Алхимия и Нотр-Дам де Пари
Шрифт:
Если Интеллект остается в себе — собой, от него рождается иерархия единств, из которых первое — универсальная Душа и последнее — материя. На уровне человеческом, где самое высокое — в то же время самое интериорное, тело как бы вмещает душу: в ней обитает интеллект, приводящий божественное Слово, Логос. В процитированной книге Гермеса Трисмегиста это называется Богом, «Отцом всего сущего».
Заметно, сколь эта доктрина близка теологии святого Иоанна Евангелиста и понятно, почему некоторые христианские мэтры — например, Альберт Великий — видели здесь дохристианские «семена» учения о Логосе.
Умеющие читать, распознают доктрину трансцендентного единства Интеллекта в начале Евангелия от Иоанна, она имплицитно подтверждена всеми откровениями Писания: ее эзотерический характер в том, что это единство неподвластно воображению и даже разуму. Оно есть условие, а не объект логики: представлять единство Духа или Интеллекта некой субстанциональной и квазиматериальной
Интеллект отличен от всех объектов, не поддается никакой «объективизации», он — «абсолютный субъект». Он, к тому же, сокрытый «свидетель», расположенный вне всего, что возможно познать в нашей душе, а посему его идентифицируют с «божественным Оком» в глубине нашего бытия. Аллюзия на это — в одном сирийском герметическом тексте, где говориться о тайном зеркале, коего достигают, преодолевая семь дверей, аналогичным семи планетным сферам, степеням или «уровням» универсальной души: «В этом зеркале никто не видит своего отражения, так как, пребывая во множественности, человек забывает собственный образ (эссенциальный). Зеркало представляет божественный Дух. Отражаясь, душа стыдится своего порока и старается от него избавиться… Очищенная, она созерцает Святой Дух и принимает его за образец, и сама становится духом; она обретает его (Бога) и сама узнается им. Избавляясь от своей тени, избавляется от связи с телом. Что говорят философы? Познай самого себя! Познай в интеллектуальном зеркале. Но что есть это зеркало, если не божественный Дух? Когда человек созерцает себя в нем, то, забывает богов и демонов, и, соединяясь с Духом Святым, становится совершенным. Видит Бога в себе… Это зеркало… над семью дверьми… которые соответствуют семи небесам, над этим чувственным миром, над двенадцатью домами (неба)… Над всем этим глаз невидимого, глаз Духа, всегда и повсюду. Там созерцают этот совершенный Дух, в коем все пребывает в возможности…»
Интеллект — когнитивный полюс универсума не «объект» опыта, но условие всякого опыта. Наше знание о нем не изменит нашего исследования по крайней мере, в области фактов, однако, такое знание способно существенно определить внутреннюю ассимиляцию этого исследования. Для современной науки «истины» (или общие законы), без которых эксперимент подобен волнению песка, только схематические описания явлений. Полезные, но преходящие абстракции, тогда как для науки традиционной истина — выражение или «конденсация», в доступной разуму форме, возможности, всегда пребывающей в универсальном Интеллекте. Все, что проявляется в бытии более или менее эфемерно, имеет свою «модель» или свой «архетип» в универсальном Интеллекте.
Интеллект фиксирует возможности в их принципиальной незыблемости, для разума они — только тени или символы. Платон называет незыблемые возможности идеями или архетипами, сохраняя их подлинное обозначение и не смешивая с простыми обобщениями. Подобные обобщения, в лучшем случае, отражения истинных архетипов, хотя даже этого нельзя сказать об их вульгаризации в «коллективном бессознательном». Этот двусмысленный термин предполагает странный симбиоз неделимости Интеллекта с непроницаемостью пассивных и темных глубин души. Не «под», а «над» рацио располагаются архетипы, потому разум и различает лишь ограниченный аспект их чистой реальности. Только в соединении души с Духом, вернее, в ее возвращении в неделимое единство Духа, человеческое сознание внезапно открывается вечным возможностям, пребывающим в Интеллекте или Духе: они спонтанно «конденсируются» под формой символов. Из «Пимандра» (Corpus Hermeticum) мы узнаем, как универсальный Интеллект раскрылся Гермесу — Тоту: «… И после этих слов он долго смотрел мне в лицо, и я задрожал под его взглядом. Потом, когда он поднял голову, я увидел, как свет — бесконечных, бесчисленных возможностей образовал в моем духе (nous), бесконечное „Все“ и огонь, в напряженности своей всемогущей силы, неподвижно застыл: именно таково было рациональное понимание этого видения… Полностью от себя отрешенный, я вновь услышал: ты видел сейчас в интеллекте (nous) прототип, предшествующий любому началу без конца…»
Вещь или мысль символичны в той мере, в которой они отражают на физическом или ментальном плане свой архетип или постоянную сущность (essence). Абстрактная мысль лучше подчеркивает дистанцию между символом и его архетипом, но воображение лучше отражает этот последний, так как образ сложнее абстрактного понятия и предоставляет больше маневра интерпретации. Образ, если он действительный символ, основан на обратном соответствии духовного и телесного, согласно закону «Изумрудной Таблицы»: «то, что внизу, аналогично тому, что вверху».
По мере более или менее полного соединения человеческого интеллекта с Интеллектом универсальным мысль отвлекается от множественности вещей и стремится к неделимому единству. Воззрение на природу, которое приобретается в этом процессе, не ограничивается чувственными факторами: они остаются сами собой, но взгляд меняется: человек начинает видеть в конкретных данных отражение вечных архетипов. И если подобная интуиция не вступает немедленно в свои права, символы постоянно пробуждают воспоминание и реминисценцию. Таково герметическое приближение к миру.
Для этой перспективы не столь важны физические параметры измеримых, исчислимых вещей, детерминированных причинами и обстоятельствами, но их эссенциальные качества, которые можно сравнить с вертикальными нитями на раме ткацкого станка. Ткань получается, когда челнок перемежает вертикальные нити горизонтальными. Вертикальная нить — неизменные принципы вещей (essences), горизонтальные представляют их «материальную» природу, подверженную времени, пространству и разным другим кондициям.
Данное сравнение иллюстрирует традиционное воззрение на космос: справедливое в смысле «вертикальном», оно может показаться неточным в «горизонтальной» перспективе, то есть в плане описательного и аналитического наблюдения. Согласно этому воззрению, нет необходимости изучать все металлы, чтобы иметь четкое представление об архетипе металла. Достаточно рассмотреть семь металлов, упомянутых традицией — золото, серебро, медь, олово, железо, свинец и ртуть, — чтобы понять возможные вариации в границах архетипа. Другими словами, важно постичь качественный аспект металла. То же касается и четырех элементов, которые играют доминирующую роль в алхимии. Эти элементы не химические составляющие объектов, а качественные детерминанты «материи». Можно говорить о земле, воде, воздухе и огне, и с тем же успехом рассуждать о модусах состояния материи — твердом, текучем, воздушном и огненном. Химический анализ доводит до нашего сведения, что воду составляют две части водорода и одна часть кислорода, но отнюдь не просвещает касательно качественной сущности воды. Этот факт, установленный способом сторонним и даже абстрактным, напротив, скрывает эссенциальное качество воды. Научный анализ однопланово лимитирует изучаемую реальность, тогда как интуиция пробуждает эхо, резонирующее на всех уровнях сознания — от сугубо материального до высоко духовного.
Картина мироздания согласно Птолемею (шаровидная земля — центр, вокруг которого совершается обращение планет по разным орбитам или сферам; все это окружено фирмаментом фиксированных звезд, далее — беззвездным эмпиреем) никак не беспокоит предыдущей картины мира и не мешает каким бы то ни было космогоническим опытам и гипотезам. Она взывает к жизни символику содержащего и содержимого, символику, отвечающую самой натуре пространства. Диспозиция небесных сфер отражает онтологическую систему, по которой каждый уровень бытия происходит от уровня более высокого: в более высоком содержится уровень пониже, как в причине «содержится» следствие. Чем выше сфера движения звезды, тем выше соответствующая степень бытия и сознания: она менее ограниченна и ближе к божественному истоку. Беззвездный эмпирей, который окружает звездные небеса и побуждает к динамизму фирмамент фиксированных звезд (из всех кругов самый правильный в своем обращении), есть перводвигатель (primum mobile) и соответствует всеобъемлющему божественному Интеллекту.
Такова интерпретация птолемеевой системы у Данте. Примерно сходная обнаружена в более ранних арабских сочинениях. Существует анонимный герметический манускрипт двенадцатого века (вероятно, католического происхождения) написанный по латыни, где спиритуальное обозначение небесных сфер напоминает «Божественную комедию». Восхождение по сферам дано как восхождение по ступеням спиритуальным (или интеллектуальным): активная душа иерархически поднимается от определенного, дискурсивного познания к воззрению индифферентному и вневременному, для которого субъект и объект, познающий и познаваемое суть едины… Это иллюстрировано рисунками, изображающими небесные сферы в виде концентрических кругов, по которым люди поднимаются, словно по лестнице Иакова, до эмпирея, а над ним — Христос на троне. Под небесными сферами, в приближении к земле — круги элементов. Под сферой луны — круг огня, воздуха и примыкающий к земле круг воды. Анонимный манускрипт, герметический характер коего очевиден, экспрессивно признает ценность трех монотеистических религий — иудаизма, христианства, ислама. Отсюда легко заключить, что герметическая наука, благодаря своей космологической символике, соединяется со всеми подлинными религиями, не входя в конфликт с догматикой.