до чего-то более откровенного, то она сразу же убежит, она была в этом уверена… а вот, собственно, дело-то и дошло – он вдруг стал стягивать с её хрупких веснушчатых плеч лямки майки и лифчика сразу. Сакура вытаращила глаза – нет, зачем он это делает?! «Тоже мне, - начала совесть, ложась в кровать, - преподаватель… Сакура, если что, то я в этом не участвую, побудь хоть раз в жизни бессовестной…» И после этих слов совесть заснула на какое-то время крепким сном, а Сакура уже не стала возражать, когда он стянул майку вниз, оставив её только в одном лифчике.
И она видела, какой у него взгляд его чёрных глаз… хищный… может быть, даже хуже. С примесью похоти и страсти, и он даже не думает её отпускать, судя по такому взгляду. Проводит языком по ярёмной впадинке, так что с её бледно-алых губ срывается тихий стон, чуть прикусывает косточку острой ключицы, втягивая носом её сладкий запах… так сильно, как сейчас, он её не хотел никогда. И теперь он уже больше не в силах терпеть – приподнимает вверх её лифчик, обнажая маленькую аккуратную грудь, заставив Сакуру засмущаться. Она, покраснев, пытается прикрыть маленькими ладонями грудь, опустив длинные ресницы. Но самое странное то, что она даже не думает о том, чтобы вырваться.
Другая бы порядочная девушка вообще бы не позволила себя касаться в этом месте мужчине, так ещё и не стала бы садиться к нему на колени… но никак не Сакура. И она сейчас ненавидела себя за то, что сама делает. Что сама уже не стесняется и с его помощью убирает руки от груди, кладёт их на его покатые плечи, гладит предплечья, чуть сжимая мышцы кончиками тонких пальчиков. А он лишь крепче прижимает её к себе, склоняясь и проводя носом по ложбинке между грудей, втянув носом её сладкий запах…
– Подождите… Учиха-сан… не надо… - хрипло просит девушка, но тут же прерывает свой монолог стоном, когда он проводит языком между её грудей, шумно выдыхая.
И она ничего не может сделать, кроме как зарыться маленькими пальчиками в его угольно-чёрные волосы и крепче прижать к себе, закрыв глаза и приоткрыв губы от наслаждения. Вдруг касается кончиком горячего языка напряжённого бледного соска, заставив её застонать гораздо громче и закрыть рот ладонью. Приятно… и она ничего не может с этим сделать. Он вдруг отстраняется, чуть прикусив, но не больно, нежную кожу её груди, и поднимается выше – целует её прямо в губы, прижимает к себе её маленькое нежное тельце, такое хрупкое и такое по-детски худенькое. И его самого ни за что не будет грызть совесть, он это точно знал.
Какая тут может быть совесть, когда он целует такое любимое для него тело? Когда он так давно хотел целовать его… но всё же он так и не сделал то, чего хотел, и не может этого сделать – зацеловать её почти до полусмерти, не пропуская ни одну клеточку её маленького нежного тельца. Сейчас она наверняка будет протестовать, а он сделает это потом… он был уверен в том, что сделает это… девушка крепче обнимает его за шею, а он целует её уже глубже, чем до этого, проходит кончиком языка по чувствительному нёбу, по ряду ровных зубов, принимается гладить её маленький неуверенный язычок и тут же прерывает поцелуй, горячо выдохнув на её бледно-алые, уже порядком покусанные губки.
– Учиха-сан… - тихо говорит она, чуть улыбнувшись.
В это время она сразу же поправляет свой лифчик на груди и натягивает наверх майку. Он смотрит на неё затуманенными чёрными глазами – она хочет уйти… пускай, пускай уходит, пока он не сорвался, пускай уходит, пока он не завалил её на парту и не стал раздевать, пускай уходит, пока он ещё может терпеть… и он старается не дышать – если вдохнёт её приятный запах, то сразу же сорвётся, а ему этого не хотелось. Тогда он её точно изнасилует, тогда он не сдержится, тогда он причинит ей боль и почти никакого удовольствия…
– Можно я пойду домой, пожалуйста? Мне нужно уходить…
«Да, тебе нужно уходить, - думал он, глядя на неё в упор, не моргая, смотря, как маленькие пальчики поправляют лямки майки на веснушчатых плечиках, - пока я не сорвался и пока ты не валяешься ещё у меня на столе… но осталось совсем недолго… потому лучше уходи. Уходи, глупая девчонка, как ты не видишь моего состояния? Как ты не можешь видеть, что я хочу тебя?»
Он только коротко кивнул, а она, шумно сглотнув, тихонько сказала «спасибо», резко вскочив с его колен, но зачем-то проведя по внутренней стороне его бедра ладонью то ли специально, то ли по чистой случайности. Он только бросил на неё взгляд своих чёрных глаз, а девушка, густо покраснев, схватила сумку, поспешив на выход, не забыв с ним попрощаться. В воздухе ещё витал её запах, он отчётливо ощущал его… сейчас он исчезнет, растворится в молекулах кислорода. Станет легче.