Алиен
Шрифт:
Алиен прошла за ним, с любопытством наблюдая за происходящим.
– На деревню напали, – хмуро сказал Кадор, отвечая за товарища. – Ему нужна немедленная помощь.
Сам Эрн был не в состоянии что–то говорить. Вид у него был плачевный. Одежда грязная и порванная, на руках царапины и синяки, а левый глаз отек и заплыл. Запах от мужчины тоже исходил премерзкий.
В этот момент к ним через толпу пробрался Фил.
– Срочно в дом его, – серьезно сказал он, сразу же оценив обстановку.
Фил помог Кадору подхватить раненого волка. Тот закашлялся, сильно согнувшись. Некоторые девушки в толпе дернулись,
В толпе послышалось негромкое обсуждение. Девушки начали паниковать, а мужчины с серьёзным видом стали оценивать происходящее. Алиен проводила взглядом скрывшихся Кадора и Фила с Эрном.
– Плохо дело, – проворчал Двейн.
***
– Он без сознания. Ранения в груди и обеих руках, – угрюмо отчитался Фил, стоя возле двери в комнату раненого.
– Серебро? – стараясь держать себя в руках, серьезно спросил Марк.
– Нет, всё оружие из обычной стали.
Услышанное всё равно не обрадовало мужчину, и он жестом указал Филу отойти от двери, после чего вошел в покои.
На кровати лежал сам раненый волк, а вокруг него столпились девушки, которые промывали ему раны и перевязывали их. Среди волчиц была и Алиен, которая решила тоже поучаствовать. Она бросила мимолетный взгляд на вошедшего Марка и снова переключилась на перевязывание руки Эрна.
– Где Ева? – спросил у нее Марк, оглядывая толпу девиц.
– Без понятия, – коротко ответила Алиен. – Я с утра ее не видела.
Девушка заметила, как Марка слегка трясло. Он был жутко взволнован и хотел, как можно скорее разузнать подробности.
Волк понимал, что может использовать магию для исцеления, но дал девушкам промыть все раны. Присев в углу, он нервно наблюдал за тем, как они крутились возле кровати с мокрыми тряпками и чистыми перевязками.
В голове у Марка роились мысли, которые мешали ему здраво оценить ситуацию. Он прекрасно помнил, как отправил Эрна и ещё одного члена стаи охранять Аливию и Далию, и не забыл, как пришло сообщение о местонахождении той деревни, в которой они остановились.
Больше всего волк боялся, что именно на эту деревню напали, хоть он ещё ничего не знал наверняка и не был уверен в том, что же произошло. Оставалось лишь ждать, когда очнется Эрн и всё расскажет. Мучимый вопросами, на которые пока нельзя было получить ответа, он продолжал ждать, когда девушки закончат.
Когда они завершили все процедуры и вышли, оставляя Марка одного с раненым волком, он прочитал пару простых исцеляющих заклинаний. Небольшие ссадины, царапины и синяки рассосались на теле волка, и в ход пошло исцеление оставшихся более серьёзных ран. Марк присел рядом с кроватью на стул. С покинутым видом он поставил локти на колени, сомкнул руки и опустил на них подбородок. Нервно притоптывая ногой несостоявшийся король Ирелонда лихорадочно стал обдумывать все возможные варианты событий, их последствий и того, что же Марк может сделать в данный момент.
Волк услышал шаги за дверью, но даже не повернулся в ее сторону. На пороге с измученным видом появилась Ева. Ее глаза блестели от влаги,
–
Она даже не посмотрела в сторону Эрна.
– А что ты предлагаешь? – равнодушно спросил Марк.
– Спящий он тебе ничего не скажет.
– Я подожду, – не убирая рук с подбородка, ответил мужчина, – Рано или поздно он очнется.
Ева вздохнула и подошла ближе к Марку, встав за его спиной.
– Сейчас мы ничего не можем сделать, – она положила руку ему на напряженное плечо. – Мы все волнуемся, но бессмысленное ожидание только всё усугубит.
Ева положила вторую руку на другое плечо Марка и сделала несколько массирующих движений, пытаясь снять с него напряжение. Он первое время не поддавался на эти махинации, но, вскоре, Ева почувствовала, как его плечи слегка обмякли.
– Идём… – прошептала она. – Я приготовила горячую ванну для тебя.
Марк всё это время не сводил глаз со спящего Эрна. Дыхание волка уже восстановилось. Его вид был более чистым и ухоженным. Отмытые раны и затянувшиеся порезы и царапины не оставили после себя и следа. Не было ясно, когда он очнется, и это пугало больше всего. Но Марк понял, что Ева права и от бессмысленного сидения у кровати можно было сойти с ума. Для того, чтобы время прошло быстрее, нужно было чем–то заняться.
Именно с этими мыслями Марк всё же поддался женщине и, встав со стула, направился с ней в бани особняка с уже приготовленной горячей ванной. Когда они подошли, он почувствовал слегка уловимый запах лаванды. Ева распахнула дверь и повела Марка в одно из помещений. Они прошли мимо небольшого бассейна, и волчица открыла дверь, за которой Марк увидел большую бадью с горячей водой. Над ней от жара клубился пар, а запах цветов вскружил ему голову. Лаванда в горшках была расставлена на небольшой скамье в углу и возле двери. Прямо напротив бадьи располагалось большое окно, выходящее на густой лес. Лунный свет мягко освещал комнату, подсвечивая клубящийся пар. На стенах были развешены небольшие канделябры со свечами, которые помогали лунному свету осветить помещение мягким желтым светом.
Ева провела Марка на небольшой мягкий коврик у ванны и стянула с него рубашку. Волк заметил напряженное и слегка испуганное выражение лица женщины. Не смотря на случившееся, Ева всё равно постаралась и дала возможность расслабиться им обоим. Марк это оценил и помог ей снять платье, положив его на скамью с лавандовыми горшками.
Протянув Еве руку, он так же помог ей взобраться по ступеням бадьи, после чего, она осторожно спустилась в воду. Марк залез следом и почувствовал, что волчица все же немного переборщила с температурой. Вода были действительно горячей. Не подавая этому вида, Марк облокотился спиной о стенку ванны и расслабился.
В бадье было достаточно места, но Ева положила свои ноги на ноги Марка и, протянув руку, начала поглаживать пальцем его тыльную сторону ладони, которая лежала на краю ванны.
– Где ты была? – спокойно спросил Марк, игнорируя ее прикосновения.
– Ездила в центр Доклина за платьями, – также спокойно отчиталась Ева. – Девочки просили.
Марк недовольно свел брови, позволяя Еве и дальше поглаживать его руку.
– Я говорил, чтобы ты не ездила туда одна, – угрюмо сказал он.