Алиса
Шрифт:
С посещением врача вышло ещё хуже, чем тогда, в реальности.
Во-первых, это был мужчина, что сразу деморализовало Алису наповал. Во-вторых, пациентам предлагали раздеться и оставить вещи в камерах хранения, от которых до кабинета номер семнадцать, куда направлял Алису талон, нужно было пройти по коридору, подняться по лестнице, пройти по ещё одному коридору и потом подождать в очереди снаружи! Больница, и особенно второй этаж, полнились обнажёнными людьми, на которых оставались только обувь с бахилами поверх и буйосеты. И в тот день Алиса бы предпочла, чтобы тут носили хиджабы, закрывающие лицо полностью.
Она
Почти все люди вокруг были относительно худыми. Такие преобладали всюду. Но встречались и довольно упитанные мужчины и женщины. Таких Алиса ещё нигде не видела сильно раздетыми, даже несмотря на лето, они носили лёгкие, но скрывающие тело наряды.
Сейчас один прямо-таки полный мужчина сидел в кресле около кабинета уролога, стыдливо кутаясь в пляжное парео. Его он накинул на плечи и подвязал под своим объёмным животом. Учитывая, что трусов и брюк на гражданине не было, смотрелся он даже комично.
Было похоже, что несчастный толстяк — единственный, кто стеснялся на втором этаже больницы так же, как Алиса.
От доктора она вышла совсем пришибленная. Потому что вопросов он задал ещё больше, чем та жуткая тётка. Пришлось ведь озвучить Майину легенду про планы забеременеть, чтобы объяснить отсутствие спирали.
Доктор допытывался, сколько половых актов без зачатия у Алисы было, следила ли она за овуляцией правильно, требовал показать менструальное приложение (пришлось врать, что забыла телефон), спрашивал дважды, почему она пошла не к своему врачу. Очень рекомендовал пройти обследование у репродуктолога, даже если пока идея становиться мамой отложена — потому что у полностью здоровой женщины, следовавшей предписаниям, беременность должна была наступить сразу. Они ведь делали с партнёром тесты на совместимость?
Алиса унеслась со второго этажа, сверкая пятками (и голым задом), кое-как оделась и побежала к лихорадочно заказанному такси, давя в себе отчаянное желание покурить и выпить.
Кое-как приготовив ужин из купленных накануне припасов и собрав еду с собой на работу, Алиса с огромной радостью встретила доставщика «Толстячка». Он тоже пользовался большим чемоданом на колёсиках, и никаких лейбов сети на одежде не носил.
Курьер ещё раз проверил паспорт Алисы, и её пакеты с содержимым, приравненным в ряде стран к наркотическому, отдал только после этого.
И ещё ей показалось, что под буйосетой курьер хихикал. Наверное, в таких количествах сладкое не покупал никто.
Алиса заварила чай, вывалила на тарелку пирожное со взбитым кремом, прихватила несколько шоколадок и вафли, после чего завалилась в постель и с блаженством вкусила вредных и калорийных яств. Завтра утром нужно выйти на пробежку перед работой. Толстеть было нельзя никогда, но тут — в особенности!
Чтобы скрасить свои неприличные занятия, Алиса включила телевизор.
Фильмы и новости с героями и дикторами в буйосетах всё ещё резали глаз. В пандемию Алиса в целом привыкла к людям в масках, но в кинематограф они не проникали.
Однако самым невероятным из обнаруженного по телевизору оказалась откровенно полная девица-латиноамериканка, абсолютно обнажённая и с прозрачной буйосетой на лице. В центре, в районе губ, на ткани
Она пела глубоким грудным голосом о том, как '…манит плоть запретным ароматом, что просочился сквозь соседское окно.
Душа стенает, пламенем объята.
И в мыслях только лишь одно.
Одежды скинув, в танце непрерывном
Я в дверь к нему стучусь,
Прошусь в постель.
Мечтаю, чтобы после не отринул,
Чтобы угостил, чем пахнет, этот зверь'.
— Пожалуй, хватит на сегодня интернета, — проговорила Алиса, выключила телевизор, поставила на зарядку телефон и наконец-то улеглась спать.
Глава 8
Козни и сплетни
Той ночью восемнадцать человек сделали бронь в отеле и отменили её. Внезапные заказы повалили после трёх часов, с периодичностью минут в пятнадцать-двадцать. Они были сложные: то семья с восемью детьми, двое из которых — малыши, требующие переносных колыбелей, то комментарии указывали кровати, развёрнутые головой на восток, то отсутствие ковров (в связи с аллергией на пыль), то солнечную сторону здания.
И абсолютно все бронирования, кроме одного, к утру отменились!
Алиса опять не выспалась и была очень зла. Что за дурацкие шутки?
С единственным въехавшим постояльцем и вовсе вышел скандал.
За полчаса до заселения он дополнил заявку пометкой «домашнее животное: собака», а Алиса этого не заметила и не учла. Приехал гость рано, и, когда она пришла на работу, как раз пререкался со Славой. Тучный мужчина отказывался переезжать из номера, куда отнёс свои чемоданы. Здоровенного лабрадора из припаркованной на отельной платной стоянке машины он привёл последним, а комнаты для постояльцев с животными располагались отдельно и имели выход из небольшого коридора во внутренний двор.
За невнимательность Алиса получила свой первый штраф, урезавший зарплату на три процента. А гость с собакой ругался ещё целых полчаса и грозился написать разгромный отзыв о качестве обслуживания.
Жаловаться ввиду этого на аномалию с бронями Алиса не решилась — ещё обвинят, чего доброго, в потерянных клиентах. Её доходы и без того снизились на сумму, которую прежде, в реальности, Алиса зарабатывала в заводской столовой за неделю!
Дурно начавшийся день не сбавлял оборотов. И ближе к обеду, то есть к перерыву на отдых, гостья из другого измерения впервые подверглась тому, что раньше её, к счастью, обходило стороной. Может быть, потому что Алиса работала на предприятии вместе со своим отцом. А может, по какой другой причине. Но за всю свою жизнь о проблеме домогательств от работодателей она смотрела только в кино!
Слава поймал Алису на выходе из пищеблочка, где она умяла запечённую дома картошку, луково-помидорный салат, кусок жаренной индейки и пару шоколадных батончиков. Начальник привычным жестом приобнял, поместив ладонь на задницу (к этому Алиса уже почти привыкла), но потом его рука поднырнула под резинку леггинсов.
— Раз ты уже закончила, предлагаю расслабиться у меня в кабинете, — объявил Слава, и его палец прошёлся между Алисиных ягодиц, от чего она дёрнулась и побледнела. — Я уже не сержусь, не думай. У всех бывает. — И он качнул бёдрами.