Алхимик
Шрифт:
— А если не получится? — спросила Геката.
— Тогда я потерял любовь всей своей жизни, а этому миру и всему человечеству грозит гибель. Но если у нас есть хотя бы малейший шанс, мне нужна твоя помощь.
Геката вздохнула.
— Давно, очень давно не брала я учеников. — Она посмотрела на Скату. — А когда брала, ничего хорошего из этого не выходило.
— Теперь другое дело. Ты будешь работать с чистым талантом, нетронутой силой. К тому же у нас мало времени.
Фламель сделал глубокий вдох и официально заговорил на древнем языке потонувшего острова Дану-Талис:
— Дочь Перса и Астерии, [20] богиня чар и магии, прошу тебя пробудить магические силы
— А если я соглашусь, что тогда? — требовательно спросила Геката.
— Тогда я обучу их пяти магиям. Вместе мы вернем Кодекс и спасем Перенель.
Трехликая богиня засмеялась горьким сердитым смехом.
— Осторожнее, алхимик Николя Фламель, а то еще сотворишь нечто такое, что уничтожит нас всех!
20
Герои греческой мифологии.
— Ты согласна?
— Я должна подумать. Дам свой ответ позже.
Сидя в машине на другом конце поляны, Софи и Джош вдруг заметили, что Фламель и Геката пристально смотрят на них. И оба одновременно вздрогнули.
Глава 15
— Что-то не то с этим домом Софи зашла в комнату брата, не сводя глаз со своего дорогущего мобильника. — Здесь вообще не ловит.
Она походила по комнате, наблюдая за экраном, но палочек на индикаторе сигнала так и не прибавилось.
Джош непонимающе посмотрел на сестру.
— С этим домом? — недоверчиво повторил он и заговорил очень медленно: — Софи, мы же внутри дерева! Я бы сказал, это само по себе странно, ты так не думаешь?
Когда Геката закончила переговоры с Фламелем, она развернулась и исчезла за деревьями, не сказав ребятам не слова. Миссия проводить их до дома богини была возложена на плечи Фламеля. Велев близнецам выйти из машины, он повел их по узкой извилистой тропинке, которая каким-то чудом продиралась сквозь тернистые дебри. Они так увлеклись необычными растениями — огромными буро-фиолетовыми цветами, которые следили за их передвижением; ползучими ветвями, которые сворачивались в кольца и извивались, точно живые змеи; травой, которая росла на Земле только в эпоху олигоцена, — что и не заметили, как тропинка постепенно расширилась и привела их к поляне, где стоял дом Гекаты. Даже когда ребята посмотрели вверх, им потребовалось какое-то время, чтобы понять, что это вообще такое.
Перед ними, посреди широкой, чуть покатой поляны с крупными кляксами ярких цветов, стояло дерево. По высоте и обхвату оно было сравнимо с приличным небоскребом. Ветви и листья на самой верхушке купались в белой облачной вате, а торчащие из земли корни, похожие на когтистые пальцы, были размером с машину. Само дерево было кособокое и сучковатое, шершавая кора пошла глубокими трещинами. Толстые ветви ползучих растений, свободно свисая с веток, обмотали дерево, точно огромные трубы или провода.
— Дом Гекаты, — пояснил Фламель. — А вы единственные люди за последние два тысячелетия, которые его увидели. Я сам об этом только в книжках читал.
Заметив изумление на лицах ребят, Скетти улыбнулась и легонько пихнула Джоша локтем.
— А вы думали, где будете жить? Не в трейлере же!
— Я не… то есть я не знаю… Я не думал… — замялся Джош.
Его глазам предстало невиданное зрелище, и то немногое, что он знал из биологии, подсказывало ему, что ни одно растение в природе не может вырасти до таких размеров. Ни одно естественное растение, тут же поправил он себя.
Софи показалось, что дерево похоже на очень-очень древнюю женщину, сгорбившуюся от старости. Фламель мог сколько угодно говорить о древности, о воительнице, которой две тысячи лет, или о богине, родившейся десять тысяч лет назад. Она не воспринимала цифры и не понимала их сути. А вот дерево — это другое дело. Они с Джошем и раньше видели очень старые деревья. Родители возили их в национальный парк
21
«Мафусаилова» сосна, растущая в калифорнийских Белых горах, названа так в честь библейского персонажа Мафусаила, который прожил 969 лет. По оценке ученых, этой сосне от 4500 до 5000 лет. Недавно на западе Швеции обнаружена ель, возраст которой, установленный с помощью радиоуглеродного метода, определяется в 8000 лет.
Подойдя ближе, они поняли, что сравнение с небоскребом не так уж и неуместно: в коре дерева были вырезаны сотни окон, и в комнатах за каждым из них горел огонек. Но лишь у самого входа в дом ребята ощутили, что ствол у дерева поистине необъятный. Гладко отполированные створчатые двери возвышались на все шесть метров и, несмотря на это, открывались от одного прикосновения пальцев. Близнецы шагнули в просторное круглое фойе.
И замерли.
Внутри дерево было полое. Стоя в дверях, они могли поднять глаза и увидеть его насквозь до самых высот, где собирались невесомые облака. Вдоль этажей тянулась плавно извивающаяся винтовая лестница, и через каждые несколько ступенек из открытой двери лился свет. Из стен извергались десятки миниатюрных водопадов и ниспадали вниз, где вода собиралась в огромный круглый бассейн, занимавший почти весь пол. Внутренние стены дерева были гладкие и ничем не украшенные, если не считать завитков и пучков вьющихся стеблей, которые пробивали поверхность, будто кровеносные сосуды.
Дом был совершенно пуст.
Никто не шевелился в дереве, ничто — будь то человек или не человек — не взбиралось по бесчисленным ступенькам, во влажном воздухе не летало ни одно крылатое существо.
— Добро пожаловать в Иггдрасиль, [22] — объявил Николя Фламель, отступив в сторону и пропуская близнецов вперед. — Добро пожаловать в Мировое древо.
Джош достал свой телефон. Экранчик не горел.
— А ты заметила, — спросил он, — что тут нет розеток?
22
Иггдрасиль — в германо-скандинавской мифологии Мировое древо, исполинский ясень, в виде которого скандинавы представляли себе вселенную.
— Должны где-то быть, — ответила Софи, нисколько не сомневаясь в собственных словах.
Она подошла к кровати и опустилась на колени.
— Розетки всегда устанавливают возле кроватей…
Никакой розетки не было. Близнецы стояли посреди комнаты Джоша и озирались по сторонам. Его комната была зеркальным отражением комнаты Софи. Все здесь было сделано из светлого дерева медового цвета, начиная с начищенных до блеска полов и заканчивая гладкими стенами. В окнах не было стекол, только отверстия в стене, а дверь была всего лишь деревянным прямоугольником толщиной с вафлю и очень напоминала на вид и на ощупь тонкую кору дерева. Единственным предметом мебели в комнате была кровать, точнее, низкий деревянный топчан, накрытый тяжелыми меховыми покрывалами. На полу у кровати лежал толстый ворсистый ковер с замысловатым пятнистым рисунком, который не был похож на мех ни одного из известных ребятам животных.