Алхимик (сборник)
Шрифт:
– И не скучаю по ней.
– Может быть, – хмыкнул Скацз. – Но все равно манит, никуда от нее не деться. Многих манит. Почти всех. Мы не можем допустить, чтобы люди поверили, будто твой балантхаст и есть окончательное решение. Это было бы ложным утешением. Как только они чуть зачерпнут магии, у них возникнет потребность забраться глубже. А тогда, – он взмахнул руками, – волей-неволей все и каждый начнут колдовать то там, то сям, понесутся чередой чары и заклинания, чудо-дворцы, летающие ковры, и все будет прекрасно – пока терновник не одолеет нас.
– Не одолеет, – сказал я. – Мы ведь не глупцы.
Скацз засмеялся.
– Да ведь и народ Джандпары – и всей прежней империи – не то чтобы не осознавал неблагоприятных эффектов магии. Из древних манускриптов видно: они старались сдерживать свои порывы. Но продолжали жаждать магии. Ради власти. Ради наслаждения ею. Ради удобства. Ради спасения. Ради поразительной роскоши.
Он сделал быстрое движение – и над его ладонью появился светящийся город. Он парил в облаках, и над ним кружили разноцветные драконы.
– Может ли человек отказаться от этого? – спросил он. – У народа Джандпары отсутствовала дисциплина. И даже те, кто хотел себя сдержать, не имели достаточной силы воли. Так и пала наша Империя.
Замок над рукой Скацза полетел, кувыркаясь, с облака и рухнул в густой терновый лес. Плети захлестнули арки дворцов, амфитеатры, храмы Трех Ликов Мары, выросли высоко и страшно. Пыль и облака щебенки закрыли миниатюрную сцену – это рушились другие замки.
Скацз отряхнул руки, уничтожив видение и вызвав дождь пыли, засыпавший его одежду.
– Магия рождает терновник, – сказал он. – Но даже ты, алхимик, жаждал ее применять.
– Только чуть-чуть. Чтобы спасти дочь.
– Каждый заклинатель назовет разумные причины для использования чар. Снисходить ко всем – коллективное самоубийство. Интересная проблема для такого этичного человека, как ты.
– Думаешь, что мы все одинаковы?
– Магия – это магия, терн – это терн. На философские казусы мне в высшей степени наплевать. – Он встал, кивнул в сторону нового балантхаста. – Поспеши с этим устройством, алхимик. Как всегда – благополучие твоей дочери зависит от него.
– Почему ты меня не отпустишь?
– Какова может быть причина для такого поступка? Ты мог бы уйти и унести секрет балантхаста в другие города. Дать другим людям иллюзию, будто дисциплина ничего не значит. – Он помотал головой. – Нет, это совершенно никуда не годится.
– Моя родина – Каим. У меня нет желания покидать его. Я мог бы строить балантхасты. Ты говорил, что теперь хочешь отбросить терновник. Наконец-то наши цели можно согласовать.
– Наши цели уже согласованы, алхимик. – Скацз отвернулся. – Давай побыстрее. У меня есть феоды, которые я желаю раздать.
– А если я откажусь?
Скацз повернулся ко мне:
– Я просто перестану интересоваться, кашляет твоя дочь кровью или нет. Выбор за тобой. Как и всегда.
– Ты меня никогда не отпустишь.
Скацз рассмеялся:
– Не могу придумать достаточно веской причины для этого. Ты слишком полезен.
В ту ночь я лежал в постели в окружении странно-уютных запахов и капающих звуков моей тюрьмы-мастерской, прокручивая в голове проблему магистра. С этим драконовским умом не поторгуешься. И вопреки его словам я подозревал, что мое время подходит к концу.
Строительство балантхастов для создания феодов в терновнике – не зеленые ростки нового начала, но сигнальный дым печального конца. Как только будет создана бригада балантхастов, нужда во мне отпадет.
Я лежал, слушал беспечное сопение ночных стражников и пытался составлять план. Собирать отдельные куски и узлы проблемы в большее целое. Вырисовывался не полностью осознанный план, но все же… некоторая интрига. Переплетение путаниц, а в конце извилистой тропы – путь. Возможный путь из моей хализакской коробки. Я рассматривал переходы и повороты, нащупывал дыры в собственной логике.
Если честно, их было предостаточно.
Но Пайла, Джайала и я слишком долго жили в центре кровавой воронки Каима. И этот шторм в конце концов разорвет нас на кусочки. Может быть, Скацз человек слова, но явно не человек милосердия. Мэр и Скацз мыслят категориями торговли, и когда мне нечего будет предложить, от меня избавятся.
С раннего утра я был уже на ногах и напряженно работал.
– Джаиска! – попросил я. – Пойди найди Скацза. Скажи, что у меня важное сообщение.
Когда пришел Скацз, я озвучил свое предложение.
– Если будешь время от времени выпускать меня на прогулку, я сделаю тебе более мощные детекторы. Думаю, что смогу значительно расширить дальность их действия. И сконструировать их таким образом, чтобы они работали даже без участия человека. И работали постоянно – на рыночных площадях, на главных улицах, у городских ворот.
Скацз посмотрел на меня с подозрением:
– С чего это ты вдруг такой покладистый?
– Хочу жить хорошо. Хочу видеть солнце и небо и поэтому желаю торговаться.
– Ты задумал побег.
– От магистра твоей силы? – Я покачал головой. – Иллюзий не строю. Но вечно жить без свежего воздуха не могу. – Я поднял руку. – Вот, посмотри. Я чахну. Смотри, как я бледен. Можешь заковать меня в цепи, но я буду дышать воздухом.
– Как ты усовершенствуешь свое устройство?
– Вот. – Я развернул пергамент, обмакнул перо. Нарисовал скелет конструкции. – Несколько похоже на вертикальный факел. Часовой. Из кипятильника пойдет медленный дым. И любой прохожий будет немедленно в него пойман.