Алиса в стране чудес (издание 1958 года)

Кэрролл Льюис

– Где? – переспросила Алиса.

– Не где, а когда – в мартике, то есть в марте. Четыре действия. Свежение. Тепление. Умножение. Вылетание, – отвечала Телепаха.

– Про Умножение я знаю! – воскликнула Алиса.

– Ты разве многоножка? – удивился Грифон. – Это у них в марте множатся ноги – умножаются. Не знают этого только разве такие двуножки, как ты.

Алиса решила оставить без внимания грубость Грифона и обратилась снова к Телепахе:

– А ещё что вы изучали?

– Ну, во-первых,

была у нас Злоология, – начала перечислять Телепаха, – потом Природоедение – очень вкусный предмет. Ещё Чистория и Терпение по нотам. Очень уважаемый предмет – Почтение и ужасно трудный – Плохимия. Кроме того, мы изучали Спиностранный язык.

– Спиноязык? – ахнула Алиса. – Не слыхала такого.

– Потому он и странный, – пожал плечами Грифон.

А Телепаха продолжала монотонно:

– По всем предметам были у нас Мучебники. Такие толстые, что читать их одно мучение. – И она тяжело вздохнула. – А ещё огромные, как киты, Китради. В них мы писали Жуквы, которые тут же расползались, и такие заковыристые Чихла, что от них свербило в носу и хотелось чихать. Зато на экзаменах все как один плавали! Такое удовольствие! А уроки Пруда у нас вела Рыба Молот. Но, по правде говоря, пруд – не её стихия.

– Ты расскажи про наказания, – напомнил Грифон.

– Да, – всхлипнула Телепаха, – иногда нам задавали хорошенькие Задрачки. В наказание.

– В наказание за что? – спросила Алиса.

– За драчки, конечно! – пояснил Грифон.

Телепаха тоскливо кивнула головой. Алиса поспешила перевести разговор.

– А какое у вас было расписание? – спросила она.

– Каждый день новое. Текущее. В первый день утекали десять часов. Во второй – девять. В третий – восемь. А на десятый день и последний час утекал. Время текло, если можно так сказать, сквозь пальцы. А учителя смотрели на это тоже сквозь пальцы.

Алиса быстро сосчитала в уме и спросила:

– Значит, на одиннадцатый день вам уже нечем было заниматься?

– Естественно! – с гордостью ответила Телепаха.

– А что же вы делали на двенадцатый? – не поняла Алиса.

– Отдыхали, – сказала Телепаха.

– Вот именно, – подтвердил Грифон. – Расскажи-ка ей, дорогуша, как мы отдыхали.

Глава десятая

Пара для Омара

Телепаха всхлипнула. Её душили слёзы, и она не могла вымолвить ни слова. Только судорожно раскрывала рот и молчала.

– Косточкой поперхнулась, – решил Грифон и хлопнул Телепаху по затылку.

Голос у Телепахи наконец прорезался, и, всё ещё всхлипывая, она продолжала:

– Тебе, случаем, не случалось пожить на дне морском?

– Нет, – ответила Алиса.

– А живого Омара видала? – спросила Телепаха.

– Едала, – брякнула Алиса и тут же спохватилась: – Но н-нет, живого не видала.

– Выходит, ты никогда с Омарами не танцевала, – заключила Телепаха, – и не видела, как они выкомаривают.

– А как? – заинтересовалась Алиса.

– Сейчас мы тебе покажем! – оживился Грифон. – Сперва все выстраиваются на берегу вдоль линии прибоя в одну линию…

– В две! В две линии! – перебила Телепаха. – Они же все разные – и лососи, и тюлени, и черепахи… Потом разгоняешь медуз.

– Медузы такие медлительные, что на это уходит масса времени, – пояснил Грифон.

– И-и, начали! – закричала Телепаха. – Два шага вперёд…

– В пару! В пару с Омаром! – взвился Грифон.

– И снова два шага уже вдвоём! – вмешалась Телепаха.

– И кидаешь… – надсаживался Грифон.

– Омара! – радостно подхватила Телепаха.

– В море! – завопил Грифон.

– Подальше от берега… – изнемогала Телепаха.

– А сам за ним! Вплавь! – гикнул Грифон.

– Делаешь морское сальто-мортале… – надрывалась Телепаха, кувыркаясь на песке.

– Меняем Омаров! – восторженно верещал Грифон.

– И плывём обратно к берегу, – просипела сорванным голосом Телепаха. – Всё! Передышка.

Грифон и Телепаха, совершенно обессиленные от криков и прыжков, плюхнулись на песок у ног Алисы.

– Миленький танец, – похвалила Алиса.

– Хочешь увидеть его целиком? – встрепенулась Телепаха.

– Хочу, – нерешительно сказала Алиса.

– Начнём сначала, – обратилась Телепаха к Грифону, – Омаром будешь ты. А кто напоёт?

– Пой ты, – сказал Грифон. – Я слова позабыл.

И они зашлёпали, затопали, запрыгали вокруг Алисы, толкая её и наступая своими широкими лапами ей на ноги. Телепаха затянула песенку в такт танцу:

С молодой морской Селёдкой Пляшет весело Омар. Как угнаться за молодкой, Если ты и слаб, и стар? Ни ответа, ни привета, И совет не даст никто: То ли то, а то ли это, То ли это, то ли то? Еле-еле он плетётся Позади неё в хвосте. И над ним она смеётся — Кавалеры уж не те! Ни ответа, ни привета, И совет не даст никто: То ли то, а то ли это, То ли это, то ли то? Танцевала эта пара День и ночь на дне морском. Но Селёдка от Омара Уплыла, вильнув хвостом. Ни ответа, ни привета, И совет не даст никто: То ли то, а то ли это, То ли это, то ли то? Побывал Омар в Париже, Сплавал в Лондон, в Новый Свет, Плавал дальше, плавал ближе, Но нигде Селёдки нет. Ни ответа, ни привета, И совет не даст никто: То ли то, а то ли это, То ли это, то ли то?

Танцоры отдавили Алисе все ноги, и она еле дождалась конца танца. Но, не желая обижать старательных плясунов, воскликнула:

– Просто чудесно! Особенно хороша песенка. Про Омара.

– А Селёдка тебе нравится? – спросила Телепаха.

– Нет, не очень, – честно призналась Алиса, – она мне кажется слишком солёной.

– Не кажется, а так и есть, – сказала Телепаха. – Плавая в море, она достаточно просолилась. А ещё, как ты могла заметить, Селёдка ужасно холодная.

– Я этого не замечала, – удивилась Алиса.